Пожав плечами, я двинулась дальше.
В конце коридора, как и ожидалось, оказалась небольшая комната. Ни стола, ни стула, ни старенького табурета. Только какое-то подобие стойки в дальнем углу и ворох бумаг... да, кажется, я все-таки вижу первую в этом мире, серую, толстую, но все-таки бумагу. Прогресс, однако. Цивилизация, на которую я уже и надеяться перестала. Но тут, по крайней мере, было светло - единственное узкое окошко пропускало слабый солнечный свет - и уже пахло жилым помещением. Хотя людей, как ни странно, по-прежнему нигде не наблюдалось.
- Тук-тук, - довольно мрачно сказала я в пустоту, не особенно удивившись гулкому эху. - Кто дома есть?
За моей спиной послышался шорох.
Я быстро обернулась и чуть не вздрогнула, наткнувшись на два светящихся в темноте глаза, но потом из угла вышел крупный лохматый пес, и у меня отлегло от сердца.
- Привет, барбос. А где все? У вас тут что, выходной?
Собака оказалась очень большой - почти до пояса мне доставала в холке. Красивого серого окраса, заросшая до бровей, но ухоженная - длинная, слегка волнистая шерсть была старательно расчесана, а когти на лапах, кажется, даже подстрижены, потому что по деревянному полу они совсем не цокали. Широкая грудная клетка тоже производила впечатление, а уж огромная морда - и подавно. Настоящая собака Баскервилей: увидишь такую посреди темной улицы, и стойкое заикание гарантировано. Но при всем при том мне она не показалась страшной. Может, из-за длинных, как у бассета, ушей, забавно свисающих по обе стороны шеи. Может, из-за удивительно разумного взгляда. Но, как бы там ни было, пес не пугал. Напротив, в нем было ощущение скрытой силы, какого-то поразительного достоинства и спокойной уверенности, от которой мне тоже стало как-то легко и уютно.
Улыбнувшись, я бесстрашно протянула руку и, подойдя, положила ее на загривок пса. Тот чуть вздрогнул, но не отшатнулся. А через мгновение прижался уже сам, прикрыв глаза от удовольствия и тяжело дыша в мое бедро.
- Хороший, - сказала я, почесывая собаку за ухом. - Хороший песик. Где твой хозяин? Мне бы поговорить с кем-нибудь надо.
Пес поднял умную морду и совсем по-человечески заглянул в мои глаза.
"Знак, Гайдэ, - вдруг шепнули изнутри. - Будь осторожнее со Знаком".
- Ой, - внезапно смутилась я, поняв, что гладила его по привычке. Как Лина: левой рукой. - Извини. Все время забываю.
Пес вместо ответа шумно выдохнул, а потом лизнул мою ладонь и, развернувшись, спокойно потрусил в сторону лестницы. Громадный, матерый, лохматый... настоящий красавец. Но бежал он недолго - у первой ступеньки вежливо остановился, обернулся, как-то очень внимательно посмотрел и неуверенно поднял правую переднюю лапу. Причем, так, что тут и дурак бы догадался, зачем.
- Уже иду, - тут же сообразила я, поспешив следом.
Он довольно рыкнул и в три мощных прыжка взлетел на второй этаж, ничуть не сомневаясь, что у меня хватит ума последовать за ним. Выбравшись наверх, снова остановился, свесил голову в проем и все время, пока я поднималась по скрипучей лесенке, внимательно следил, будто смутно подозревал, что без перил я оттуда навернусь.
Однако обошлось без эксцессов.
На втором этаже тоже оказалась комната. Такая же маленькая, как внизу, но тут хотя бы имелись стулья, выстроенные рядком вдоль одной из стен. А еще был, наконец, нормальный стол (правда, пустой), и на столе - стеклянный графин с водой, при виде которого я мгновенно умилилась. Ну, прямо зал для собрания ярых коммунистов! Только красной скатерки и агитационных плакатов на стенах не хватает, типа: "А ты уже вступил в Гильдию?"
Я против воли усмехнулась, но затолкала неуместное веселье поглубже, потому что пес в третий раз обернулся, а потом подошел к единственной имеющейся тут двери и выжидательно ткнулся в нее носом.
- Спасибо, дружок, - я потрепала мохнатую холку, вызвав у пса еще один довольный рык, а потом услышала доносящиеся изнутри голоса и облегченно вздохнула. - Отлично. Хоть одна живая душа. Надеюсь, мы явились по адресу.
После чего отпустила вильнувшую хвостом собаку, тихонько позвала Теней и, глубоко вздохнув, решительно толкнула тяжелую створку.
-Глава 2-
- Да пошел ты на х...!! - окатило меня с ног до головы бешеным ревом, едва приоткрылась дверь. - Я кому велел следить в оба?! Рил, твою мать!! И что теперь?! Где искать этих шеттовых детей?!! Что я в Лаверу отпишу, а?! Ты хоть об этом подумал?!!
- Да я сам не знал!! - так же зло ответил крикуну кто-то сравнительно молодой, но тоже откровенно раздраженный. - Коресу велел за ними присматривать! Специально команду подобрал, чтоб только на восток и ходили! А эти м...ки, едва с десяток каракатиц прикончили, уже возомнили себя великими рейзерами! Думаешь, они мне докладывались, что попрутся на Южную?!! Если б на воротах парни не сказали, так бы и не знали, где искать!
В комнате кто-то звучно сплюнул.
- Да где их теперь искать?! У выверны в ж...! Ясно же было сказано, что на Южную не соваться! Так нет же - гордость у них взыграла! Повыделываться, Айдова бездна, перед девками захотелось!
- Прости, Фаэс, моя вина: не уследил за идиотами, - в голосе молодого прозвучала искренняя досада.
- Да что уж там, - тяжело вздохнул первый, внезапно остыв и сбавив тон. - Все равно не тебе за них отчитываться. Э-эх! Была б моя воля...
Решительно толкнув дверь, я вошла в довольно просторную комнату, обставленную с аскетической простотой, и изучающе посмотрела на двух рейзеров, стоящих возле окна и уже вполголоса обсуждающих неизвестные мне проблемы. Один - тот, что справа, был довольно высок, совершенно сед и изрядно немолод; второй, напротив, казался немногим старше меня - гибкий, подвижный, и шустрый. Тот, кто постарше, привлекал внимание сразу - могучей статью, широким разворот плеч и исходящей от него аурой власти, которую было невозможно не заметить. И которая тем более выделялась, что одет он был очень просто - в самые обычные кожаные штаны и короткую, грубоватой выделки рубаху, отмеченную, правда, неплохой работы поясом с висящими на нем потертыми ножнами. Правда, выглядел седой здоровяк устало - с резко проступившими морщинами в уголках рта, с темными кругами под глазами, как после бессонной ночи. Жесткое, словно из дерева вырубленное лицо все еще несло на себе отпечаток недавней вспышки, но с первого взгляда было видно, что лишний раз эмоции не нем не привыкли проявляться. Так что слышанная мною гневная отповедь, вероятно, была для седого совсем нечастым явлением.
Второй, наоборот, выглядел так, будто всего минуту назад вернулся из Харона - при полном доспехе, вооружен до зубов, со шпорами на высоких, стачанных из необыкновенно толстой кожи сапогах. Глухой шлем, надежно закрывающий лицо, лежал тут же, на массивном столе, злобно щерясь опущенным забралом на каждого входящего. Длинные ножны с мечом притулись на подлокотнике старенького кресла - одного из двух, что слегла разнообразили унылый интерьер комнаты. Темные волосы незнакомца лежали на голове в полном беспорядке, упрямо выдвинутый вперед подбородок заметно кривился, но лицо действительно было молодым. И даже приятным, если стереть с него дорожную пыль и избавить от засохшей кровяной корочки, застывшей возле правого глаза. Пожалуй, лет тридцать ему, не больше. Хотя мрачный прищур и сурово поджатые губы сильно добавляли возраста. Да и неровный шрам, тянущийся от правого уха к подбородку, тоже здорово портил впечатление. А поскольку рейзер был гладко выбрит, то рваный след от чьего-то когтя тем более бросался в глаза, автоматически отвлекая от всего остального и заставляя позабыть про его молодость.
