Русина, окрестности Ирольска.
– Тор Изюмский!
– Что случилось, Прошка?
Мальчишка подбежал, что тот конь – бодрой рысью.
– Новости у меня, тор! Да такие!
– Какие?
– Тор, я подслушал тут… говорят о раскулачивании.
– Вот как?
– Не токма благородных будут в расход – еще и по деревням пойдут!
– Та-ак…
– Говорят – кулаки, мироеды…
Вот кто бы сомневался?
Что обещают революционеры? Одно и то же!
Блага всем, кто пойдет за ними! Точнее – кто дойдет.
Но чтобы эти блага раздавать, надо их откуда-то взять.
Производить? Покупать?
Зачем?
Куда как проще произвести перераспределение. Был ты голытьба на селе – так найди самого богатого и отними у него добро. И подели на всех.
А там и пропить можно!
Не хватит?
А что – у вас один богатей на селе? Нет, конечно! А не найдем, так назначим…
– За села решили приняться?
– Тор… да.
– И кто же у нас в кулаки попадает? Не говорили?
Прошка почесал в затылке. Так, для стимуляции памяти. Немного…
– У кого техника есть. Кто ее в наем отдавал или рабочих нанимал. Али торговал… [3]
– Почитай, треть села. Любой зажиточный хозяин подойдет…
Тор Изюмский едва за голову не схватился.
Это ж как!
Если эта шваль на усадьбу налетит – он отобьется.
А на села?
На его людей? Его крестьян?
В каждом селе охрану ставить?
Армию иметь надобно! И то не поможет… а если по паре человек – тоже не поможет. Перебьют…
Но и людей без защиты оставлять нельзя. Крестьяне его кормят, не будет хлеба, так и он зубы на полку положит.
Что же делать, что делать!?
Яна, Звенигород.
– Б…!!!
Что может быть хуже?
Стоять перед закрытым домом – и не знать, куда все подевались?
Вообще – куда угодно. Если у Илюшкиной сестрички ума хоть на капельку больше, чем у диванной подушки, она уедет из столицы.
Яна бы уехала.
Если ума будет больше, чем у козы – уедет за границу, на всякий случай прихватив ценности.
Меньше?
Хм… а куда бы рванулась коза? В хлев?
Вряд ли. Когда горит дом, животные не бегут в огонь. Но то животные, они умные. А что сделает Ирина-как-ее-там?
Яна вздохнула.
Что угодно.
Предсказать действия человека, о котором ты ничего не знаешь – невозможно.
Метаться – глупо.
Выход?
Найти того, кто знает ответ.
И девушка еще раз пнула дверь.
Закрыто и никого нет. Какие есть варианты?
Пойти расспрашивать по соседям. Только не в таком виде, сейчас ей и двери-то не откроют. Где тут можно остановиться и привести себя в порядок?
Глава 2
Как запоздалая месть
летнему буйству трав.
Работают ли гостиницы во время революции?
Да как вам сказать?
Если где господа есть, там и халдеи будут. Другой вопрос, что живущим в гостинице стоит опасаться визита "комитетов освобождения". А вот они как раз Яне были без надобности.
Ей вообще в Звенигороде задерживаться…
Ни к чему.
Но надо бы хоть переодеться где, да и попробовать поспрашивать.
Лебедева, говорите? Ирина Ивановна?
Вдова с ребенком…
Яна огляделась по сторонам.
А почему бы не попробовать? Улица здесь не то, чтобы очень парадная, вымощена даже не камнем – досками. Брусчатая мостовая. Но выметенная. А значит – что?
Где подметают, там и дворники есть. А коли есть дворники, будет и информация.
Как вызвать дворника?
Эммм… в этом веке – непонятно. А так они на мусор реагируют! Яна точно знала.
Вот сидишь в институте на подоконнике, грызешь мороженое, а потом доела – и куда бы бумажку деть? Так вот, стоит попробовать бросить ее на пол, как тут же из полной пустоты (куда там джиннам из арабских сказок!?) возникает уборщица в синем халате. И ты слышишь про себя много всего лестного.
А вот чем бы тут насвинячить?
Яна подумала, потом вытащила из сумки бутерброд, припасенный еще с поезда – и огляделась выискивая местечко почище.
Сейчас перекушу, а бумагу, в которую бутерброд был завернут…
– Энто ишшо че такое?! А ну брысь отседова!
Местный дворник был еще круче уборщицы тети Симы. Он появлялся не в момент и не после совершения тяжкого преступления насвинячивания. Он явился еще ДО оного.
* * *
В претензии Яна не была. И о презумпции невиновности не заикнулась. Вместо этого уважительно склонила голову.
– День добрый, уважаемый жом.
– Ну… добрый.
– Скажите пожалуйста, вы здесь убираете?
Вежливость – первое оружие. Любого разумного. Дворника оно тоже притормозило, как медведя – рогатина.
– Ну… энто… я, да. А шо?
– Чисто тут у вас. Везде разруха, развал, а у вас хорошо, чисто, выметено все, как языком вылизано. Вот и хотела присесть перекусить. С утра во рту росинки маковой не было.
Дворник пригляделся повнимательнее.
– Простите, жама. Не признал.
– Сейчас так лучше, чтобы не признавали, – объяснила Яна. – Я пока из провинции добиралась… плохо в стране. Маетно. А к подруге приехала – той нет дома.
Дволрник посмотрел еще немного, послушал…
– Идемте ко мне, жама. Я вам чайку налью…
– Благодарствую! – расцвела Яна. – А только что ж я без угощения, – в пальцах сверкнула серебряная полтина. – Может, вы скажете, где к чаю… прикупить?
Произошло чудо.
Монета сверкнула – и растворилась в воздухе, полностью опровергая все законы химии и физики. Дворник расплылся в улыбке.
– Так я, жама, сейчас вас устрою, да и схожу. Чего вам ноги бить… видно ж! Пехом шли, устали…
Яна и не спорила.
И пешком шла, и устала…
Другое дело, человек, который вырос на кордоне, может и по лесу долго ходить, и не слишком страдать от голода. Это сейчас шоколадки – мармеладки – плюшки – фигнюшки…
А раньше как?
Идешь в лес, а что взять-то с собой? Зимой проще, ничего не пропадет. А летом? Когда сыр плачет, колбаса за два часа протухает, кефир скисается… Остаются вареные яйца, хлеб и огурцы с помидорами. Тверденькими такими.
Яна так и привыкла с детства.
Отец так ходил, ее приучил. Она бы и еще часика четыре спокойно прогуляла, не кушая. Но – надо было выманить джинна из бутылки! И ведь сработало?
* * *
В дворницкой было чисто и уютно.
Маленькое помещение начиналось с тяжелой двери, перед которой был положен скребок. Яна честь по чести отряхнула ноги и вступила в крохотную кухоньку.
Печь, стол, люк в подпол.
Дверь в комнату. Не слишком большую, Яна заглянула. С топчаном, комодом и сундуком.
Инструменты, похоже, хранились или в подполе, или еще где…
Два окна глядели в стену, так что даже в самые солнечные дни здесь будет грустно и пасмурно. Но в комнату девушка не полезла, уселась за столом, ждать.
Дворник себя ждать не заставил, вернулся и плюхнул на стол пакет с продуктами.
Горлышко бутылки, стыдливо выглядывающее из свертка, Яна вежливо не заметила.
– Как вас зовут, жом?
– Трофим я, жама.
– А по батюшке?
– Игнатьевич.
Яна протянула руку.
– Яна Петровна. Можно просто Яна. Рада знакомству, Трофим Игнатьевич.
Дворник метнулся взглядом по сторонам, подумал – и предложил универсальное:
– За знакомство!?
* * *
Через четыре часа Яна отвалилась к стене с чувством выполненного долга. Трофим уснул, уговорив "литрушку", а она попивала чаек, отдыхала. Она-то поила щель в полу комнату. Научилась, не пить же невнятное пойло?
И бегать никуда не надо, и искать, и прыгать…
Вдова Лебедева отправилась к родителям. И сына с собой взяла.
Куда?
Да говорила, что у нее имение есть. У ее родителей…
Куда?
Вроде как под Синегорском.
