Юски отступил чуть в сторону, прикрывая своим телом главу рода - его сразу насторожило, что все незнакомцы вооружены топорами. Вепс уже хотел схватить Павла за руку и рвануть прочь, поскольку был уверен, что бандиты окажутся быстрее, ибо они выглядели не слишком поворотливыми, излишне грузными. Но вепс не успел исполнить задуманного. За их спинами зашумели кусты, из которых вышли еще двое. Их окружили.
- Так кто же вы такие? - вновь прогнусавил разбойник.
Первым ответил Павел, набравшись невесть откуда нахлынувшей храбрости:
- Мы путники, а вы кто такие и что вам надо на моей земле?
Юски не успел одернуть главу рода - слова были сказаны, и главарь понял их.
- На твоей земле? - переспросил гнусавый.
Павел расправил плечи, вытянул шею и, не обращая внимания на одергивания Юски, гордо изрек:
- Да! Это моя земля! Земля медвежьего рода! - он даже не отдавал себе отчет, что говорит по-словенски.
- О как!
Разбойник в зеленом плаще, сделал несколько шагов навстречу. Остальные тоже подались вперед, но остались чуть позади.
- Вот ведь встреча, - продолжил гнусавый, - так, значит, ты Баар?
Павел едва заметно кивнул головой.
- Вот это нам повезло, - ухмыльнулся гнусавый.
Он подошел почти вплотную к вепсам. Павел осторожно взглянул в лицо говорившему. Что-то подсказывало ему, что этот гнусавый в зеленом плаще и есть главарь разбойников. В памяти всплыли картинки, так часто мелькавшие на телевизионных каналах: бородатые дядьки в камуфляже с автоматами наперевес, и голос… Голос за кадром: «это предводитель незаконных вооруженных бандформирований, известный под кличкой…»
- Ну а я Бокул, - он вновь ухмыльнулся. - Людишки Шибайлой [2] кличут. Разве не слыхали?
Запах гнилых зубов и еще какой-то гадости ударил Павлу в нос.
- Ну что ты жрешь?… - еле слышно буркнул Павел, зажал нос и отвернулся.
- Так вы что, про Бокула Шибайло не слыхали? - гнусавый обвел взглядом своих подельников и в голос заржал.
Дружки поддержали главаря дружным басистым хохотом.
- Они не слышали… Ха-ха-ха.
- Ишь ты, чувахлай [3] какой!
- Ха-ха-ха…
- Га-га-га…
Юски протиснулся между Бокулом и Павлом.
- Слыхать-то мы слыхивали про тебя и головников [4] твоих, - смело начал вепс, - но только сказывают, что ты, промышляя у Новгорода, крепко насолил тамошнему боярину.
- А, значит, слышали-таки, - обрадовался Шибайло своей громкой славе, что дошла и в эту, забытую богами, глушь.
- И еще ведаем, как ты едва пяты свои едва унес от железа каленого, коими боярин тот попотчевать тебя обещался. Посему вижу, утек ты от боярской руки. Чай, поди, и порты промоченные ужо поменял!
Ни Павел, ни Юски не заметили, как гнусавый коротко взмахнул правой рукой. Кулак предводителя головников резко влепился в грудь вепсу. Юски широко хватанул ртом воздух и согнулся. Второй удар в челюсть отбросил его на Павла, и тот, успев подхватить товарища за подмышки, не дал ему упасть.
- Гляжу, много ты знаешь, чудин, - левый глаз главаря задергался пуще прежнего, - смотри, язык твой можно и укоротить.
Павел приподнял вепса и шепнул на ухо:
- Обожди… Не шуми…
- Ладно, хватит лясы точить. А ну-ка броднички, [5] вяжите этих бздыхов, [6] - обратился Шибайло к своим дружкам, - да покрепче вяжите.
Бродники вмиг скрутили обоих, накрепко связав руки за спиной веревками.
- Вы теперь мои яшники, [7] - твердо заявил главный бродник, глядя прямо в глаза Павлу, - так что не балуйте, а там ужо решим, что с вами делать.
Бродники
Я по лесам-полям гуляю,
Купчишков крепко я пугаю.
Ну бродник я, что вам за дело?
Коли меня так жисть заела!
Песня бродников
Идти со связанными за спиной руками было неудобно, да еще промокшая обувь из лисьей шкуры сбилась и мешала переставлять ноги. Павел старался удержаться и не упасть, все время спотыкался и запутывался в сползающих с ног кусках шкуры. Однако, видимо, бродники никуда особо не торопились, посему шли не спеша, давая яшнику возможность самому справляться с намокшей и ставшей неудобной обувью. Благо это мучение длилось недолго, и вскоре они вышли на елань, [8] где стояли два больших вепсских шалаша - тот самый рыбацкий летник, о котором говаривал Юски.
- Что, признал родимые места? - ехидно спросил яшников длинный, как жердь, бродник.
Те не ответили.
- Ростик, - обратился старшой к длинному, - веди яшников к березе, да ноги им спутай!
Пока Ростик выполнял распоряжение Бокула, остальные бродники развели костер и принялись обжаривать на огне куски мяса.
- Сидите покудова, - буркнул Ростик и не преминул больно пнуть ногой Юски, - не юрите! [9]
Вскоре от костра распространился чудный запах поджаренного мяса, желудки пленников заурчали. У Павла сразу потекли слюнки, и ничто не могло заглушить проснувшийся голод, ни переживания, ни их новое, весьма печальное положение. Паша жадно сглотнул слюну и чуть не подавился.
- Блин, эх, - он чертыхнулся, - может, и нам дадут мяска пожевать, а то у меня еще с прошлой твоей утки, Юски, до сих пор свербит во чреве.
- И не надейся… Не дадут, тати криволапые.
Юски оказался прав, кормить их и не собирались. Они просидели до самого вечера в гордом одиночестве. Руки и ноги давно уже затекли, и оба они впали в притупленное состояние дремоты. Про голод и жажду пришлось позабыть, теперь хотелось только одного: избавиться от пут, встать и размяться.
Когда стало смеркаться, к ним подошел Бокул и еще один разбойник с темной жидкой бородой и огромными черными усищами. И имечко у него было подходящее.
- Черноус, - обратился к нему главарь, - неси-ка тюльку.
Черноус принес от костра увесистое полено и поставил напротив пленников. Бокул водрузил на тюльку свой бандитский зад и упер руки в колени.
- Ну что, Баар, - начал он, - надо бы покалякать о твоем откупе.
Павел дернул ногами.
- Сначала развяжи, - потребовал он, - иначе сговору не будет.
Главарь склонил голову набок, с хищным прищуром оглядел обоих яшников.
- Черноус, развяжи обоих, - распорядился он, хитро подмигнув своему подельнику.
Головник с тараканьими усами освободил пленников от веревки и, достав из-за пояса топор, встал позади главаря.
- Можете встать, - дозволил Бокул, - только не юлите. Черноус у нас славно орудует топором, тюк - и утащат вас ляди [10] под коряву колоду.
Черноус усмехнулся, - мол, главарь у нас знатный шутник!
Пленники едва поднялись на ноги, встали и принялись переминаться с ноги на ногу, одновременно потирая руки, чтобы разогнать застоявшуюся кровь.
