Хм, охренеть не встать. Я родился на Земле в пик бурного технологического развития. А потом попал в Варгарон. И все идет по тому же сценарию…
Палач рассказывал, как магические услуги темных эльфов конкурируют с технологиями гномов. Орками стали меньше манипулировать в политических целях, больше переключившись друг на друга. Люди держались нейтралитета и в равной степени пользовались, как магией, так и технологиями, не стесняясь подлизывать жопки всем расам. Сильные мира сего переключились друг на друга, чем самая слабая из высших рас и воспользовалась, укрепляя свои позиции на мировой арене.
Порох до сих пользуется большим спросом. Гномы стали изобретать вещи, способные противостоять боевым заклятиям. Одна только самоходная колесница с нейтрализаторами и пушками выкосила отряд ловчих при одной из стычек.
— Да ну на? Танк что ли?
— Откуда ты набрался этих слов, вамис?
— Придумал за пятьдесят лет.
Недолгая тишина.
— Ну-ну. Гномы назвали ее паровой самоходной колесницей или ПСК.
— А что с Серпом? Это поселение в нейтральных землях. Они живы? Или…
— Ничего об этом не знаю. Но за пятьдесят лет многое изменилось. Старые города пропадают, появляются новые, во всю пользуясь изобретениями гномов.
— А как анклав к этому относится?
— А что анклав? Вамис, мы выше всего этого. Как бы не шевелился Варгарон, анклав вампиров бессмертен. Мы просто наблюдаем. Как и всегда. А теперь ты ответь. Кто тебя обратил?
По голосу палача можно понять, что он теряет терпение. Если я начну юлить, он просто психанёт и оставит меня еще на пятьдесят лет.
Моя старческая мудрость не смогла анализировать, чем мне аукнется, если я расскажу ему про Итерну. Конечно, лучший подход — держать язык за зубами. Так точно ничего плохого не случится. Но сейчас мои знания — это валюта.
— Я расскажу. Ты можешь узнать про поселение в нейтральных землях? Оно рядом с гномьим оплотом, на севере.
— Хорошо. Расскажу в следующий раз.
Я не стал тянуть резину:
— Меня обратила Итерна.
— Ложь, — усмехнулся палач. — Имя ее хоть и не используется повсеместно, но широко известно многим. Кто угодно мог тебе рассказать. Я надеялся, что ты не будешь так откровенно врать.
— Тогда спроси меня то, что я не могу знать о ней.
— Издеваешься, да? Я, по-твоему, кто? Старший советник в матриархате? Я служу роду Азариус. Я страж северного зиккурата. Откуда мне знать о прародительнице, больше, чем дозволено? Даже если ты мне о ней расскажешь что-то — я не смогу понять ложь это или нет. Ты меня немного огорчил, вамис.
Такой реакции я и ожидал.
— У нее есть кнут. Умеет управлять временем. Седая челка. Любовь к детям. Надменная улыбка. Она из мира под названием Земля. Что из этого ты знаешь?
Тишина.
— Погорим через сто лет, вамис.
Тишина.
Видимо моих пятидесяти лет недостаточно, чтобы заинтриговать старых вампиров…
Тик…
Так…
Тик…
Так…
Бам!
Ну началось.
* * *
Долго, очень долго я тянул за соломинку под названием «Аша». В какой-то момент я ее почувствовал. Ощутил всей своей наркоманской натурой. Она стала со мной разговаривать. Редко. Кратко. Типа, «держись», «потерпи»…
Зашибись, чо. Нормалек советы. Потерплю, не переживай.
Когда крыша уже еле выдерживала, она прислала мне подарок. Или я сам до этого додумался — я уже не помню. Но появившийся у меня в мизинце (единственное, что я чувствовал в теле) сформированный пучок силы позволял изменить восприятие мира.
Я смог спать, не засыпая. Ощущение времени никуда не делось, но… я научился не думать и не чувствовать. Не жалеть о потерянном времени, не сходить с ума, не пытаться дотянуться мизинцем до члена с самыми веселыми помыслами…
Теперь я просто втыкал во тьму и ждал.
Сотня лет.
Можно долго философствовать о том, что такое пролежать в гробу целую сотню лет без всех чувств. Но я не буду. Скажу лишь, что это не ад, но и далеко не рай. В мозгах и теле то и дело что-то меняется, но я ни о чем не жалел. Есть только я, время и глубочайшая пустота. Аминь.
Грустно в общем. Хотя нет. Мне срать.
Через сто возможных лет палач не пришел. Не заговорил со мной. И я не знаю, почему. И мне опять плевать. Подарок Аши я поставил на таймер «до востребования». Если что-то случится или со мной заговорят, я сразу же стану самим собой.
Но этого не происходило.
Я все еще был глухой и равнодушной тьмой.
Щелк.
Похоже один из предохранителей в голове слетел. Ну и срать…
Сто десять лет…
Подарок Аши работает странно. Если я не думаю, то что тогда я делаю сейчас?
Сто двадцать лет…
Если долго смотреть в бездну, то бездна начнет смотреть в тебя…
Сто тридцать лет…
Мудрость приходит с годами, только если она копится…
Сто сорок лет…
Возраст — не показатель ума и величия.
Сто пятьдесят лет…
Философская чушь — для мудаков. Эх, щас бы сыграть с Бомом в козюлеметание.
Сто шестьдесят лет…
Щелк.
Сто семьдесят лет…
Грэн Арелья…
Сто восемьдесят лет…
Ирэна? Почему я стал о ней думать? Я же не должен думать.
Сто девяносто лет…
Не надо было смотреть Интерстеллар. Слишком много мыслей.
Двести лет…
Если взмах крыла бабочки может изменить реальность, то как реальность может изменить бабочку? Может она станет без крыльев?
«Хватит нести дичь, осталось немного»
Двести семь лет…
А ты думаешь, что мне уже не срать?
* * *
Двести седьмой год проходил по-особенному. Несмотря на «замороженное» состояние, я не воспринимал этот год, как остальные. Я прислушивался к тишине и тьме, выжидая чего-то или кого-то. Если ничего не произойдет, то последний предохранитель сгорит безвозвратно. И что тогда произойдёт? Ничего особенного. Просто я стану овощем. Я знал об этом. Надежда и сиськи — единственное, что еще спасет меня.
Что-то произошло…
Неужели?..
Я точно слышу звуки. Сладостные звуки.
Я очнулся.
Наверное, я орал самым резанным сусликом на свете, когда мой саркофаг потянуло наверх. Мне было весело, страшно и даже больно. Или не орал. Я же не могу.
И вот я почувствовал что-то, кроме ничего. Услышал звук скрежета камня о камень.
И я услышал ее:
— Трайл, съешь.
Я что-то почувствовал. Не понимаю, что. Но я сделал, как она сказала. А потом со мной что-то делали. Я чувствовал и с трудом понимал. Все мои восприятия мира запутались, поэтому отличить жевание от посрания не получилось.
А потом с большим трудом я понял, что меня рвут на куски. Что-то выдернули прямо из спины. А потом из глаз.
Кап…
Кап…
Кап…
Я почувствовал влагу? На меня чем-то брызгают? Чем-то капают?
Чувствую металлический запах. Хм, надо же. Как интересно. Бггг.
В рот тоже попала влага, и я смог вспомнить, как глотать и подумал, что тут бы получилась хорошая и зашкварная шутка.
Кровь?
Кровь?!
КРОВЬ!!!
— Очнись, Трайл. Время.
Голос Аши…
Я заорал так, что затряслось все вокруг. Сверху сыпалась крошка, а камень подо мной завибрировал. Не знаю, как долго я кричал, но когда на мой рот легла чья-то мягкая ладошка, я замолк…
— Всё закончилось… Ик!
Тело зашипело, зачесалось. Иссохший организм оживал. Новый позвоночник наливался костным мозгом соединяя нервы в единую сеть.
Первым делом я сел и… открыл новые глаза. Нагнул голову, хрустнул шеей. Как же хорошо…
Рука меня не слушалась. Она ухватилась за шею твари, что нарушила мой покой.
— АША!!!
Передо мной трепыхалась та, которую я когда-то знал Ашей. Она изменилась. Первое, что бросилось в глаза — величественные золотые крылья. Второе — платье?! Чертово платье. Аша была в платье из показа мод. Красном, шелковом, обтягивающим все сладкие формы. С глубоким декольте и вырезом на ножке. Я посмотрел ниже. Туфли? Чертовы туфли? Куда я попал? В модный клуб на планете Земля. А лицо? Это ангельское личико в косметике? Нарощенные ресницы? Крашенные губы? Толстый слой пудры? У меня глюки?
