Я повиновалась. Он окинул хищным взглядом мою жалкую дрожащую фигурку и одобрительно хмыкнул, - Хорошая девочка, послушная, что ж раньше то?
Мужчина схватил меня за шею, дернул на себя и повалил животом на скамью. Я задергалась, пытаясь вырваться - это развеселило его. Он засмеялся и надавил коленом мне на спину, одновременно с этим прикручивая цепь от ошейника к ножкам скамьи.
– Ну, вот и ладушки, - удовлетворенно произнес мужчина, - Сейчас тебя научат послушанию.
Он отшагнул назад, - Все готово, Господин, можешь приступать.
Сероглазый задумчиво пропустил прядь моих волос сквозь пальцы, намотал ее на кулак и медленно склонился к лицу, приподнимая за волосы. В руке его была плеть, а голос звучал так тихо, что приходилось напрягаться, чтобы услышать слова.
– Я буду бить тебя, - с расстановкой начал он, медленно похлопывая плетью по моей щеке, - до тех пор, пока ты правильно не ответишь, за что тебя наказали. А затем не попросишь прощения и не пообещаешь исправиться.
Он выпрямился и обошел меня сзади. Раздался свист и на мою спину обрушился обжигающий удар. Я заорала, но это не произвело никакого впечатления на моих мучителей.
– Садист, сволочь, отпусти меня! Ааа! Больно-то как, мамочка! - боль судорогами скручивала тело, удары сыпались один за другим в равномерном темпе. Место, куда опускалась плеть, сначала обжигало от удара, а затем там ощущался леденящий холод.
– За что ты наказана? - раздался равнодушный голос.
– Я не знаю!
– Ответ не верный, - удары продолжались.
Горло саднило от крика, глаза застилали слезы, по искусанным губам текла кровь. Я лихорадочно искала ответ на заданный вопрос.
– За что ты наказана?
– Я отказалась от еды! - удары стали сыпаться реже.
– Ответ близок к правильному.
Я уже не могла кричать от боли, только стонала и скулила, периодически взвизгивая и дергаясь под ударами.
– За что ты наказана?
– За непослушание?
Удары прекратились. Садист отстегнул цепь от скамьи, поднял меня на руки и бережно посадил к себе на колени. Затем прижал к своей груди мое вздрагивающее в рыданиях тело и стал ласково поглаживать по голове.
– Вытри слезы, девочка, я бил в пол силы, на твоей спинке останутся только синяки, - он ненадолго замолчал и, спустя несколько минут, еле слышно добавил, - А через неделю тебя это вообще не будет волновать.
Сбоку подошел Рыцарь, положил руку на плечо сразу же напрягшегося мужчины, и сурово произнес, - За эти дни ты должна научиться беспрекословному послушанию, чтобы в точности провести ритуал. А теперь возьми то, что тебе принесли и съешь.
– Не хочу, - всхлипнула я, поднимая опухшее, зареванное лицо и вглядываясь в холодные серые глаза. Он тяжело вздохнул, его зрачки сузились, а затем резко расширились, - Что ж, урок не усвоен…
Мужчина сбросил меня со своих колен на матрас, и выпрямился. Удары плети со свистом посыпались на спину, плечи, грудь, руки, ноги. Я визжала, каталась по полу в пределах длины цепи, держащей меня, пытаясь прикрыться руками. Но проклятая плетка, как вездесущая оса, всюду находила и жалила тело.
– Хватит, прекрати, я все поняла, я буду послушной, пожалуйста! - голос перешел в сдавленный хрип. Сердце заходилось от нестерпимой боли, дыханье прерывалось, изо рта пошла пена, которая, смешиваясь с кровью, розовыми хлопьями оседала на матрас. Кровь, гонимая по венам с сумасшедшим напором, как огромный молот с каждым толчком все громче и громче бухала в голове. И камин, вторя ей, яростно гудел, с ненавистью за доли секунды сжигая ни в чем не повинные сухие поленья.
– Господин! Остановись! Ты забьешь ее! - услышала я как сквозь вату крик Рыцаря.
Тот, резко отбросив в сторону плеть, с рыком схватил меня обеими руками за плечи и, приподняв, посмотрел в лицо. Черные расширившиеся зрачки полностью закрывали радужку. Он судорожно со свистом вдыхал воздух, руки его подрагивали, сердце бешеным насосом качало кровь. На меня из-под закрывающего лицо капюшона, яростно смотрели глаза дикого зверя. Затем это чудовище с силой отшвырнуло меня, раздался глухой удар, и я сползла по стене безвольной куклой. В голове гудело, взгляд никак не мог сфокусироваться. На доли секунды сознание накрыло спасительной черной пеленой.
– Хорошо, будем считать, ты все поняла. Подай ей еду и проследи, чтобы все было съедено, - коротко сквозь зубы бросил сероглазый демон второму мужчине и вышел из камеры
– На, ешь!
Я, давясь и захлебываясь слезами и едой, торопливо съела все принесенное. Выпила воду и со стоном опустилась на матрас. Тело, покрытое вспухшими багровыми следами от ударов плетью, болезненно ныло.
– Молодец, вот всегда бы так, - насмешливо протянул мужчина, - А теперь отдохни, скоро за тобой придут.
Он ушел, а я провалилась в какое то серое тягучее беспамятство.
***
Трое, не отрываясь, следили за совершающейся расправой. Тьма не скрывала злобной радости, ведь Тени в точности выполнили приказ своей хозяйки! Дракон яростно хлестал хвостом по угольно-черным бокам, - Она опять ослушалась его! Она поплатится!
Замок был недоволен поведением своих хозяев, которые снова хотят все испортить! Стараясь сдержать свое раздражение, Замок с грохотом обрушил остатки сгнивших перекрытий в одной из комнат. Затем устроил небольшой камнепад, испугав не в меру обнаглевших туристов, рискнувших забраться так высоко в горы. И напоследок взорвав в лаборатории по определению не взрывающееся вещество, затих.
Выпустив, таким образом, пар, Замок ненадолго задумался. Ему было непонятно, чего хочет от девушки этот странный жестокий человек. Постепенно он пришел к пониманию поведения Господина.
Дракон тоже успокоился, погрузившись в размышления. Тьма, хохоча, праздновала победу.
За обеденным столом, сервированным дорогим старинным фарфором, на неудобных стульях с высокими резными спинками сидели двое мужчин. Над ними угрожающе покачивалась на цепях тяжелая люстра, утыканная остатками оплавленных свечей. Стены мрачного обеденного зала украшали потемневшие от времени гобелены, изображающие военные баталии и охотничьи сцены. В углу вокруг украшенного инкрустацией карточного стола стояли четыре обитых тисненой кожей кресла. Тусклые краски комнаты оттеняли недовольное выражение лиц Мастера и Господина. Отчаянно бились языки желто-красного пламени камина, как будто огню тоже было не по себе от тяжелых взглядов, и он из последних сил пытался вырваться из западни на свободу. Поздний ужин проходил в молчании. Пряные ароматы жареного мяса и специй плавали в воздухе. Но, ни дорогое вино, ни вкусная еда не радовали их.
