Ознакомительная версия.
Он почувствовал, что Ра-тон смотрит на него.
— Ты боишься его.
— Нет. Но я не стремлюсь умирать. А теперь помолчи. Он рядом.
— Откуда ты…
— Птицы. Их больше не слышно.
А затем они услышали тяжелые шаги. Земля содрогалась от веса идущего. Гафур приблизительно это и предполагал. Драугр не похож на обычного выходца из могилы. Он меняется не только внутренне, но и внешне. Настолько прибавляет в весе и размерах, что даже самый сильный человек в мире вряд ли сможет приподнять его тушу над землей хотя бы на дюйм.
Раздался хруст, треск, крики отчаянья и страха, впрочем, очень быстро оборвавшиеся. Один из соседних домов постигла не самая приятная участь. Минута тишины и вновь треск лопнувшей крыши. На дворе сверкнула ослепительная вспышка, да такая, что даже закрытые ставни не смогли ей помешать. На мгновение Ра-тон увидел заострившееся и бледное лицо некроманта.
— Что это было?
— Ходящая. Он пришел в дом, где сидела Ходящая.
— Думаешь, она его убила?
— Нет. Скорее наоборот. Она не справилась.
— Ты не поможешь ей?
— Уже поздно что-либо делать. Теперь он идет к нам, — пробормотал Гафур и отправил на встречу с возвратившимся свое мертвое воинство.
Он знал, что последует за этим, но не ожидал, что все закончится так быстро. В твари клокотал такой котел мощи и страстей, впитанных с чужими душами, что у сдисца на миг перехватило дыхание. Ни один из семи мертвых не смог причинить драугру никакого вреда. Тот разорвал врагов, даже не замедлив тяжелого шага, и куксы умерли во второй раз. Теперь уже навсегда.
В следующее мгновение страшный удар обрушился на крышу дома Ра-тона. На некроманта и воина посыпалась пыль. Наверху что-то заскрипело, застонало, надсадно затрещало. Часть кровли обрушилась внутрь, едва не придавив северянина. На фоне светлого неба появилась огромная когтистая лапа.
— В сторону! — рявкнул некромант, и его посох запылал серебристо-серым светом. Ра-тон, забыв о топоре, с руганью откатился в угол.
Гафур выкрикнул заклинание. Череп на хилссе ожил, зло зашипел и плюнул серым сгустком. Крыша превратилась в труху, а того, кто сидел на ней, отбросило в сторону на несколько десятков ярдов. Некромант слышал, как тяжелое тело угодило в сарай и перемололо его в щепки.
Из-за повисшей в воздухе пыли ничего не было видно. Вдох причинял боль. Хотелось кашлять и чихать, но сдисец не потерял присутствия духа. Он вливал в посох силу, наполнял его, заставляя надсадно визжать от прикосновения к Бездне.
Оглохший и ослепший Ра-тон пытался встать. Колдун стал сплетать заклинание, но не успел. Крыши больше не было, и хелблар одним мощным прыжком преодолел стену и оказался внутри. В нос ударил запах гнилой травы, хвои и мяса. У Гафура не было времени, чтобы рассматривать противника. Он ударил в массивный силуэт, тем, что было под рукой, заставив хилсс надсадно взреветь и вновь плюнуть серебристо-серым. Сияющий мертвым светом шар ударил драугра в грудь, отбрасывая назад. Возвратившийся стукнулся спиной о каменную стену и, проломив в ней дыру, вывалился на улицу.
Маг крутанул посох над головой, гортанно выкрикнул несколько фраз. Взвыло, сверкнуло, Ра-тон вновь на мгновение ослеп, а когда зрение к нему вернулось, он увидел, что у пролома в стене струится и переливается огромная змея, состоящая из бледно-голубого пламени. Оно было также холодно и мертво, как и все то, что касалось магии некроманта. Вместо головы у волшебной твари был лошадиный череп, глазницы которого пульсировали багровым светом. Созданье угрожающе зашипело, раздуло капюшон, из-за чего к небу, через разрушенную крышу, устремился целый рой обезумевших голубых искр.
Колдун на этом не успокоился и, зачерпнув осевшей на пол после разрушения крыши пыли, сдул ее с ладони вверх. Варвару показалось, что небо загустело и сплелось в новую кровлю. Призрачно-сизую и с виду необычайно хрупкую. Так считал не только Ра-тон, но и возвратившийся. Он пришел в себя от предыдущей атаки Гафура, взвился в воздух и всем своим немалым весом обрушился на магическую крышу.
Северянин испуганно охнул, потянулся за топором, но вопреки его ожиданиям магическая преграда не только устояла под натиском тяжелого тела, но еще и обожгла хелблара. Тварь упала с высоты, так что содрогнулась земля, поднялась и с остервенением безумца, теряя на ходу части растворяющейся плоти, бросилась на огненную змею. Холодное пламя плюнуло сгустком тьмы. Затем еще и еще. Надсадный рев, полный боли и разочарования, достиг звезд, и Ра-тон потерял сознание.
Голова гудела, во рту оставался привкус крови. Помянув Уга и тряся рыжей головой, северянин тяжело сел. Он был жив, а это означало, что возвратившийся до него не добрался. Ра-тон пытался не думать о том, как провалился в забвение. Ему было стыдно за свою слабость, и он надеялся, что никто, кроме сдисца, не узнает о его позоре. Дети Ирбиса не должны падать в обморок, словно изнеженные жители центральной Империи.
Встать на ноги оказалось не так-то просто. Пол заметно качался, а стены готовы были закружиться в безумном хороводе. Так что до печи Ра-тон добрался исключительно на четвереньках. Привалившись к каменной кладке, он с трудом огляделся.
Запутавшееся солнце готовилось вырваться из цепких еловых веток и объявить об очередном дне. Значит, они пережили ночь, и хелблар сегодня больше не вернется. Северянин поискал глазами некроманта и увидел его в противоположном от себя углу, недалеко от пробитой стены. Тот сидел по-восточному, закутавшись уже в грязно-серую мантию и обняв, словно ребенка, страшный посох. Набалдашник в виде черепа вновь казался всего лишь искусной поделкой, и на какой-то миг рыжий воин подумал, что все, что он видел ночью — страшный сон. Но отсутствующая крыша, проломленная стена, след на полу от огненной змеи и густой слой непонятной, ярко-оранжевой плесени на камнях говорили об обратном.
На лицо Гафура был наброшен капюшон, Ра-тон видел лишь смешную козлиную бородку и не мог понять, спит некромант или нет. Поэтому после недолгих колебаний он решился на вопрос:
— Ты жив, Белый?
— Вполне, — раздался сухой ответ.
— Возвратившийся… Что с ним?
— К сожалению, ушел. Он ранен, если вообще это слово применимо к тому, кто мертв, но не сильно. Ты рад?
— Не понимаю тебя.
— Он же был твоим сыном, — едва заметный наклон головы.
— У меня нет такого сына! — с яростью произнес Ра-тон. — Я потерял его, когда он убил женщину, запятнал честь предков и трусливо покончил с собой. Это не мой сын. Это возвратившийся. Если бы я мог, я убил бы его своими силами! Очень жаль, что ты не отправил его на вторую встречу со смертью.
Ознакомительная версия.
