Кухня, на которой властвовала незнакомая ему отсутствующая Прасковья Федоровна, приятно удивила. Гигантское помещение, широко залитое ярким солнечным светом, просто поражало. На длинных полках, разного рода крючках и подставках лежали, висели и стояли десятки и десятки разнообразных предметов кухонной утвари. Кастрюли и кастрюльки, сковородки и казаны, тарелки и плошки и т. д., блестевшие и пахнущие чистотой и свежестью. В середине кухни на прямоугольном столе сиротливо стояла тарелка с румяными оладьями, пышущими жаром и соблазнительных запахом.
— А родители где? — откусив кусок, прочавкал Алексей. — Что-то никого не видно. На работе, наверное.
Узнав куда они делись, можно было вытянуть из Елизаветы и другую информацию. Например, о месте и характере их работы, об используемом транспорте, об отношениях между собой, наконец. Прислугу многие не замечают, игнорируют, считают безмолвной. Однако они вездесущи, знают все или почти все о своих хозяевах. Грех было этим не воспользоваться.
— Да вы что такое говорите, Алексей Михайлович, — удивленно всплеснула руками Елизавета и от этого едва не роняя сковороду на пол. — Какая работа? Господин и госпожа Бельские поехали вашу гимназию смотреть. Вы ведь теперь будете учиться в гимназии, находящейся под патронатом Ее Величества императрицы Екатерины Михайловны Романовой, — с придыханием, едва не закатывая глаза, произнесла девушка. — Ваш батюшка Михаил Олегович теперь новик самого Михаила Андреевича Вяземского, урожденного боярина. Он то вам и выхлопотал перевод в гимназию…. Какая честь, Алексей Михалович! Под защитой рода Вяземский на вас ни одна собака косо не взглянет… А в гимназии, сказывают, так красиво. Все в золоте, венецианских зеркалах, бархате. Вы уж потом все расскажите, Алексей Михайлович, — она умоляюще сложил ладони. — Страсть, как хочется все узнать. Эх, хоть бы одним глазочком посмотреть на это великолепие.
Алексей машинально кивнул. Казалось, он был занят поеданием очередной оладьи, настолько у него был сосредоточенное выражение лица. Однако оладушке здесь были совсем не причем.
— Мне Марфушка, горничная нашего соседа господина Келлера, сказывала, что в этой гимназии учится даже Ее Высочество принцесса Анна. Ее каждый божий день привозят в гимназию с эскортом из четырех императорских гвардейцев. Представляете, Алексей Михайлович?! Все они маги высшей категории. Хотя поговаривают, что принцесса и сама может дать любому отпор.
Елизавета, как выяснилось, оказалась настоящей болтушкой, что, впрочем, было лишь на руку Алексею. Тот, сосредоточенно жуя челюстями, превратился в одно большое ухо. Сведения, льющиеся полноводной рекой из девушки, были для него по-истине бесценными. Поэтому он регулярно кивал с заинтересованным и все понимающим видом.
— А эти-то тоже там будут. Представляете, они ведь тоже в этой гимназии учатся. Батюшка вам уж очень сильно ругаться изволил, когда о таком узнал, — Алексей оторвался от оладьи, путаясь понять, о чем это говорила Елизавета. — Точно вам говорю, все трое там учатся. Как ни в чем не бывало в гимназию ходят. Будто бы и не было ничего…
Из дальнейших осторожных расспросов выяснилось довольно любопытных моментов его прошлой и будущей жизни, к которым он еще не знал как относится. Оказалось, что его отец, Михаил Олегович Бельский, после той трагедии с сыном обратился у главе урожденного боярского рода Вяземских Михаилу Андреевичу с просьбой вассалитете. Тот незамедлительно удовлетворил его просьбу, в тот же день возведя Бельского в ранг новика рода Вяземских. Собственно, обратное было бы однозначно глупейшим поступком. Батюшка Алексея слыл очень талантливым, если не гениальным, мастером-аретфакторщиком, который создавал магические артефакты особой силы. Некоторые люди, имена которых были известны немногим, поговаривали, что артефакты Бельского могли поспорить даже с родовыми боярскими заклятьями. Такие способности к созданию устойчивых магических структур были не просто редкими, а исключительно редкими. Огромной удаче считалось иметь в роду собственного артефакторщика, пусть и слабенького и не опытного. «Значит, здешний батя думал так меня защитить. Что у них тут, вообще, твориться? Какие-то уроды с богатой родословной могут разрушить целый городской квартал и им ничего за это не будет. Какие к черту поединки чести? Это самый настоящий бред! За яйца их хватать нужно и в кутузку тащить! А еще лучше в бочку с дерьмом раза два — три окунуть, чтобы продышались там хорошенько, от души… Получается, придется с уродами, которые меня чуть не отправили на тот свет, вместе учиться?! Как это так? И на какой хрен мне туда идти?».
Судя по всему, этот вопрос у него со всей ясностью отпечатался на лице. Черным по белому. Елизавета вновь начала рассказывать, как ему повезло, что придется учиться именно в этой гимназии.
— …В газетах пишут, что здесь учатся отпрыски самых знатных фамилий. Есть даже пара наследников саксонских курфюрств, а это почти королевская кровь, — Елизавета не уставала вываливать на него великосветские сплетни, почерпнутые из каких-то желтых газетенок и прайм-тайм-шоу. — Все шишки из императорского двора заканчивали эту гимназию. Представляете? Вдруг будете учиться рядом с будущим герцогом или даже принцем, а может и принцессой, — закатила глазки девушка, видимо, представляя того самого принца голубых кровей. — Вы подружитесь, а потом вам окажут протекцию по службе.
В какой-то момент Елизавает перешла к пересказу откровенной желтой прессы с поименным перечислением любовниц и любовников известных персон, врученных им подарков. Здесь уже нечего было слушать. От такой дряни только уши вяли. Правда, вслух он озвучил совсем другое:
— Закормила, Елизавета. Прямо лопну сейчас. Спасибо. Пойду. Про эту гимназию хоть почитаю в сети. Может еще что-нибудь интересного нарою.
Однако информационная сеть ему была нужна совсем для иного. До гимназии еще дожить надо было. А мир, в который его забросило, знать нужно было уже сейчас.
— Посмотрим, что тут у нас есть… Так, — монитор визора был не просто большим, огромным.
Манипулировать с виртуальной информацией на мониторе можно было руками, проекции которых с лёгкостью взаимодействовали с любыми объектами.
— Хрен разберешься! Какая-то волатильность, фьючерсы, акции, биржи, — кривился он, закапываясь в большом числе виртуальных окон. — Нет, про экономику потом. Проще нужно, самая суть, для обычных чайников.
Почти часовое блуждание по сети дало некоторые результаты, которые его весьма и весьма удивили. История этого мира до определенного момента шла по тому же самому пути, что и история его собственного мира. Подумать только, история совпадала в самых мельчайших подробностях. До 1908 г. здешний мир развивался точно так же, проходя абсолютно идентичные реперные точки, наступая на те же грабли: войны, кризисы, реформы и контрреформы, сумасшедшие вожди и самовлюбленные императоры, масштабные стройки и грандиозные проекты. 17 июня 1908 г. здесь случилось то, чего не было в его мире — падение Тунгусского метеорита, повлекшего за собой формирование в разных концах мира уникальных психоэнергетических феноменов, мест силы. Это были территории, жители которых получали и передавали своим потомкам особые способности по манипуляции энергетическими полями. Позже они образуют дворянские и боярские рода, влияние которых станет напрямую зависеть от магической мощи их представителей. Феномен магии совершенно законсервировал политическую картину мира, закрепив границы и взаимоотношения между государствами. Войны с помощью традиционного оружия практически сошли на нет. На первое место вышли магические технологии военного назначения, с которыми традиционные вооружения просто не выдерживали конкуренции. Какая к примеру польза от установки залпового огня, если рядовой маг средней руки мог стереть с лица земли целый городской квартал вместе со всеми его коммуникациями. А остановить крылатую ракету смог бы даже тот, у кого лишь только появились магические способности.
