Эти «мягонькие» шерстяные и глазастые толстячки очень полюбились светским дамочкам. Многие решили стать обладателями таких экзотичных животных, напоминающих плюшевую игрушку. Только вот неудача – они были ядовиты. Яд выделялся в месте незащищенной шерстью кожи – на подушечках лапок. Именно там, под поверхностным слоем кожи, располагались маленькие специальные железы, которые выделяли ядовитый секрет, и дополнительно организм снабдил тем же веществом и слюну животного, чтобы уж наверняка сбить с толку выбранный объект. Выделяемое Медленным Фори небольшое количество яда предназначено для хищников, идущих за ним по следу. Вещество хорошо сбивает запах и чаще всего вынуждает прекратить охоту за медлительным магическим животным. Для человека такой яд опасности не несет, только в редких случаях индивидуальной непереносимости. Однако прежняя хозяйка Медленного Фори чуть ли не задохнулась после тесного контакта с толстячком Гасом – у нее обнаружилась выраженная аллергия на выделяемый им яд. Но женщина оказалась упертой и полной решимости оставить питомца у себя, чем и обрекла его на удаление желез нелегальным псевдоспециалистом, но это не привело к желаемым ею результатам.
Как итог, у толстячка Гаса возникли послеоперационные осложнения, а у хозяйки – повтор приступа удушья и никакой совести. Гаса нашли на помойке мальчишки и просто принесли его к стенам нашей магАкадемии (это первая мысль, пришедшая им в головы), зная об академическом зверинце. И они не прогадали.
Мы вместе с Лариной и сменяющимися по очереди помощниками обрабатывали гнойные раны и выходили прекрасный экземпляр Медленного Фори по имени Гас. Дамочка была оштрафована. К сожалению, других мер наказания законом не предвидено, но теперь она под контролем сборища опеки над магживотными, и, думается мне, они не несут ей счастья и радости с пирогами, а, наоборот, в их арсенале бесконечные нравоучения и претензии, а еще они мастера по вызову раздражения и изжоги.
Толстячок Гас лениво спускался по стволу к своей личной закрытой кормушке. Ее соорудили специально для него, чтобы Зик и Дик не обделили его едой, слишком они уж шустрые в сравнении с Гасом. Несмотря на его медлительность, в нем живет недюжий ум и воздушная сила, которой он умело пользуется в добывании пропитания. Остатки сверчков я вывалила кучкой прямо перед носом Львиных Игрунок, не обращая внимания на давящее присутствие представителя аристократического рода. Я снова взяла его за руку и потянула на выход, забрав с собой пустые ведра, сто раз напомнив себе не забыть запереть клетку. Закончив свой бубнеж, я произнесла четко, уже обращаясь к мужчине без имени:
– Остался последний вольер.
Незнакомец кивнул и отобрал пустые ведра, самостоятельно донес их до места с аристократичной изящностью, где забрал последнее ведро с надписью «черепаха».
Аристократ с явным вопросом в глазах посмотрел на меня, ожидая пояснений, а я немного растерялась под этим взглядом, даже как-то стыдно стало за свою чрезмерную жалостливость. По-моему, у меня даже щеки покраснели, но все же я решила пояснить:
– Да, Изольда – Сухопутная Земляная Черепаха и последствие моей второй и уже последней экспедиции. Так уж вышло, что Изольда тоже осталась жить под моим присмотром.
– А как так уж вышло, можно полюбопытствовать? Наверное, совершенно случайно? – ехидно спросил мужской эталон из Высшего Света.
– Это совсем неинтересная история, – я попыталась свернуть тему.
– Позвольте мне самому судить, – произнес незнакомец.
Пришлось уступить ему и рассказать, что с самого начала Изольду еще совсем крохой забрал себе другой участник экспедиции на Трофянистых островах. У нас с данным коллегой и представителем научного круга дружного общения не сложилось, и назло мне Карл Ходинкс забрал себе незрелую особь черепахи в качестве трофея. Я его предупреждала, что делать этого не стоит. Но Карл посчитал себя умнее и решил доказать глупой рыжей неопытной молодушке, что сухопутные Черепахи могут подстраиваться под обстоятельства жизни и расти только до того уровня, в котором им комфортно существовать. Он был уверен, что если держать детеныша черепахи в маленьком аквариуме, то она не вырастет.
– И что же у него вышло? – уточнил аристократ.
– Гипотеза не подтвердилась, – пожав плечами, ответила я. – Сейчас наглядно убедитесь.
Мы проследовали в последний вольер, где жила Изольда. Он был почти таким же, как и у Огненной Полосатой Гиены: с открытым небом, с травяным покровом, малочисленными кустарниками и водопадом с питьевой водой. За прутьями клетки вальяжно вышагивала огромная коричневая черепаха, она была в два раза выше и больше Бэллы. Изольда, вытянув шею, неторопливо жевала траву, а вокруг нее летали комья влажной земли, которые по очереди задорно шмякались в траву под властью отпечатка земли черепахи, а затем снова поднимались в воздух и повторяли все заново: Изольда так игралась.
Заходить к Изольде несколько опасно. Несмотря на ее абсолютную травоядность, она имела мощные челюсти, способные раскусить человеческий череп, как леденец. Поэтому и безопасность была соответствующая, даже для меня. Я отодвинула засов у места кормления со своей стороны, вывалила для Изольды кашу из фруктов, овощей, сдобренные дополнительными элементами, в чистое корыто и надежно задвинула засов. Только потом я открыла доступ со стороны Изольды специальным рычагом. Огромная Черепаха скосила на меня мутно-болотного цвета глаз, но все равно продолжила метать комки грязи и меланхолично пережевывать листья кустарника. Видимо, это занятие приносило большее удовольствие, и прекращать его черепаха не собиралась даже ради вкусного корма.
