— Та самая «ревнивая жена-раскрасавица», — расплылся он до ушей. — Слышишь? Тебе, пожалуй, пока лучше не выходить!
Из темных сеней донесся громкий недвусмысленный звук увесистой затрещины, потом другой — и в ответ виноватое басовитое бурчание. Я невольно хихикнула, Ворх предусмотрительно растянулся на лавке, усиленно изображая спящего, а Дин встал и с обреченным вздохом двинулся на выручку старому другу.
Миротворческая миссия, по всей видимости, увенчалась успехом — громкий гневный бубнеж за стеной постепенно перешел в более спокойную тональность. Я тем временем подбросила в печку дров, сгребла со стола остатки пиршества, умылась и совсем было собралась нырнуть под одеяло, но задержалась у окна, бездумно глядя на отблески пламени, мерцающие в неровностях слюды, и механически общипывая тонкие колкие хвоинки с еловой лапки.
Как-то вдруг накатило все сразу — и усталость, и ощущение своей чужеродности, и воспоминание о том, что сегодня у нас Рождество, и обо всем, что связано с этим праздником, — общение с родными и близкими, елка, веселье, подарки, а главное — удивительное чувство тепла, единения, любви, душевного покоя… И ясное понимание того, что все это, как и многое другое, осталось там, за чертой, которую кто-то зачем-то провел для меня в пространстве и во времени… Которую, судя по всему, я вряд ли когда-нибудь смогу пересечь снова…
Все, что еще было различимо в зыбком пламени догорающей свечи, задрожало и расплылось в радужной дымке, которая сморгнулась на лицо горячими слезинками. Я не проронила ни звука, просто часто жмурилась от жжения под веками, в горле стоял горячий соленый ком, а слезы все текли, текли, оставляя мокрые дорожки на щеках, и торопливо капали друг за другом вдогонку, моментально промочив на груди тонкую рубашку. Все звуки перестали для меня существовать, вокруг была только глухая и темная дрожащая пустота…
Из топкого болота леденящей тоски меня вывел неуместно жизнерадостный голос принца:
— Не спишь?
Я досадливо дернула плечом: конечно, сплю, вообще иногда люблю вздремнуть стоя, по-лошадиному, не замечал раньше?! — но вслух ничего не сказала. Дин сел рядом на край лежанки, потянул меня за руку и усадил к себе на колени.
— Что-то не так, Звездочка? — шепотом спросил он, осторожно целуя меня в заплаканные глаза.
Я судорожно вздохнула, обняла его за шею и уткнулась хлюпающим носом в широкое плечо. Слезы продолжали свое мокрое дело, только теперь страдалицей была его рубашка.
— Что-нибудь случилось? — Дин потерся щекой о мои волосы.
Я молча качнула головой и с новыми силами принялась разводить сырость. Он больше не стал ни о чем спрашивать, просто запахнул на мне свою куртку, которую так и не снял, обнял покрепче и затих, зарывшись лицом в мои волосы.
Через некоторое время запас горючих слез начал истощаться.
— Что ты все время пытаешься найти у меня в прическе? — Немного успокоившись, я нашла в себе силы отреагировать на происходящее и ворчливо проявилась после долгого молчания.
— Ничего такого, просто запах нравится…
— И чем же пахнет? — Меня и впрямь это не на шутку заинтересовало.
— Медом! — тут же последовал ответ. — Тобой. Снегом и солнцем. И немножко смолой.
— Уж еловым-то духом все мы тут пропитались! — хмыкнула я. — Скоро такими темпами шишконосить начнем!
Дин фыркнул мне в затылок и в свою очередь поинтересовался:
— А ты чего все время к шее тянешься? Так уж хочется хлебнуть свежей кровушки?
— Да по той же причине, что и ты, но за идею спасибо! — Оскал получился вполне убедительным.
— Кстати, — вспомнил принц, — что это за зверь такой — как огромная кошка, длинный хвост, уши круглые, а сам рыжий с белым брюхом и черными полосками поперек?
— Тигр. — Вопрос меня озадачил дальше некуда. — А ты что, видел его здесь?!
— Не я, — почему-то рассмеялся Дин. — Видишь ли, у каждого есть своя вторая сущность, скрытая от постороннего взгляда, — как правило, какое-то живое существо. В него можно превратиться, если использовать специальное заклинание. А вот немногие — и лешие в том числе — умеют видеть эту сущность, просто глядя на человека.
— Ну и?.. — все еще не понимала я. — Тигры-то тут при чем?!
— При том, — снова закатился Дин, — что именно такую впечатляющую «кошечку» Дхоорн увидел, посмотрев на тебя!
Моя отвисшая челюсть заметно добавила ему веселья. Мне же понадобилось некоторое время, чтобы переварить информацию, свалившуюся как снег на голову. Ни себе чего новости!..
— То-то его так озадачила степень моей дикости! — припомнилось мне.
Дин, все еще посмеиваясь, аккуратно ссадил меня с колен и пошел к двери.
— Далеко собрался? — машинально спросила я и, само собой, получила в ответ:
— За дубиной, конечно! Жить-то хочется!
Пока он заносил еще одну охапку дров, задвигал засов и чем-то гремел в сенях, я успела смыть следы недавних слез и блаженно растянуться под одеялом у стенки. Дин вскоре вернулся, погасил свечу и устроился рядом.
— И где же дубина? — ехидно поинтересовалась я, глядя на стену — по выпуклым бокам сосновых бревен скользили неяркие мерцающие блики от магического купола.
— Стоит в углу, — прозвучало вполне серьезно. — Принести?
— Поздно! — грозно прорычала я. — С тиграми шутки плохи! Сопротивление бесполезно — завещание написать все равно уже не успеешь!
И медленно притянула его к себе за длинную серебряную прядь.
До сих пор мои гневные обещания кого-нибудь прибить или хотя бы серьезно изувечить были всего лишь способом дать ближним понять, насколько же они меня достали. Но регулярно перепадавшие в последнее время стрессы довели-таки меня до нужной кондиции, так что теперь не за горами был тот момент, когда мои слова перестанут расходиться с делом. А первой жертвой, несомненно, станет экстремал, рискнувший поднять суровую меня с нагретой постели ни свет ни заря в глухую зимнюю пору! Особенно если я, как вот сейчас, только-только успела расслабиться в объятиях любимого мужчины после достаточно бурной бессонной ночи…
Темные слюдяные оконца едва начали светлеть. Ровное тихое дыхание спящего Дина щекотало мне висок, а я балансировала на грани между бодрствованием и сном, все больше склоняясь в сторону последнего… и в этот момент раздался деликатный, но достаточно громкий стук в дверь. Я просто ушам своим не поверила: разгар зимы, почти непроходимые горы, затерянное в них ущелье, избушка на курьих ножках посреди занесенного снегом леса — и ни днем, ни ночью покоя нет от визитеров!
