Люди уже давно забыли, кому обязаны своим существованием, и поклонялись ими же самими выдуманным богам. Шло время одни боги сменялись другими. Возводились новые храмы… а Боги-создатели уже давно пережили свой божественно-юношеский максимализм и теперь даже были рады, что люди не тревожат их по пустякам.
- Знаешь, я даже растерял охоту наказывать Богов Вилаира за вмешательство в наш мир. – почувствовав, куда клонит Бог гармонии, поддержал его мысль Бог хаоса. – Интересный эксперимент. Только они не подумали о том, что с этой душой они внесли в свой мир частичку нашего.
- Да, пусть теперь не жалуются, если вскоре Вилаир начнут потрясать революции, - хохотнул Бог гармонии.
Никто бы не мог предположить, но гармония – это вовсе не мир, покой и благоденствие. Гармония – это вечные потрясения в попытках уравновесить меняющееся и встречным пожаром потушить уже пылающее пламя.
- Мы будем приглядывать за нашей девочкой – хитро улыбаясь, поддержал его Бог хаоса. – Это ведь и наша девочка теперь.
Достигнув согласия между собой и предвкушая интересное развитие этой истории, Боги всецело отдались дегустации вин из подвалов Вакха.
Теперь у них появилась возможность влиять на мир Вилаира, через попавшую туда душу с их родной Земли. Что ж, они найдут способ отучить этих юнцов влезать в чужие миры. Себя развлекут, и местным ума прибавят. Надо только все хорошо обдумать, чтоб ничем не навредить ни себе, ни миру Вилаира. А перемены…, так ведь не они их начали...
Глава 3.
Кейташи
На Большие торги Кейташи пришел не за тем, чтобы разглядывать обнаженные тела прелестниц, а за своим приятелем Тэмотсу. Вот он, как раз, был большим любителем женской красоты и неоднократно приобретал девушек, увлеченный их танцем или экзотической внешностью. Правда, через месяц, обычно, его восторг сходил на нет, и он возвращал купленную кейнаши в увеселительный дом, у которого ее приобрел, или передаривал знакомым, если они изъявляли желание развлечься с девушкой.
Сегодня сёгун Ичиро Такахаси был с утра не в настроении, и угораздило же именно отчету Тэмотсу Накаяма, составленному после посещения с проверкой пограничных аванпостов, попасться под тяжелую руку Императора. Он его изучил и теперь требовал Тэмотсу к себе для разбирательств, дав на его поиски полтора часа.
Вот и пошел Кейташи вытаскивать приятеля из этой обители похоти и разврата пред ясны очи Императора Такахаси.
Ему легко удалось найти Тэмотсу в общем зале. Тот, как всегда, держался ближе к сцене, но в стороне от основной толпы зрителей. Когда уже они собрались уходить, на сцену выпорхнула такая экзотичная птичка, что, не сговариваясь, приятели решили задержаться на некоторое время, чтобы взглянуть на ее выступление.
Что это был за танец! Казалось, душа Кейташи умерла и родилась вновь! Кейнаши порхала по сцене словно бабочка, извивалась игривой змейкой и ластилась пушистым котенком. Девушку хотелось спрятать ото всего мира и единолично любоваться ее экзотичной хрупкой красотой. Хотелось оберегать ее и баловать, чтобы она жила, не зная забот и лишений. Казалось, первая же трудность сломает ее, как ломает резкий порыв ветра тоненькую, обледенелую веточку сакуры на морозе.
Было в ней что-то волшебно трогательное, в этих ее огромных глазах, настороженно застывшей позе, худенькой фигурке… Хотелось погладить по ее стриженой, в знак смиренного принятия своего кабального положения, головке. И в то же время, каждое ее движение было столь женственным, столь грациозным, она была так пленительна, что поднимала откуда-то из глубин его естества яркое острое желание обладать ей. Единожды увидев ее танец, Кейташи страстно желал обладать ей, видеть ее ночами в своей постели. Она играючи проникла за вытроенные им ограды, запечатлев свой неизгладимый образ в его памяти и сердце.
Но Кейташи Оокубо никогда не покупал искусственную любовь продажных дев. Поклонниц, готовых скрасить его досуг, хватало и так с лихвой. Не собирался он и сейчас покупать эту экзотичную красавицу, оставив себе на память лишь ее прелестный образ и восхищение прекрасным выступлением.
- Я должен купить ее! – с восторгом в голосе вдруг заявил Тэмотсу.
И поскольку торговаться было некогда - Император ждать не будет, он тут же назначил сразу сотню золотом, чтобы не растягивать торги надолго.
- С ума сошел, ты же опять через месяц будешь искать кому ее передарить! – попытался образумить его Кейташи.
- Ну и пусть, зато месяц эта птичка будет петь только для меня – с предвкушающей улыбкой заявил этот ловелас.
- Ты сломаешь ей жизнь, ее мог бы купить кто-то более постоянный в своих увлечениях, навсегда. – пробормотал Кейташи, удивляясь своему жгучему желанию посоревноваться с Тэмотсу за право обладать этой хрупкой малышкой. Он еще никого и никогда не хотел так, как эту темнокожую, гибкую, маленькую кошечку.
Когда распорядитель во второй раз выкрикнул цену лота в сотню золотых, он не стерпел и перебил ставку Тэмотсу, удвоив ее.
- Ты сумасшедший! – потрясенно произнес Тэмотсу.
В его взгляде была заметна обида на приятеля за то, что тот увел у него, практически из-под носа, такую занятную игрушку. Платить настолько сумасшедшие деньги, пусть и за удивительную и необычную, но все же кейнаши, живую куклу на месяц – дольше у него ни одна не задерживалась, он был не готов.
- Это любовь с первого танца? – выплескивая обиду, поддел Тэмотсу и язвительно рассмеялся - кейнаши для Кейташи!
- Может и не любовь, но обслуживать через месяц похотливых самцов в увеселительном доме ей точно не следует. – сжав губы, Кейташи решительно направился к устроителю торгов, желая сразу же выплатить всю сумму и немедленно забрать так зацепившую его девчонку с собой.
Она почти ничего не весила. Когда ее, завернутую в плащ, передали ему на руки, он бережно, но крепко, прижал свое приобретение к груди и пошел на выход внимательно разглядывая лицо кейнаши. Вблизи оно оказалась еще красивее, а в ее глазах, как в густом лесу, можно было заблудиться и остаться там навсегда.
Тэмотсу, конечно же, разболтал при первом удобном случае об установленном Кейташи рекорде на Больших торгах. Император посматривал на меня с задумчивым любопытством, а шутка «кейнаши для Кейташи» моментально разошлась по всему дворцу.
Уже спустя час после покупки я и сам удивлялся своему порыву. Нет, я не жалел о покупке, и насмешки дворца меня не трогали. Для девочки будет лучше, если она останется у меня, чем после месяца кувыркания с Тэмотсу, отправится в Изящный квартал. Но с чего вдруг я ударился в благотворительность? Откуда такие яркие эмоции?
К женщинам я относился с заметной долей презрения, к одним из-за их безропотной рабской покорности, к другим из-за хищного блеска в хитрых глазах и готовности выполнить любой твой каприз, если это принесет ей выгоду.
Разочаровавшись в первой любви, я больше не допускал в свое сердце никого.
И вдруг женщина смогла заинтересовать меня, настолько, что я забыл установленные мной самим же правила. Хотя, какая из нее женщина! Девочка – подросток, с необычной внешностью, худенький, стриженый, запуганный, потерявшийся в этом огромном мире мужчин. Меня тянуло побыстрее развернуть этот неожиданно свалившийся мне в руки подарок, сделанный самому себе. И мысль, что я буду первым мужчиной, которого она познает, вызывала болезненное возбуждение, отвлекала от дел, не позволяя ни на чем сосредоточится. Это удивляло и раздражало одновременно. Да что со мной происходит? Почему я как юный девственник, которому показали оголенное плечико, не могу унять свое желание?
У меня едва хватило времени занести после покупки, по всем правилам завернутую кейнаши в выбранную мной для нее комнату, а затем я отправился на еженедельное совещание, устраиваемое Императором Ичиро Такахаси, передав заботу об Азуми Минори – экономке, начавшей службу, еще когда жив был мой отец.
