— И какой от них может быть прок?
Вопрос был старый и если раньше мои объяснения не удовлетворяли отца, а порой и бесили, то с тех пор я многое переосмыслил. Поэтому про личный интерес и тягу к научной деятельности говорить не стал, а зашел с другого бока.
— Отец, эльфы и гномы утверждают, что они были самыми первопоселенцами материка Ирахо и первопроходцами нашего мира. Следовательно, люди должны признать их превосходство и старшинство. Но мои находки свидетельствуют об обратном. Наши далекие предки проживали на этих землях задолго до остроухих и коротышек, а значит, гости не мы, а они. И это лишь политический аспект, а есть иной, практический.
Батя покосился на меня и одобрительно кивнул:
— Продолжай.
— Иероглифы, которые я копирую, несут в себе не только смысловую нагрузку, но и магическую. Многие знаки древних похожи на руны, которые используют некоторые наши чародеи. Однако рун, которые известны морейцам, всего лишь три десятка, а иероглифов тысячи. И если вычленить истинную суть каждого знака, то магических рун станет намного больше и рунная магия получит развитие. Но для этого необходимо много работать и привлекать к делу специалистов.
Отец помолчал, а затем кивнул и сказал:
— Если бы я услышал подобную речь раньше, твоя судьба сложилась бы иначе. А сейчас это пока неважно. Пришел твой черед покинуть родовое гнездо и прежде чем ты оставишь стены родового замка за спиной, я хочу открыть тебе тайну.
Было, отец замялся, словно принимал тяжелое решение. Но затем он взмахнул рукой и выдохнул:
— Ты мой сын, но твоя мать никогда не была моей женой.
Суть этих слов дошла до меня не сразу, и я впал в ступор. Как так!? Неужели баронесса не моя мать!? Может быть, отец пошутил? Но эта злая шутка и если ей верить, то я бастард.
Однако, поймав взгляд отца, внимательный и одновременно с этим оценивающий, я понял, что он говорит правду. Это был не розыгрыш и, присев на стул, который стоял возле окна, я попросил его:
— Расскажи мне все.
— Все тебе знать не надо, Оттар. Да и не знаю я всего. Не вижу общей картины, только фрагменты. Но часть истории твоего появления на свет ты узнаешь. — Барон вздохнул и продолжил: — Девятнадцать лет назад, вместе с дружинниками я патрулировал северную границу моих владений и напоролся на стаю волчьих оборотней. Этих тварей было немного, всего пять, но догнать их не получалось, матерые монстры. Однако мы преследования не бросали, гнали их к океану, и уничтожили бы тварей, но начался буран. Лошади остановились. Силы воинов иссякли. Ничего не видно. Кругом мрак, а магия не помогала, слишком много помех. Поэтому решили переждать бурю. С трудом разбили лагерь и укрыли коней. Обычное дело и все бы ничего, но я заблудился. Вышел из палатки, отошел от стоянки на несколько шагов и потерялся, словно кто‑то отвел глаза. Ориентиров никаких и я побрел сквозь метель. Долго шел и, скорее всего, просто замерз бы и погиб, однако услышал женский голос, который звал меня по имени. Делать было нечего, я двинулся на зов, проломился через сугробы и упал в прикрытую коркой снега глубокую расщелину. От удара потерял сознание, а очнулся в пещере, примерно в такой же, в каких ты находишь свои иероглифы…
Отец поморщился и снова заговорил:
— Рядом со мной была прекрасная женщина. Она представилась, как Чара из рода Гаукейн, и потом произошло то, чего я никак не ожидал. На время я потерял разум. Мне хотелось обладать этой красавицей, и я позабыл про дом, семью и детей. А она мне не отказала, и мы провели с ней несколько дней. Наверное, самых лучших дней в моей жизни, и все это время я не думал ни о чем плохом, не мечтал и не строил планов. Мир был сам по себе, где‑то далеко, за снежной метелью, а я тонул в глазах Чары, которая, вне всякого сомнения, была мощной чародейкой и пленила меня. Но ничто не вечно. Буран стал утихать и моя возлюбленная, о которой я не знал ничего, сказала, что уходит. Ну, а меня она освобождает, и через девять месяцев плод нашей любви окажется под дверями моей спальни. Вот так мы расстались. Чара ушла по подземному коридору, а я вышел из пещеры и обнаружил лагерь дружинников, который находился совсем рядом…
Снова пауза и я поторопил отца:
— А что было дальше?
— Дальше? — отец слегка дернул шеей и усмехнулся. — Так и не догнав оборотней, мы вернулись в замок, и я решил не рассказывать жене о том, что со мной произошло. Но она женщина неглупая и проницательная и для нее моя душа, словно раскрытая книга. Поэтому вскоре она узнала обо всем, и начался кошмар. Скандалы, слезы, ругань. Все как в обычной семье и если бы не дети, возможно, она покинула бы меня. Ну, а так‑то еще и ничего. Время примирило нас, и мы стали ждать срока, о котором говорила Чара. Ждали терпеливо и дождались. Спустя девять месяцев, день в день, минуя тройные караулы и собак, кто‑то проник в замок. Каким образом, до сих пор не понимаю. В непогоду, через глубокий ров и через стены, в мое жилье кто‑то пробрался, и мы с баронессой проснулись от того, что под дверями спальни услышали плач. Это был ты, мой сын. И сомнений в нашем родстве не было — я все‑таки маг, хоть и не сильный. Поэтому, дабы не разглашать историю, которая могла опорочить меня и скомпрометировать семью, мы с баронессой признали тебя своим сыном. Такая вот история, Оттар.
— А почему ты не рассказывал о моем происхождении раньше?
— Несколько раз собирался, но духу не хватало и постоянно что‑то мешало.
— И много людей знает правду?
— Сейчас, вместе с тобой, семь человек. Мы с женой, твои братья, которые на крови клялись молчать, и ты. Больше никто. Разве только слуги из стариков могут догадываться, но догадки мелочь. И если, вдруг, выяснится, что баронесса тебя не рожала, то в этом не т ничего страшного. Люди подумают, что я погулял с красивой крестьянкой, и только.
— А что с моей настоящей матерью? Ты искал ее?
— Да. Неоднократно, потому что хотел понять, почему Чара так поступила и кто она такая. Но поиски ничего не дали. Я даже пещеру, где мы были вместе, не нашел. Однако кое‑что все‑таки выяснил. Оказывается, что подобное в наших краях ранее происходило, и в некоторых семьях благородной крови появлялись малыши, которых главы семей признавали своими потомками.
— И что с ними происходило?
— Ничего, потому что они жили как все и ничем не выделялись. Вот разве только пещеры любили. Как ты. А больше странностей не было. Хотя, кто знает? Про такие случаи говорят полушепотом и с оглядкой, на всякий случай, а значит, истину узнать сложно.
В голове был кавардак, очень уж все неожиданно. Но был в исповеди отца и жирный плюс. Теперь я понимал, что со мной не так и отчего баронесса терпит меня, но никогда не приласкает. Тут все ясно и я спросил родителя:
