И я проигрывал. Где-то глубоко внутри разгорался настоящий пожар, который грозил спалить меня к чертям, оставив лишь наслаждение. Всё больше и больше волн удовольствия расходилось от груди по телу. В какой-то момент разошедшаяся не на шутку в своём вдавливании крема в меня Элайза примкнула ко мне поцелуем.
Я позволил себе такую вольность как прикусить ей губу в качестве жеста сопротивления. Она, проигнорировав это, продолжила и вскоре я ощутил солоноватый вкус её крови на своём языке, который активно штурмовался её вторженцем. Постепенно нам становилось теснее. Я чувствовал, что моя грудь уже далеко не так, что была в начале. Теперь это было два баскетбольных мяча против апельсинов. Очень быстро растущих апельсинов. Тяжёлых, непривычных, но таких при этом приятных даже своим наличием.
Она слезла с меня, явно чтобы продемонстрировать уже мне результат. Мясо на мне всё росло и росло даже без Элайзы. Чёрт, это вообще какой размер? Она не сломает мне спину вообще? Витали странные мало связанные с реальностью мысли после этой сексуальной агрессии. Соски, увеличившиеся в размерах, чтобы не отставать от груди холодило в приятной неге.
— Ну вот, теперь ты почти девушка. Была бы настоящей, я бы тебя и так отпустила. После экспериментов, разумеется. Но мальчикам нужны очень большие достоинства! — торжествующе произнесла тяжело дышащая Элайза, вытирая кровь с губы.
Она отвернулась, чтобы использовать рычаг. И я уже подозревал, для чего. Чтобы кровать переехала на потолок и мои новые достоинства начали свисать, ломая мне спину. Раз уж я сопротивляющийся, то можно и пошалить. Очень тихо зачитывал заклинание первого надира. Когти, которые вырастают там на руках, ещё те. Могут и перерезать сковывающие меня металлические арки.
Сработало, как и подозревал, лимит использования — раз в день, так что сегодня всё было нормально. Сразу стало легче дышать без кучи мягкого мяса на груди. Вытянуть коготь и полоснуть по трещинке, являющей собой место соединения двух половинок. Даже если это не сработает, есть и запасной план. Но, примитивная техника поддалась. Дальше всё было проще. Я старался действовать быстро, пока кровать не уехала вместе со мной и Элайза не обернулась.
Успел буквально в последний момент. И смотревшая теперь в мою сторону Элайза действительно тепреь была удивлена. Но ждала, что же я предприму.
— Доктор, вы ошиблись, я действительно настоящая девушка, так что больше не нужно ничего увеличивать! — продолжил игру к удовольствию «медсестры».
Она подошла ко мне вплотную и тут же положила руку на мою промежность, тронув в каких-то одной ей известных местах, от чего по всему телу прошла тёплая волна, быстро дошедшая до самых ушей, что теперь стали предателями, выдававшими мою реакцию.
— Неужели я ошиблась? Или же это очередная иллюзия? Есть лишь один способ узнать! — с этими словами мы оказались на полу, где по мановению руки вырос матрас. Такая демонстрация возможностей дала намёк что она прекрасно видела, что у меня намечался великий побег. А ещё через некоторое время я думать просто перестал. Теперь всем правили чувства.
Разместившись наподобие ножниц, наши киски стали тереться друг об друга. Более богатая на смазку Элайза щедро удобряла мою, чтобы не было ни единого позыва боли, лишь удовольствие от того, что наши самые чувствительные части трутся друг об друга. Клиторочки сталкивались, водили хороводы, пытались победить друг-друга в бессмысленной борьбе. Элайза, обхватив мою ногу обеими руками, раскачивалась за её счёт как маятник. Я же не лежал бревном и отвечал обильной лаской её груди, которая была настолько мягкой и большой что казалось, что ухватиться за неё неправильно или больно просто невозможно.
От такой обработки из её сосочков небольшими ручейками бежало молоко, заляпывая нас собою. Где-то в этот момент я решил перехватить инициативу. Непорядок, если я буду и дальше в пассивной роли. Не только Элайзе, но и мне, нужно, чтобы я уже был напористей. И пусть девушка передо мной чрезмерно крепка для первой цели в этом, главное, что она позволяет этому случиться, а остальное неважно. Так, теперь сверху был я.
Стоило отдать Элайзе должное, она дала мне насладиться этой победой и необходимостью самому задавать ритм и правильные движения. Учитывая, что в лесбийском сексе я, по понятным причинам, был плох, не уверен, что она получала хоть какое-то наслаждение, кроме морального от того, что я активно участвую в процессе. Слишком сложной наукой это оказалось. Пусть и было приятно, но это всё равно было не то, на что была способна сверхопытная девушка подо мной. Так что то, что мы вновь поменяемся было просто напросто неизбежно.
Удовольствие накапливалось где-то внутри. И всё росло и росло. Даже когда казалось, что планка достигнута, это была лишь ложь надеющегося на скорый конец мозга. Элайза ускорялась и ускорялась. Звуки, что издавали наши киски, становились всё неприличнее и неприличнее. Иногда кто-то из нас не мог сдержать эмоций и выплёскивал их в виде жалобно-наслаждающегося крика.
И я понял страшное. Элайза не даст мне кончить в женском теле. Я попытался вновь перевернуть ситуацию и на пару секунд подумал что да, я снова на коне, как вновь оказывался на спине. Девушка каждый раз приникала к моим губам и буквально выжигала внутри моего рта намёки на сопротивление. Очевидно было, что она вложила в язык ману. Элайза искусно держала меня на краю. Я всё равно бился с ней за это священное право, отвечая колебаниями своего тела, но это было бесполезно в руках такой, как Элайза.
Девушка так и продержала меня на краю пока с меня не слетела форма от того, что просто кончилось время. И тут же отстранилась, оставив меня с заново навалившейся тяжестью абсолютно непривычных грудей. Было странное чувство, когда фантомные ощущения киски, над которой так долго издевались, отражались в моём оригинальном теле.
— Да, как и думала, иллюзия — издевалась она — а это значит, от большой и красивой груди ты не открутишься!
Всё что было до этого момента я решил запомнить. Всё же, это было забавно. Наша театральщина, потом отращивание груди потом мои моменты доминации. Это были приятные воспоминания. Потому что дальше пошёл ужас. Видимо, Элайза достаточно наигралась и временно собиралась брать только молочную плату.
Не каждый день тебя модифицируют специально под максимальный сбор молока. Одной огромной груди мне было мало, ведь она стала ещё больше, уничтожая мою спину. Всё таки, меня подвесили на потолке. Подсоединили аппарат и, что характерно, давление и тяжесть в груди, появившиеся после того, как она влила в себя специальное зелье и передала мне через поцелуй, не убывали. Это было одновременно унизительно и приятно. Бездушная машина нежно заботилась о сосках, будто упрашивая дать молоко, давая мне странно-возбуждающие ощущения.
А потом, смотря на поток молока, Элайза что-то решила и обронила вопрос
— Не хочешь ускориться, Женя?
Она попала в точку с этим. Казалось, что если всё будет идти достаточно долго, то я с это машины просто не слезу. Несвойственная ей нежность невероятно подкупала. Так что я согласился.
Дальше, когда у меня выросла ещё одна пара грудей, всё погрузилось в туман. Я был невероятно этому рад, когда очнулся. Просто было кажущееся далёким примерное схематическое понимание того, что тогда было. Да и оно убывало быстрее, чем рисунки на песке во время шторма.
Главное, что тяжести на груди не было. Потому что я, окуклившись в себе, всё же пробормотал в конце, что она мне не нужна. И после всего, что было, я бы сказал, что это была скорее полуправда. Наверное, если появится небольшая, которую относительно легко скрыть, то я был бы не против. Но точно не те размеры, от которых фанатеет Элайза.
Собственно, она была рядом и использовала меня как подушку, облокотившись всем телом. Мы были всё на том же внезапном матрасе, но свет был тактично приглушён, обозначая таким образом смену дня и ночи. Проснулся я, собственно, от голода. Ведь с утра ничего не ел. И да, Элайза была очень внимательной девушкой, ведь на столике рядом, которого точно раньше не было, стояла бутылочка молока. Думаю не нужно упоминать, чьего, в любом случае оно человечье, не важно моё или Элайзы. Так что отвернулся.
