Любопытствующие граждане уставились на меня с неподдельным страхом, но один из них вдруг глупо ухмыльнулся. Таонкрахт тут же залепил ему мощную оплеуху, бедняга жалобно вякнул и отлетел к стене. Такие же убойные оплеухи достались еще двоим, остальные разбежались, завывая от страха. Социальный статус этих ребят не вызывал у меня особых сомнений: судя по всему, мне посчастливилось познакомиться с местными смердами.
– Не гневайся на неразумных урэгов, Маггот! – смущенно попросил Таонкрахт.
Я уже знал, что слово «маггот» значит – «демон», но в данном случае оно прозвучало как имя собственное.
– Они готовы пялиться на что угодно, – добавил мой пучеглазый друг. – А уж после того, как дурачок Цуцэл раззвонил по всему замку, что видел тебя в большом зале…
– Так это были «урэги»? – переспросил я.
– Да. Самая бестолковая каста! – сокрушенно сообщил Таонкрахт.
– Ну и черт с ними, – вздохнул я, – не будем отвлекаться. Если я правильно понял, ты собирался меня кормить, поить и отвечать на мои вопросы. Давай этим и займемся!
Он кивнул и торопливо зашагал по коридору. Я шел следом, изо всех сил стараясь отогнать мрачные мысли и ностальгические воспоминания и сосредоточиться на главном: мне требовалось понять, каким образом можно покинуть это место и вернуться домой, чем скорее, тем лучше. Имелась у меня и программа-минимум – выжить. И уж ее-то я был просто обязан выполнить!
Экскурсия продолжалась довольно долго. Я старался запоминать дорогу. Получалось не очень-то: спортивное ориентирование на местности никогда не было моей сильной стороной.
Одна встреча совершенно выбила меня из колеи: мимо нас гордо прошествовал невысокий стройный мужчина в более чем странном наряде. На нем было что-то вроде пестрого сине-красно-зеленого комбинезона – впрочем, дело не в одежде. Содержимое ширинки этого, вне всяких сомнений, достойного представителя рода человеческого почти достигало земли. Можно было подумать, что парень зачем-то спрятал в своих штанах огнетушитель. Я остановился как вкопанный и пялился ему вслед, пока этот чудесный человек не свернул в один из многочисленных коридоров.
– Что это было? – спросил я Таонкрахта после того, как ко мне вернулся дар речи.
– Это мой старший бубэр, – охотно пояснил тот. – Не гневайся, что он не оказал тебе знаков особого почтения: не знаю, как в других землях, а у нас, в Альгане, бубэры обладают особыми привилегиями.
– Бубэр, – вздохнул я, – ну-ну… А зачем они нужны, если не секрет?
– Чтобы люди хурмангара, которые обитают в моем замке, были счастливы и довольны, – ответствовал Таонкрахт.
– Ишь ты! – хмыкнул я.
Наконец мы пришли в огромный зал, который, надо сказать, потряс меня до глубины души. Если внешний вид помещений, которые мне уже довелось осмотреть, не слишком отличался от немудреных фантазий художника-постановщика недорогого фильма о средневековье, то этот зал был отчаянным воплем неописуемого, бесстыдного великолепия.
Особенно хорош был пол, выложенный разноцветной мозаикой из мелких самоцветов. Сперва мне показалось, что это просто некая несимметричная абстрактная композиция, но приглядевшись повнимательнее, я понял, что на полу изображено подобие географической карты, вернее, топографического плана местности – очень красивое, но, скорее всего, вполне условное изображение.
– Это Альган, – сообщил Таонкрахт, заметив, что я разглядываю пол. – Мои владения. Я – Великий Рандан Альгана.
Продолжения не последовало: очевидно, мой собеседник был совершенно уверен, что все, в том числе и демоны, обитающие в темных глубинах ада, прекрасно знают, что такое «рандан» и «Альган» и как это круто…
– А мой стол стоит на том самом месте карты, где должен быть мой замок Альтаон, – заметил Таонкрахт. Словно бы в ответ на его реплику раздался громкий хохот. Он звучал со всех сторон сразу, будто нас окружала от души веселящаяся толпа. Яудивленно осмотрелся, но в зале никого, кроме нас, не было.
– Это смеются стены, – пояснил Таонкрахт. – Когда я только поселился в Альгане, мне порой не хватало хорошего собеседника, который понимал бы все мои шутки. Здешний народ… Ну да ты сам их видел! Глупые, никчемные существа. Они едва справляются с нехитрой работой по дому. Куда уж им веселиться вместе со мной!.. И тогда я околдовал этот зал. Среди этих веселых стен мне не так одиноко.
Я сочувственно кивнул: с подобными проблемами я и сам не раз сталкивался. Особенно в школьные годы, которые, к счастью, благополучно миновали черт знает сколько лет назад…
Таонкрахт тем временем подвел меня к столу и усадил в огромное кресло, которое вполне могло сойти за королевский трон. Мебель показалась мне не слишком удобной: когда спинка кресла отделана резьбой и инкрустирована драгоценными булыжниками, на нее не очень-то обопрешься!
Пока я ерзал по этому величественному сооружению, он уселся напротив, схватил здоровенный керамический кувшин и торопливо наполнил две посудины – не то небольшие миски для салата, не то непомерно огромные пиалы – темной густой жидкостью.
– Это сибельтуунгское черное вино, – пояснил он. – Попробуй.
Я осторожно понюхал жидкость, и меня передернуло: судя по запаху, это так называемое вино было крепче коньяка. Желудок тут же честно предупредил меня, что не намерен удерживать в себе это пойло. Я решил не рисковать, ибо чувствовал себя так, словно только оклемался после очень тяжелой болезни, бодрость и легкость, которые переполняли меня, казалось, не принадлежали мне, а были взяты взаймы под проценты максимальной осторожности. Поэтому я помотал головой.
– Демоны это не пьют, знаешь ли… Может быть, ты все-таки дашь мне воды?
– Прости, что я не сделал это сразу, – смущенно вздохнул Таонкрахт, – просто у нас, в Альгане, считается оскорбительным предлагать гостю воду, и я чувствую себя очень неловко…
– Но я же не гость! – усмехнулся я.
– Да, пожалуй, – нерешительно согласился он. Залпом осушил свою «пиалу», немного помедлил, потом забрал мою, отпил из нее несколько глотков и заорал так оглушительно, что у меня уши заложило: – Гыц, Ымба, Ялэу! Куда все запропастились?
Из-под стола вылезли два встрепанных мужчины средних лет. Через несколько секунд появился еще один. Судя по его припухшей и донельзя озадаченной физиономии, он только что проснулся. Все трое стояли на четвереньках. Надо понимать, ожидали приказаний.
– Принесите много воды, горячей и холодной, в самых дорогих сосудах – в тех, что подарил мне Ванд за вразумление сбрендивших Пэногальфов, да смотрите, ничего не разбейте! А не то в цакке состаритесь! – рычащей скороговоркой приказал им Таонкрахт. Троица поспешно направилась к выходу, не поднимаясь с карачек.
