Рискта бросил матерчатый сверток на стопку деревяшек, но так неловко, что сверток, подскочив, закатился между дровами и стеной.
– Ладно, потом достанем, – махнул рукой Антипов. – Где кошель?
– Вот, – паренек снова пошарил в сумке и протянул руку господину.
– Что это? – Виктор несказанно удивился. – Это же огниво! Ты что, взял два?
– Нет, господин, – озадаченно пробормотал Рикста. – Взял с собой только одно, когда укладывал котомки. Не могу понять, откуда взялось второе. Но на ощупь оно сейчас выглядело точь в точь как кошель.
– Положи-ка его в другую сумку, – распорядился Антипов, показывая на коричневую котомку. – И достань мне наконец золото.
Паренек выполнил указание и снова погрузил руку в черный кожаный мешок. Вскоре он нашел то, что искал, но не стал сразу же вытаскивать, а, поднеся предмет к горловине внимательно посмотрел на него. После чего сдавленно вскрикнул и прижал руку к груди.
– Что там? – с подозрением осведомился Антипов. – Что ты прячешь?
– Там… господин… там… огниво, – Рикста разжал кисть и показал ее содержимое. На ладони покоился уже знакомый матерчатый сверток.
– Ты взял три?!
– Что вы, что вы, господин! Я точно помню, что положил лишь одно.
– Ну-ка, дай мне сумку, я сам.
Рикста положил огниво на край топчана, чтобы передать котомку Виктору. Потянулся и смахнул матерчатый сверток куда-то на пол.
– Подожди, не ищи, потом найдешь, – остановил слугу Антипов. – Сейчас нам главное золото достать.
Воин еще больше ослабил горловину мешка, стянутую тесемкой, и высыпал все содержимое на свой топчан. Синий кошель с вышитой серебром буквой 'О', выданный от баронских щедрот, обнаружился сразу же.
– Ну вот, – облегченно вздохнул Виктор. – А то я уже подумал, что мистика какая-то. Кто же мог положить нам в сумку три огнива?
Он развязал кошель, чтобы проверить содержимое, заглянул туда, нахмурился и… вытащил матерчатый сверток, который лежал поверх золотых монет.
– Что за шутки? – Антипов рассматривал огниво так, словно это был бесценный алмаз. – Уже четыре?! Но оно выглядит очень похоже на предыдущие. И зачем его к золоту положили?
– Не знаю, господин, – Рикста развел руками от неподдельного изумления.
– Ладно, потом разберемся. Главное – что золото нашли, – сказал Антипов, раздраженно бросая огниво в дальний угол. – Иди к лошадям, а я пойду… Рикста!
– Что, господин? – отозвался недоумевающий паренек. Он увидел, что Ролт начал ерзать, пытаясь достать что-то, расположенное на своей спине.
– У меня такое чувство, словно что-то сейчас провалилось мне за шиворот. Но это невозможно! Гамбесон ведь очень плотно прилегает. Хотя что-то колет прямо в поясницу. Ну-ка, посмотри, что там такое, а то мне неудобно.
Виктор развернулся и показал на свою спину. Рикста подошел поближе, отодвинул в сторону накидку, немного потянул на себя кольчугу и запустил руку под поддоспешник.
– Ну что, нашел? – нетерпеливо спросил Антипов.
– Да, господин, – прошептал слуга таким голосом, словно только что увидел змею, которая заговорила с ним о погоде.
– И что там?
– Эээ…
– Подожди-ка, я догадаюсь, – печально произнес Виктор, поднимая глаза к потолку. – Там огниво?
– Да, господин!
Антипов сел на топчан и разразился емкой минутной речью. Несмотря на ее краткость, ему удалось провести параллели между своим пребыванием в этом мире и чувством юмора, требующим привлечения психиатра; огнивом, которое уже никто не использует, и спичками, которые, впрочем, тоже уже никто не использует; графиней, которая не может выйти замуж по-человечески, и продвинутыми девушками, которые считают, что лучше выйти замуж и тут же развестись, чем остаться незамужней; жрецами, которые служат непонятно кому и счастливы при этом, и богами, которые несчастливы оттого, что им служит непонятно кто, и прочими вещами. Если суммировать эту речь, то она выразится двумя основными восклицаниями, произнесенными не совсем в цензурной форме: 'Когда это закончится?' и 'Как вы меня все достали'.
Рикста уважительно выслушал словоизлияния Виктора, а потом задал один-единственный вопрос, точно отражающий смысл услышанного:
– А на каком языке вы говорили, господин?
Антипов устало посмотрел на своего слугу, немного подумал и решил расширить свою речь.
– Жизнь – сложная штука, – произнес он. – И не всегда для ее описания найдутся слова. Но в том языке, который я использовал, есть несколько не вполне приличных слов, но зато ими можно описать все. Абсолютно все! И если настанет момент, когда ты ничего не сможешь сказать и поэтому тебе захочется кого-нибудь убить, то просто используй те слова, которым я тебя скоро научу… Кто знает, может быть они спасут чью-то жизнь.
– Но…, – хотел возразить Рикста и даже поднял руку для того, чтобы жестикуляция сделала его фразы убедительнее.
– Не надо, – прервал его Виктор. – Ничего не говори. Просто пойди и проверь лошадей. А огниво, которое ты держишь в руках, сохрани. Оно у нас одно, а вовсе не четыре и не пять. Я пока что побуду тут. К распорядителю турнира схожу потом.
Паренек хотел было заспорить, но увидев выражение лица своего господина, не решился на это. А кивнул и молча направился к двери.
Виктор же, дождавшись, пока он останется один, внимательно посмотрел по сторонам, особое внимание уделил старому деревянному потолку, а потом разомкнул губы и тихо произнес:
– Кеаль, выходи. Я знаю, что ты здесь.
Не прошло и пары секунд, как воздух около камина начал словно сгущаться. Появились знакомые золотистые искры, которые, летая поначалу хаотически, стали собираться в единое целое. Это целое вскоре приобрело вполне законченную форму, которая чрезвычайно напоминала тело и лицо того Кеаля, которого знал Виктор. Только на этот раз он был полупрозрачным.
Антипов не встречался с ним с того самого времени, когда произошла трактирная драка, но частенько испытывал ощущение, что Кеаль где-то поблизости и лишь выжидает удобного случая, чтобы снова объявиться.
– Приветствую, мой лучший жрец, – улыбнулся бог вреда и обмана, ласково глядя на Виктора. – Я был уверен, что ты догадаешься.
Воин внимательно посмотрел на собеседника. Те же зачесанные назад волосы, та же странная улыбка, вот только невозможно было заметить в полупрозрачной фигуре, что цвет обоих глаз различается.
– Вообще-то шутка с огнивом мне не очень понравилась, – Виктор решил вопреки обыкновению сказать правду. – Она какая-то… обыденная.
– Зато безопасная, – тут же отозвался Кеаль.
– Ну, с этой точки зрения… в ней что-то есть, – Антипов попытался устроится на топчане поудобней. Он не боялся собеседника, потому что догадывался, что очень нужен древнему богу. Это же подтвердил и Арес, когда узнал причины, приведшие к появлению Кеаля-Локи. Виктор даже не очень сильно волновался, он уже вполне приспособился к общению с богами. Человек – существо высокоадаптивное и способен привыкнуть ко всему, кроме, разве что некоторых чужих привычек.
