Когда и в этот раз, чувственный вихрь нахлынул волной и отступил, как волна морского прибоя, Федор пришел в себя, встал с постели и пошел на кухню. Кошки проводили его задумчивыми взглядами.
На кухне Федор открыл две бутылки красного вина, вытащил из холодильника фрукты и конфеты, нашел в шкафчике четыре фужера, загрузил все это на поднос и понес в спальню. Кошки сидели по краям огромной постели, в их позах чувствовалась неуверенность.
— Привет, — сказал Федор, поставив поднос на кровать, — Давайте знакомиться, что ли?
Это были первые его слова, обращенные к кошкам за все время, проведенное в его доме. Кошечки повеселели и заулыбались. Федор разлил по фужерам вино, поставил опустевшую бутылку на пол, уселся на кровать и притянул к себе ближайшую женщину.
— Тебя я помню. Ты — Маал, — он протянул ей фужер.
— Да, повелитель, — улыбнулась женщина.
— Так, — он взял другой фужер и потянулся за следующей, — Ты — Люйр?
Женщина засмеялась и потерлась головой о руку Федора:
— Вы помните… Я поражена…
Он вручил ей фужер и обратился к третьей:
— А вот тебя я вижу впервые.
Женщина покраснела и опустила глаза:
— Я недавно в Петербурге…
— И откуда ты?
— Из Новосибирска…
— Физика?
Женщина кивнула.
— Как тебя зовут?
— Мийр.
Федор протянул ей фужер и взял с подноса последний — для себя.
— Ну что же, выпьем за знакомство… мои кошечки, — он по очереди прикоснулся своим фужером к фужерам женщин.
Женщины засмеялись в унисон и стали пить вино. Федор оторвал себе несколько виноградин и с удовольствием выдавил прозрачную мякоть себе на язык. Маал смотрела на него из под опущенных ресниц. Федор протянул руку и осторожно забрал фужер из руки женщины.
— Угощайтесь, — Федор кивнул женщинам на поднос и переключил свое внимание на Маал.
Кровать была огромна. Федор и кошка перекатились в другой ее конец и принялись ласкать друг друга. В этот раз мужчина взял на себя инициативу, лаская обольстительную женскую плоть, выискивая чувствительные точки, находя самые нежные места. Кошка извивалась в его руках, шипя от удовольствия, ее зрачки то расширялись, то сужались, наконец, она завыла на одной протяжной ноте, испытывая невыразимое наслаждение только от прикосновений рук и губ мужчины. Федор дождался, пока схлынут последние волны экстаза и погрузился в ставшее податливым и необыкновенно мягким тело.
Он еще три раза ходил за едой и вином, что бы поддержать силы в себе и своих великолепных игрушках, вновь и вновь погружаясь в призрачный океан вожделений и нежных, как шелк, ласк.
Под утро они переместились в джакузи. Женщины ели манго, отрезая от него ломтики своими острейшими зубами, а Федор, принимая в этой игре живейшие участие, откусывал оранжевую мякоть, выхватывая куски у самого краешка женских губ. Сок капал в пенную воду, на грудь Федора, на белоснежный фаянс ванны, на нежную кожу женщин. Они наслаждались друг другом в пенных волнах гидромассажа, Федор то вел, то подчинялся, и в этой изысканной муке лица женщин сливались в одно невыразимо прекрасное, любимое, незабываемое лицо.
Как они вновь оказались в кровати, Федор помнил смутно. Проснулся он, от грохота пушки Петропавловской крепости. Выбравшись из-под груды совершенно бесчувственных женских тел, он отыскал в шкафу халат, достал какие-то лоскуты для дам и, бросив тряпки на кровать, поплелся на кухню.
Бросив на сковороду четыре куска мяса, он принялся делать кофе. В ванной снова полилась вода — кошки почуяли запах жареного мяса, но на кухне появится не смели.
— Подъем! — крикнул Федор на всю квартиру, — Кто опоздает, еды не получит!
В тот же момент Маал появилась в дверях:
— Люйр и Мийр в ванной, повелитель. Они сейчас придут…
— Я разве тебе не запрещал так называть меня? — спросил Федор, обернувшись через плечо.
— Это было так давно… Вы могли забыть… Или изменить свое решение… — Маал подошла к нему вплотную, но прикоснуться не решалась.
— Ты завтра чем занимаешься? — спросил Федор
— Ничем, — Маал пожала плечами, — Я теперь ничем не занимаюсь.
— Замуж вышла?
— Да.
— Он хорошо с тобой обращается?
— О да! — женщина засмеялась, — Очень! Вот видите, я все-таки права. Не можете же Вы помнить каждую кошку в своей жизни.
— Права? В чем?
— Вы же сами нас познакомили. С мужем.
Федор напряг память, но вспоминалось плохо.
— Не помню, — согласился Федор, — Ну ты хоть довольна?
— Довольна.
— А почему по улицам шляешься?
— Скучно, — дернула плечиком женщина, — Потом, не все способны разглядеть в кошке женщину.
— Если я приглашу тебя в ресторан? — снова повернулся к ней Федор.
— Кофе! — вскрикнула женщина, и Федор, повернувшись к плите, успел снять джезву с огня, — Конечно пойду.
— Отлично, готовь на стол. Куда за тобой подъехать? — женщина назвала адрес.
Завтрак прошел весело — женщины смеялись, болтали глупости, Федор был накормлен в шесть рук, обтерт салфетками, облизан, для верности, еще раз обтерт. Беляев пошел в душ. Когда он вернулся, в эркере было открыто окно, шелковые тряпочки, что носили на себе женщины, лежали на кровати, а в квартире никого не было.
Глава 18.
Когда Кузя проснулся, у его постели сидел Федор. Капельница была отключена и Кузя с удовольствием потянулся:
— Привет!
— Привет…
Кузя с удивлением посмотрел на Федора, но ничего не сказал. Федор протянул Кузе руку помогая подняться. Кузя тяжело сел, повел головой и схватился за нее обеими руками.
— Не дергайся, — сказал Федор, мучительно желая отодвинуть страшный разговор, — Конечно, голова кружится. Легко отделался.
— Тебя тоже так? Так же плохо было? — он встал на ноги.
— Меня тогда сильнее зацепило…. А ты будешь знать, как красоваться! Надо с тобой поговорить…
— Счас. Только башку поймаю. Кружится…. А Славка где? Или она прямо домой приедет?
— Она… не приедет, — Федор отвернулся.
Кузя схватил Федора за руку и крепко сжал чуть выше локтя:
— Что ты ей про меня рассказал?! Она знает, что я ведьмак!
Федор аккуратно оторвал его руку от своей, и взял Кузю за плечо:
— Если бы так…. С Леней и Славкой несчастье.
Бледный как полотно Кузя просто позеленел:
— Что случилось? За ними… пришли?
Федор молча кивнул.
Кузя покачнулся от слабости, Федор подхватил его, усадил на кровать.
— Сиди! Сейчас я водички принесу.
С этими словами он выскочил из палаты. Кузя обхватил голову руками, качаясь из стороны в сторону. Когда Федор примчался со стаканом воды, Кузя почти взял себя в руки. Он махнул Федору, что воды не надо, но голова снова закружилась, и он уткнулся в Федора. Федор вновь протянул ему стакан, и Кузя выпил воду.
