Крысюку не пришло в голову подстроить еще одну ловушку. Внутри лежали несколько украшений, некогда принадлежавшие какой-то очень богатой, высокопоставленной даме и теперь уже во второй раз менявшие владельца, а также маленький крепко завязанный кошель из грубой льняной ткани. Гарретт без всяких колебаний разрезал завязки и наружу выпал медальон или нечто сильно на него похожее. Его форма в точности повторяла выломанную из орнамента саркофага деталь. Прежде чем предмет скрылся в кармане Гарретта, я успел разглядеть украшавший его символ, так часто встречавшийся нам в последнее время при крайне неприятных обстоятельствах.
Вор прислушался возле двери и тихо отворил ее. Мы направились по коридору в том же направлении, откуда пришли, как вдруг послышались звуки приближающихся шагов нескольких человек. Следом за Гарреттом я быстро юркнул за ближайшую дверь, которая тут же была заперта. Комнату, слабо озаряемую единственной свечкой, наполнял раскатистый храп, доносившийся из одной койки. Я молился о мирном, лишенном кошмаров сне ее владельца. Снаружи голоса стали громче, Гарретт ловил каждое слово доносившихся снаружи разговоров. Я тоже приложил ухо к двери и сразу узнал отвратные итонации крысючьего голоса. С одной стороны это принесло облегчение – бандит до сих пор был невредим, с другой беспокоило то, что меня от него отделяла сейчас только дверь. Как нам удастся убедить Крысюка укрыться в безопасном месте, оставалось для меня полнейшей загадкой. Но почему-то казалось, что Гарретт не собирается спрашивать у него на это разрешения.
В коридоре одновременно беседовали два или три мужчины. Поначалу было совсем ничего не разобрать, потому что гильдийцы говорили наперебой. Потом Крысья Морда, давясь от злости, пообещал разобраться с проблемой и добыть книгу. Очевидно, та самая „проблема“ сейчас стояла рядом со мной, внимательно слушая разговор с насмешливой ухмылкой на лице.
Властный низкий голос произнес, что дела не должны были зайти так далеко. Что Крысюк вел себя как зеленый юнец и теперь стал посмешищем для всей Гильдии. Поскольку Крысорожий в ответ на эти слова не взорвался, а промолчал, то это означало лишь одно – головорез имел честь беседовать с кем-то гораздо выше его по воровскому рангу. * с вором в законе, разумеется Но я хорошо представлял себе, как у него внутри все клокочет от ярости. Голоса удалились в направлении крысюковской комнаты и мне было прекрасно известно, что они собирались там найти и насколько бесполезны их поиски. Сейчас здесь начнется настоящий ад, а нам даже негде спрятаться. Гарретту это тоже было ясно, он отскочил от двери и приблизился к спящему. Дубинка свистнула, оборвав храп безмятежно дрыхнувшего в своей кровати гильдийца. Теперь ему уже не проснуться во время заварушки. Вор знаком поманил меня :
– Залезай под одеяло!
Я вытаращил глаза – спятил он что ли? Но взгляд Гарретта не допускал никаких возражений. Пришлось отпихнуть оглушенного к стене и лечь в его койку, сразу же захотелось зажать нос – от гильдийца не слишком приятно пахло. * постельная сцена В этот момент где-то раздался бешеный вопль. Гарретт накрыл меня одеялом, а сам исчез в темноте возле входа. В коридоре поднялся настоящий гвалт, потом целый отряд гильдийцев затопал по гладкому полу, загремели отворяемые двери, через секунду наша тоже с треском распахнулась. Сев, я полуприкрыл лицо одеялом и смотрел на крысюковского подельника Лестера, выпученными глазами осматривавшего полутемную комнату.
– Эй, подымайся, у нас тут незваные гости! – крикнул он мне.
Притворяясь ничего не соображающим после сна, я зашевелился, якобы вставая. Лестеру этого вполне хватило – он повернулся и помчался дальше. Дверь закрылась и рядом в полутьме мелькнула ироничная физиономия Гарретта. Я поспешно вылез из кровати – куда угодно, лишь бы подальше от этого парня. Мой спутник опять прислушивался к звукам снаружи.
Кажется, Крысюк и мужчина с властным голосом все еще находились в комнате с тайником, мы слышали их яростный приглушенный спор. Я во все глаза глядел на Гарретта – может, у него правда не все дома? Мы что, так и останемся здесь? Заметив мой взгляд, он тихо сказал:
– Ройбен не будет все время там находиться. Когда он останется один, мы его схватим. Вообще-то это даже на руку – вся Гильдия ринулась на наши поиски, а здесь вполне безопасно.
Итак, тот мужчина оказался одним из главарей преступного мира Города, этим объяснялась странная вежливость Крысюка. Я слышал, как Ройбен разом оборвал словоизлияния головореза коротким гневным вскриком:
– Господин мой, ничего не желаю больше слушать. Я хочу, чтобы Вы его убили и хочу заполучить артефакты. И не возвращайтесь, покуда не исполните мой приказ, иначе сильно пожалеете об этом.
Я испуганно поглядел на Гарретта, тот лишь сморщился:
– Каждый раз одна и та же песня.
В этот момент меня охватил смертельный холод и я с ужасом понял, что мы опоздали. Гарретт, заметив выражение моего лица, мгновенно посерьезнел. Быстрым бесшумным движением он потушил свечу, оттолкнув меня прочь от двери, в темноту. Фитилек предательски тлел несколько секунд, потом пропал и этот последний отсвет, а вокруг сгустились спасительные тени. Вор отвел меня в дальний конец комнаты и я, парализованный страхом и неспособный от него освободиться, скорчился в углу. Мой спутник замер рядом, словно часовой, край его плаща скользнул мне по ноге. Без всякого света было ясно, что он держал наготове свое оружие. Однако, как бы я не боялся, все равно понимал – опасность мне сейчас не грозит и не меня должен защищать Гарретт. Я знал, куда направлялась тварь, чувствовал, как она неотвратимо приближается к Крысюку.
То, что случилось потом, трудно описать словами. Если до этого я продрог как никогда в жизни, то теперь холод резко и поистине чудовищно усилился. Мне даже казалось, что все застыло – биение сердца, воздух, само время остановилось. Откуда-то из невероятной дали доносился чей-то панический, все никак не прекращающийся крик. То был не голос Крысюка и я знал, почему он молчал, ощущая словно во сне подступившую вплотную мертвящуя леденую волну. Терпеть стало просто невозможно, мое безвольное тело опустилось на пол, а пронзительные крики растаяли в пустоте.
Передо мной стоял Крысюк. Он не открывал дверь и не зажигал свет, однако я его отлично видел. Его глаза уставились на меня, но в то же время казались абсолютно слепыми. Черты лица ничего не выражали. Потом без всяких слов он двинулся ко мне. Я отводил взгляд от раны на его груди, отчаянно пытаясь отодвинуться, но по-прежнему сидел скорчившись в углу и мне некуда было ускользнуть. Я закричал, когда он приблизился вплотную, а Крысомордый просто прошел насквозь. Сумасшедшие картины, мешанина из разрозненных воспоминаний и обрывков сновидений переполняли меня и где-то там маячила тень, некий облик, как будто бы знакомый и ускользавший от меня. Я пытался настичь, схватить его, но он исчез, а вместе с ним и Крысюк. Холод сдавил легкие и тут я ощутил угрозу, вскочил и понесся без оглядки. Вокруг не было ничего кроме тьмы, ни стены, ни двери не препятствовали моему сумасшедшему бегству. Не оглядываясь, я все мчался и мчался – задыхающийся, переполненный страхом, а потом упал и падение это все никак не прекращалось...
