— А ваш отец чем занимается?
— Мои родители погибли.. уже давно. Я живу у дяди с тетей.
— Значит, у нас с вами больше общего, чем вы думаете, — после некоторого молчания отметил все еще неприятный мне тип.
Я промолчала. Что тут скажешь? Ни один ответ не будет к месту.
— Эмма, представляешь, мист Диксон — менталист! — громко воскликнула Лиз.
Я изумленно посмотрела на мужчину, шагающего рядом со мной. Тут было чему удивиться. Во-первых, ось дара «разум-чувства» была самой редкой среди всех магических осей. И хорошие менталисты ценились на вес золота. Естественно, все они должны были проходить государственную службу. И зачастую, в особых подразделениях. Во-вторых, образ Эверта Диксона настолько не вязался с моими представлениями о менталистах (холодных, контролирующих каждый свой шаг и слово, все заранее просчитывающих), был таким.. живым (хоть и раздражающим безмерно), что поверить в услышанное было трудно.
— Менталист.. вы?
— А не похож?
Я покачала головой.. Тут же пришла страшная мысль:
— А вы не…
— Я не читал ваши мысли. Даже не думал. И не смотрите на меня с таким укором. Во-первых, это не совсем законно, во-вторых, ваши мысли и так написаны у вас на лице, и в-третьих, если бы я попробовал это сделать, вы бы почувствовали вот это, — он внимательно посмотрел мне в глаза.
У меня защекотало в голове ..изнутри. Очень странное ощущение –скорее забавное, но если не ожидать его, ни за что не заметишь.
— Запомнили? если почувствуете такое рядом с кем-то, можете сразу устраивать скандал. И да, спасибо, мне тоже нравится цвет моих глаз!
— Вы невозможны, — против собственного желания я усмехнулась.
Горе-менталист, улыбнувшись, развел руками
— Вы будете служить? — решила я сменить тему.
— Придется, это мой долг. Но я точно знаю, чем займусь, когда отдам его — буду целыми днями бродить по городу и читать мысли юных мисси.
— Вы опять подшучиваете надо мной.
— Лучше уж шутить, чем плакать.. — невпопад выдал мой собеседник неожиданно задумчивым голосом, даже не смотря в мою сторону.
Молодые маги проводили нас до ворот и распрощались мы вполне на дружеской ноте. Мист Степлтон разрешил приходить в яблоневый сад, когда нам будет угодно, даже обещал повесить там качели. Всю дорогу до школы Лиззи пребывала в радостном настроении от того, что свела такое полезное знакомство.
После обеда я, вспомнив об отложенной книге, снова открыла ее на том месте, где остановилась.. , «...Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала. Мелисса уже готовилась дорого продать свою жизнь, как вдруг прислужник упал, пронзенный стрелой и девушка увидела Его...»
Не-е-ет, только не это! Кажется, Лиз была права и все эти истории — сущие глупости.
* * *
Ночью мне снова снится яркий сон. Я брожу на опушке леса, где мы иногда играем с друзьями. Но сегодня мне не везет: я набредаю на компанию враждебно настроенных подростков — среди них и парни, и девушки. Они что-то кричат мне, судя по злым лицам, это что-то малоприятное. Звуки я слышу плохо, урывками, словно плаваю под водой и только иногда выныриваю на поверхность.
Они обступают меня кольцом и насмехаются, бросают в лицо какие-то обвинения. Я могу разобрать только «пустышка» и еще, кажется, «ублюдок». Они сбивают меня с ног воздушными вихрями, бросаются огненными шарами, прожигая дыры в одежде и опаляя волосы. Я не выдерживаю и кидаюсь на одного из них , успеваю приложить его кулаком так, что костяшки пальцев обжигает болью. Уже готовлюсь к новому раунду неравного боя, как мои противники, дрогнув, отступают..
Я поднимаю глаза, вижу на опушке друзей и бегу к ним со всех ног. Картинки скачут калейдоскопом. Вот двое «наших» готовятся вступить в драку: над рукой одного небольшой водяной смерч, другой припал ладонью и коленом к земле . Третий вышел вперед и что-то кричит моим врагам : «Если ..еще раз.. только попробует.. за себя не ручаюсь» и, вроде бы, ничего не делает, только напряженно застывает на мгновение, но недоброжелатели в панике бегут. Я же тем временем повисаю на руке у четвертого — темноволосого мрачного юноши. Его кулак сжимает камень, сам же он очень сосредоточенно смотрит вослед убегающим идиотам. «Не надо, пожалуйста» — шепчу я. Он разжимает кулак, и вместо камня на землю осыпается серый пепел.
Глава 3
Чем омрачено начало лета у старших школьников? Конечно, экзаменами. Слава Источнику, большинство из них мы уже сдали, остался последний рывок, но какой— история родного государства у мэм Шульц.
Предыдущие экзамены, к слову сказать, прошли не без приключений. Так, зануда Вилма осуществила-таки свой коварный план, подсыпав желудочные порошки в утренний отвар мисси Глогг, чтобы сорвать экзамен по рионскому языку. Но затея с треском провалилась: то ли Вилма стащила у дока не те порошки, то ли они пришлись ко двору организму нашей преподавательницы, но в тот день она была полна энергии и гоняла нас по всем временам и спряжениям с невиданным доселе энтузиазмом.
Сейчас же все ученицы с унылым видом зубрили учебник истории— списать у мэм Шульц было просто невозможно. Я тоже не была исключением, и сидя на своей кровати, в который уже раз перечитывала один и тот же скучнейший параграф о смене режима правления, который произошел чуть больше ста лет тому назад.
«На 1954 год от возникновения Источника ситуация в Бретонcком королевстве сложилась следующая: из-за быстрого роста уровня технического прогресса значительный капитал скопился в руках буржуазии. Сила Магического Источника продолжала уменьшаться, и людей с магическим даром рождалось все меньше. Даже в знатных семьях, славных своей родовой магией, нередко появлялись на свет неодаренные дети. Все это привело к тому, что монархия, издревле опирающаяся прежде всего на поддержку отмеченных силой Источника аристократических родов оказалась в шатком положении. Его величеству Вениамину Четвертому пришлось принимать сложное решение ограничить свою власть, передав часть своих полномочий Парламенту (в состав которого в равных долях входили как представители магического, так и немагического сообщества). В последующие десятилетия эти тенденции продолжились и даже усугубились за счет внешних обстоятельств. Под последним понимаются культурное, экономическое и политическое влияние соседних стран — свободолюбивой Рионы, в которой в 1897 произошла революция, и демократических Неймарии и Карилии. Ситуация достигла своего пика, когда на престол взошел Ригард Второй. Не имея прямых наследников, и понимая, что страна может окунуться в пучину междоусобиц и даже гражданской войны, он заключил беспрецедентное соглашение с Парламентом. Он согласился провести ряд кардинальных реформ (как то: упразднение сословий, расширение полномочий служб Магконтроля (отныне магически одаренные лица должны были вставать на учет), запрет на применение магии в общественных местах выше четвертого уровня без специального разрешения и тд). По сути, весь период правления Ригарда Второго являлся попыткой плавного перехода от монархии к республике. После кончины этого монарха в 2028 году от в.И. форма правления была изменена официально, и Бретонское королевство превратилось в Республику Бретонию...»
Читая все это раз, наверное, в шестой, я поняла, что этот параграф учебника навяз в голове словесной жвачкой: мысли разбегались куда угодно, только бы подальше от исторических премудростей. Поэтому я очень обрадовалась, когда в комнату вошла Лиззи, крутя в руках вскрытый конверт из плотной белой бумаги.
— Мама прислала письмо! — радостно сообщила она и плюхнулась ко мне на кровать. И мы принялись читать.
Ма писала, что мэм Шульц разговаривала с ней по лонгофону (па настоял, чтобы у нас в доме было это новомодное изобретение) и сообщила, что у меня открылся дар непонятного пока свойства. Ма была бесконечно удивлена (еще бы!), но прислала такое количество слов поддержки для меня, что на сердце стало тепло и радостно. Еще ма сообщала, что в этот раз пораньше, сразу после экзамена (то есть уже завтра!), пришлет Харриса, чтобы он доставил нас в Эрквуд.
