отсюда. Разве это не реальность? Сейчас придут люди и помогут нам. Они спасут нас?!
Бэккарт стряхнул с себя колотые раны и порезы. Кожа затянулась. Зуд на теле прекратился, от боли не осталось и следа.
- Но убежать от своего страха нельзя, - сказал он, - не забывай, где мы находимся! Всё это создаётся только для того, чтобы обмануть тебя!
Глубоко внутри Ленайа поняла, что он был прав. Слишком уж всё это было неправдоподобным. Они находились между периодами, и то, что происходило сейчас никак не могло быть правдой. Великолепное убранство, весёлые возгласы приближающихся людей, даже этот лживый рассвет, который всё никак не наступал — это было лишь подготовкой к началу нового периода. Такого же, как и всё остальные — наполненного отчаянием, темнотой и страхом.
- Ты говоришь так много непонятного, мне не по себе из-за этого! – Прямо сказала Ленайа сжимая Харика, - ты точно понимаешь, что мы делаем?
Бэккарт отбросил все прочие мысли в сторону и посмотрел ей в ответ так же прямо.
- Таков наш долг, - твёрдо сказал он, - ты должна войти в Чёрную Башню и спасти... Всех нас.
Он не дал сказать ей более ни слова. Щель, из которой вывалились яйца кладки продолжала со скрежетом сужаться, а сама кладка начала разлагаться на глазах. Времени оставалось немного, и Ленайа поняла, что именно так она и думает. С одной стороны просыпался мир, в котором она, возможно, даже вспомнила бы себя, а с другой – тёмная щель в стене, ведущая неизвестными тропами, всё глубже, всё дальше от надежды, всё ближе к самому ужасному месту в её кошмарах.
Однако Бэккарт был прав: иллюзии этих мест действительно легко могли одурачить своими фокусами, Ленайа видела, как это происходит, и потому логично было признать, что никаких людей не придёт спасти их и прекрасная жизнь не вернётся. Оставалась надежда только на то, что Бэккарт действительно знал, что делает. Оставалась надежда!
Кивнув друг другу, в два прыжка Ленайа и Бэккарт преодолели заливающийся светом ресторан лайнера, стараясь не задевать аккуратно расставленные стулья и посуду. Бэккарт взобрался по растворяющейся в собственной жиже массе яиц, и переступил ногой в тёмный разлом. Ленайа запрыгнула следом, но напоследок остановилась у закрывающейся расщелины. Её глубокий вдох схватил приятные ароматы блюд и призрачного присутствия людей. Мир, который они покидали, был живым, красивым и доброжелательным. Сверкающая чистота, наливающийся свет, беспрецедентный порядок и ощущение безопасности начали закрываться смыкающимися корявыми стенами. Корабль стоял на плаву и готовился к отплытию.
Разлом перекрыл воздух, легонько пошуршал и начал затвердевать, чтобы ни в коем случае вновь не открыть разницу между увиденным миром и тем, в который вернулась Ленайа. По ту сторону послышались радостные разговоры, что-то приветливо прикрикнул бармэн, криво висящая картина была подвинута гостем-аккуратистом, вальяжно застучали каблуки и заскрипели ботинки. Теперь всё это было в прошлом.
Последовал лёгкий толчок, словно их только-что отцепило и отбросило от общего празднества. Звуки начинающегося торжества стали быстро расплываться и вскоре совсем отдалились. Стена, оказавшаяся за их спинами, больше никуда не вела. Она была гладкой и сплошной, без единого проблеска светлого корабля.
- Они ещё здесь, - сказал Бэккарт, поднимая гаечный ключ к груди, и Ленайа поняла, что он имел в виду вовсе не тех веселящихся людей.
Он слышал, как в запутанных коммуникациях труб скользят и в спешке прячутся членистоногие существа. Они бряцали брюшками, бессмысленно клацали клешнями и, судя по скрипу, ноги их разъезжались на покатой поверхности труб. Однако никого из них не было видно. Существа явно разбегались кто-куда, будто более незаинтересованные в своей добыче. Которую, отметил про себя Бэккарт, им практически удалось получить. Им ни к чему были эти фальшивые декорации, проблески обманчивой надежды и свет. Эти твари были порождением темноты, и в темноту они возвращались. И, возможно, направлялись туда же, куда шли Ленайа и Бэккарт. Хотя Бэккарту всё больше казалось, что они просто разбегаются по своим норам и потаённым уголкам, чтобы дождаться начала периода.
Теперь Бэккарт понимал, насколько всё было шатко и нестабильно в интервале между периодами. Это походило на обрывки сновидений, которые насильно соединяли друг с другом, заставляя его героев всё больше и больше погружаться в бесконечное и мрачное безумие.
Ленайа тряхнула Хариком, он вздулся, как будто набрал воздуха так много, сколько только могло поместиться в его тряпичном теле, а из оторванного ушка вылетела частичка наполнителя. Было невероятно обидно, что любимая кукла была повреждена. Ленайа пообещала себе, что это ни в коем случае, никогда-никогда не станет причиной того, что она где-то забудет Харика. И, если бы Харик мог видеть, то наверное бы он понял, что эта «рана» сделала его ещё более любимым. Так как теперь этот шрам принадлежал и Ленайе, которая прошла через кошмар вместе с ним. Это была её игрушка. И она бы её никому ни за что не отдала!
Но вот шорохи и лязг притихли. Остался лишь сырой сквозняк, который коварно выныривал из зазоров вереницы труб непонятного назначения. Воздух оббегал срывающиеся капельки с округлых труб и разносил их неприятным бризом. Коммуникации простирались высоко и широко — куда бы не посмотрела Ленайа, она видела только угловатые узоры трубных переплетений. Все трубы были разноцветными, и поэтому невозможно было понять их назначения. Жёлтые, синие, зелёные, красные и совсем немного фиолетовые цвета вырисовывали невероятные картины. Однако, это также запутывало взгляд. Бэккарт пытался пойти в одну сторону — но там оказался слишком узкий проход, и они не смогли пройти. Тогда он направился в другую, перелезая через пучок мелких труб, и за ними уже встал на огромную окружность большой трубы под ногами, по которой можно было идти вперёд, разве что, время от времени пригибаясь под разноцветными зигзагами, да перешагивая через завитые друг через друга металлические узоры. Бэккарт пошёл вперёд, высматривая новые пути, по которым можно проникнуть дальше. Для чего были созданы все эти сложные
