— А ты журналистка.
Я удивленно моргнула, растерявшись от его слов.
— Откуда ты знаешь? — спросила я и опять вжалась в спинку дивана, потому что Ринар уверенно встал со своего кресла и медленно направился в мою сторону.
Он двигался настолько плавно, что его движения сложно было назвать человеческими. Нет-нет-нет — обычный человек не умеет так ходить! Слишком мягко, слишком тихо. Звериная грация.
— Я знаю про тебя все, что мне нужно, — обманчиво-нежно сказал он, словно гипнотизируя меня своим голосом. — Теперь я хочу, чтобы и ты кое-что узнала.
Когда Ринар подошел совсем близко, у меня болезненно сжалось горло, а тело перестало слушаться. Я не могла встать с дивана, не могла ничего сказать. Единственное, что я могла делать, — это в панике продумывать свои дальнейшие действия. Но ничего не успело прийти в голову.
Ринар в одно мгновение оказался совсем рядом и склонился надо мной, опершись руками на спинку по обе стороны от моей головы.
Мне стало тяжело дышать, но я даже не шелохнулась. Нельзя его злить… Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя провоцировать своего похитителя…
Горячая рука коснулась моего лица, убирая выбившуюся прядь волос.
Я резко выдохнула от неожиданного прикосновения. Вся кожа тут же покрылась мурашками, и я замерла, ожидая его дальнейших поползновений.
— Хочу, чтобы ты кое-что поняла, — неспешно, растягивая каждое слово, начал говорить Ринар, наклоняясь ко мне еще ближе, словно собираясь раздавить своим напором. — Маленькая беззащитная девочка вроде тебя должна вести себя хорошо, и тогда я тоже попробую быть с ней обычным добрым дяденькой. Но если маленькая девочка будет меня злить, то добрый дяденька превратится в очень злого демона и нечаянно оторвет маленькой девочке ее маленькую голову.
Я дернулась от его слов, как от внезапной пощечины, но Ринар без труда схватил меня за руку, вжав обратно в диван, а сам навис сверху огромной черной тенью. Звериные глаза недобро прищурились, словно сканируя насквозь и пытаясь проникнуть мне в голову, куда-то глубоко внутрь моего сознания.
Я почувствовала, как у меня задрожали руки, да и вообще все тело начала бить мелкая дрожь. Сюжеты фильмов ужасов, просмотренных за последние пять лет, тотчас всплыли в памяти. Истории про вампиров, оборотней и демонов замелькали перед глазами несвязным набором картинок. Наверное, именно в эту секунду я отчетливо начала понимать, что передо мной не человек, а какое-то существо, и этому существу от меня что-то надо.
— Отпусти немедленно! — воинственно заявила я, хотя голос дрогнул и получилось немного жалко, особенно учитывая мое беспомощное положение.
Ринар еще ближе нагнулся к моему лицу, так что его горячее дыхание коснулось кожи. Его губы исказила злобная усмешка.
— А то что? Что ты мне сделаешь? Начнешь кричать? Ну так кричи, здесь отличная изоляция. — Он победно фыркнул и неожиданно лизнул мне щеку, словно пробуя на вкус.
Чисто интуитивно я вздрогнула и попыталась его оттолкнуть. Перехватив мои руки, Ринар с невозмутимым видом поинтересовался:
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Просто мирна или Дийана?
Внутри стало так мерзко и противно, что меня замутило.
— Я хочу, чтобы ты меня отпустил! — теряя остатки чувства самосохранения, закричала я, смотря прямо ему в глаза.
Глухое рычание, которое издал Ринар, заставило меня перестать вырываться. Мельком я подумала, что человеческое горло не способно издавать ничего подобного, но все же я не замолчала и только громче закричала, но теперь в моем голосе появились умоляющие нотки:
— Отпусти меня, пожалуйста. Я обещаю, что никому ничего не расскажу. Честно! Если хочешь, я могу даже уволиться из твоего бизнес-центра…
— Заткнись, — зарычал он и аккуратно схватил меня за горло.
Я испуганно вскрикнула, хотя мне не было больно. Ринар осторожно сжал пальцы, стараясь не причинять вреда. Тем не менее я ощутила животный страх.
— Как. Ты. Хочешь. Чтобы. Я. Тебя. Называл? — чеканя каждое слово, с раздражением переспросил он.
Я судорожно вздохнула, потому что дышать стало в разы сложнее.
— По имени, — слабеющим голосом пискнула я, упершись руками в его каменную грудь.
И было такое ощущение, что она действительно каменная, такая же твердая и жесткая, как несдвигаемая стена. А может быть, он вообще весь состоял из камня, не только тело, но и душа.
— Чем тебе не нравится «мирна»? — мрачно поинтересовался Ринар.
— Я не понимаю…
Ринар раздраженно поджал губы и чуть сильнее сжал пальцы на моей шее.
— Мирна — это девушка. Если говорить на понятном тебе языке, то можно расшифровать как «любовница демона», — пояснил он.
Воздух перестал поступать в легкие. Захрипев, я вцепилась руками в его рубашку. На глаза, впервые за долгое время, навернулись слезы.
Ринар тут же ослабил хватку, позволяя мне снова дышать и говорить. Наверное, теперь нужно было покорно склонить голову и не провоцировать его на открытый конфликт, но что-то во мне щелкнуло, и, задрожав, я охрипшим голосом прошипела:
— Я не буду твоей любовницей!
Ринар разочарованно вздохнул, а на его лице стремительно стали проявляться черные вздувшиеся вены.
Я закричала. Господи, как же страшно! По щекам потекли слезы, вызванные ужасом, паникой и собственной беспомощностью.
Ринар посмотрел мне в глаза, а потом опустил взгляд ниже, а его руки прикоснулись к моим бедрам, чуть сжав их.
— Не надо! — Я снова уперлась руками ему в грудь. — Пожалуйста, не трогай меня.
Он на секунду остановился, но потом его руки снова стали исследовать мое тело, откровенно ощупывая каждый миллиметр. Ринар даже не старался себя ограничивать.
Я хотела закричать, потому что теперь страх рвался наружу с удвоенной силой. Я не хочу, чтобы меня изнасиловали… Он… он… убьет меня… это же монстр! Не человек, а монстр!
— Пожалуйста, — взмолилась я, встретившись взглядом со звериными глазами.
Ринар замер:
— Я голодный, мирна. Очень голодный. И единственное, чего я хочу прямо сейчас, — это отыметь тебя и утолить свой голод.
С этими словами он нагнулся к моему лицу и снова лизнул щеку, а потом спустился к шее, с вожделением проводя по коже языком. Остановившись всего на секунду, он впился в меня жесткими губами.
Я замерла, полностью растерявшись от происходящего, а потом вздрогнула и закричала… громко… срывая голос, потому что отчетливо ощутила, что с его языком что-то не так. Он был шершавый и раздвоенный, с узкими заостренными концами, а еще холодный, словно сталь. Боже мой, почти как у змеи!
