Ознакомительная версия.
– Что происходит? – спросил Самат, грозно выступая вперед над притихшей и согбенной толпой. Я стоял позади бледной тенью и только наблюдал.
На земле, поверх стеганого одеяла, лежал человек. Он был мертв. Это не вызывало никаких сомнений. На нем был длинный шерстяной халат, а на голове и шее был намотан шарф. Кожа его была бледной и пористой оттого, что умерший часто пользовался мелом, чтобы выбеливать лицо. Он лежал, закатив глаза к небу, а рядом с ним на коленях стояла молодая женщина. Крепкий юноша выглядывал из-за ее спины.
Женщина подняла на меня заплаканные глаза, и я невольно отшатнулся. Опять это странное чувство овладело мной, словно крылья невидимой птицы всколыхнули воздух. Я видел ее глаза, словно отраженные в воде. Сквозь кривое зеркало. Облик ее плыл и менялся, черные волосы вдруг становились будто седыми, светлыми, солнечный луч отражался в капельках слез, причудливо играя оттенками. Мне было знакомо это лицо!
– Хаттар!
– Простите, господин, мы бедные артисты, ночью снегопад застал нас на горном перевале, и мой отец сильно перемерз и умер. Там было так холодно. Не гоните нас из города, господин. Мы дадим представление, и этих денег нам хватит, чтобы достойно похоронить отца.
– Не беспокойтесь. Никто не посмеет выгнать вас отсюда. Мало того. Я разделяю вашу утрату и желаю покровительства духов вашему отцу. Вот возьмите золото. Совершите обряд. Я даю вам разрешение похоронить отца на городском кладбище, как горожанина. Стража!
Из толпы выскочил молодой солдат и, как и положено, отсалютовал коротким мечом, разгоняя вокруг себя толпу.
– Я дал этой женщине деньги, теперь она под твоей охраной и опекой. Пока не пожелает покинуть город. Проследи, чтобы жрецы в храме приняли ее и чтобы никто не посмел посягнуть на ее право прощания. Ты понял мой приказ?
– Да, господин. Я все сделаю.
– Капитану скажешь, что получил приказ лично от меня.
Женщина согнулась в поклоне, припав головой к холодным камням:
– Вы очень добры к нам, господин, пусть духи хранят вас от всех бед.
Самат стал расталкивать людей, восклицая:
– Представление будет позже, а сейчас расходитесь или помогите артистам, глазеть тут не на что!
Когда мы пересекли площадь, Самат возбужденно сказал:
– Господин, вы дали этим бродягам три золотые монеты!
– Да.
– Но стоит ли так привечать весь этот сброд?
– Сейчас спокойные времена. Нет войн и смуты, но случается и наоборот. Не так ли?
– Не понимаю, о чем вы?
– Ты когда-нибудь видел, чтобы армейские офицеры препятствовали выступлению артистов в стане?
– Нет, это обычно. Поддержка боевого духа, веселье. Их даже кормят бесплатно.
– Вот видишь, а ты спрашиваешь, зачем я дал им столько денег. Деньги все равно большей частью останутся в городе, а вот если в следующий раз я спрошу их, не встречался ли им по дороге конный отряд с флагом моего старшего брата? Будут они мне врать? А если в другом городе их спросят, как встретили их в северных землях? Будут они врать?
– Да, господин, даже если и будут врать, то не во вред вам.
– Бродяги, странники, владельцы караванов, кочевники – все они должны быть желанными гостями. Где древнее гостеприимство?! Только в отдаленных селеньях! Если у бродяги не хватает денег на хлеб, пусть трактирщик даст ему хлеба в долг. А если не получит этого долга, то пусть забудет о нем. У нас есть налог на рабов. Верно?
– Да, господин. Это если у меня больше десяти невольников, то я должен платить налог, по золотой монете за каждого в год.
– Теперь ту же сумму придется платить за полгода. А деньги пойдут на погашения долгов трактирщику и лекарю. Что? Недоволен?! У тебя же вообще нет рабов.
– У меня их пятеро.
– Ну и о чем тебе тогда беспокоиться?
– Собирался на будущей неделе купить еще троих.
– Дело личное. Купи одному из них вольную, дешевле обойдется. А слова мои запишите и издайте указ. Поговори с советом старейшин – может, что поумней придумают. Посмотрим, что из этого получится.
* * *
В лавке оружейника было шумно. Сам хозяин стоял за прилавком и, скрестив руки на груди, выслушивал неуемную болтовню своего клиента. Это был невзрачный старикашка лет семидесяти, плешивый и в грязной одежде. Судя по всему, горожанин, но не здешний.
Увидев нас с Саматом, оружейник попытался было заткнуть болтуна, но я только приложил палец к губам и махнул рукой, давая ему понять, чтобы он сделал вид, словно нас нет. Лавочник еле заметно кивнул и снова обратил свой взор на старика. Ясно было по его виду, что дел ему иметь с ним не хотелось, но и выставить из лавки не позволяли традиции.
– …Говорю тебе, мастер, чудесный экземпляр. Таких книг на севере и не печатают. Это рукопись, причем очень древняя. В ней все секреты и тайные знания.
– Что-то я сомневаюсь, что ты способен прочесть хоть слово из этой книги.
– Сам-то я читать не умею, но старый алхимик из замка великого князя Виктора сказал мне, что эта книга достойна внимания любого мастера.
– В замке князя нет никакого алхимика и никогда не было.
– Да я видел его собственными глазами и говорил с ним, так же как сейчас с тобой.
– В портовой таверне?
– А хоть бы и там, что, по-твоему, алхимики и в таверну войти не могут?
Мне надоели эти бессмысленные препирания, и я вмешался.
– Оружейник прав, у князя действительно нет никакого алхимика, а если бы и был, я бы узнал об этом первый.
– Ох! – воскликнул старик и шлепнулся на пол, гулко стукнувшись костлявыми коленями в половицы. – Господин!
– Меня интересует, где ты взял эту книгу. И скажи мне правду. Может, ты еще не знаешь, но мое любимое развлечение – за ложь отделять от людей по кусочкам их важные конечности.
– Особенно головы, – вмешался Самат и вынул из ножен меч.
– Я скажу, господин, скажу. Пять дней назад, я шел с караваном через перевал Ур-Гачи, но отстал от них. Заплутал, замерз и полез в широкую щель – там была ниша в скале, где нашел покойника. У несчастного были деньги и теплый плащ, в сумке только эта книга да обломок ножа.
– И ты так легко ограбил покойника?
– Да что покойник, скелет один, лет сто там пролежал. А вещи его добротные были и укрывались хорошо.
– Грязный мародер! Самат!
Крепкие как кузнечные клещи, руки моего друга схватили несчастного и прижали к входной двери. Меч угрожающе застыл перед лицом старика.
– По моим законам тебе полагается хорошая взбучка, но я не судья, и возиться с тобой не хочется. Даю тебе час, чтобы покинуть город. Оставь книгу и не надейся получить за нее вознаграждение. Вон!
Старик вывернулся из лап Самата и словно ошпаренный выскочил на улицу. Часа ему хватит, чтобы удалиться на пару километров от городских ворот.
Ознакомительная версия.
