Ознакомительная версия.
Из-за недостатка времени последние несколько дней я ночевал прямо в лагере, в разбитом походном шатре. За день я выматывался настолько, что обычно заваливался спать, едва содрав доспехи. В этот день всё происходило так же, только в палатку я не вошёл, а, скорее, вполз с единственным желанием: чтобы меня кто-нибудь добил (желающих в тот день стало гораздо больше, сотен на семь). Развалившись на прекрасно знакомой медвежьей шкуре, заменявшей мне постель, я потянулся к стоящей у изголовья «ложа» корзинке. Там была припрятана целая бутылка вина. К моему удивлению, корзинка была пуста! В ней лежала только небольшая записка. В которой две до БОЛИ знакомые мне особы извещали одного знакомого им принца, что вечером завтрашнего дня ожидают Его высочество в его замковых апартаментах. В случае неявки указанного высочества в означенное время, высочеству предлагалось искать для дальнейшей жизни место подальше от королевского замка.
Искуситель — внутренний голос — сразу же предложил несколько вариантов решения проблемы. Особенно многообещающим показался вариант с толстым суком и крепкой верёвкой.
Тяжело вздохнув и сунув записку обратно в корзинку, я завалился спать.
Днем, свалив на капитана Глока руководство ополченцами, я стал основательно подготавливаться к предстоящей встрече. Скупив на главном городском рынке все корзины цветов, отправил несколько особо доверенных слуг подготовить предстоящие место схватки. Привёл себя в порядок. Разумеется, никаких мечей брать я с собой не собирался. А вот с особо прочными гномьими доспехами и наиболее сильными защитными амулетами расставаться не стал. Время военное всё-таки. Здраво рассудив, решил, что брать на свидание шлем и щит — плохая мысль.
Прибыл поздно вечером в замок. Захватив на кухне пару бутылочек хорошего вина и немного фруктов, я пошёл на место назначенной встречи.
Уже на подходе к башне меня насторожило полное отсутствие охраны и слуг. В то время как остальная часть дворца, несмотря на позднее время, гудела как пчелиный улей.
Соблюдая все мыслимые меры предосторожности, подхожу к входу в башню и открываю дверь. Пока всё тихо. Можно поздравить себя с успешным началом первой фазы встречи. Поднимаюсь наверх, в свою комнату, открываю дверь и застываю в состоянии полнейшего удивления. Клорина и Дэя — обе находятся в моей постели. Одеты они… Хм… Легче сказать, что они раздеты. Прозрачные ночные рубашки признавать одеждой разум решительно отказывается. Сердце начинает бешено ускорять свой ритм. В лёгких ощущается недостаток воздуха.
Моё появление не вызывает никакой реакции, кроме обольстительных улыбок на двух совершенных лицах.
— Кажется, обошлось, — комментирует внутренний голос, а дрожащие руки в это время судорожно пытаются отстегнуть пряжки доспехов. В это время два ангела превращаются в беснующихся фурий. Отреагировать на столь резкое превращение капитулировавший мозг не успевает.
— С каждым разом совместное заклинание телекинеза им удаётся всё лучше и лучше, — даёт комментарии внутренний голос, тело в это время летит вниз по лестнице. Всё-таки надо было одеть шлем.
Всё вокруг чернеет, я теряю сознание.
Я очнулся и почувствовал, что две пары рук осторожно обследуют моё покрытое доспехами тело.
— Лекс, с тобой всё в порядке? — спросила Клорина.
— Леклис, прости, — плакала Дэя.
Я был уверен, что умер, но в настоящий момент меня это не волновало. Под моей головой вместо подушек были четыре прекрасные груди, а надо мной склонились два встревоженных ангельских лица.
Решив, что в чертоги Создателя ещё успею, я громко застонал.
— Лекс, не умирай! — воскликнула Дэя и поцеловала меня.
— Дай ему воздуха, ты, похитительница чужих женихов, — возмутилась Клорина. — Ты виновата, что мужчина, которого я люблю, лежит здесь и умирает.
— Я виновата! Это твоя глупая затея с телекинезом чуть не убила его! — закричала Дэя.
Похоже, назревает скандал.
Я снова громко застонал и сделал вид, что с трудом могу открыть глаза.
Обе девушки стали меня успокаивать, гладя по голове.
«Хорошего помаленьку», — решаю я, поизображав пару минут израненного героя. С трудом поднявшись на ноги и пошатываясь, пытаюсь подняться по лестнице. Уже на третьей ступеньки жутко кружится голова, и я начинаю заваливаться назад. Видимо, столь скорый спуск подействовал на меня гораздо сильнее, чем я думал. Дальнейшая картина напомнила картину четырёхдневной давности, но с точностью до наоборот. Не я нёс девушек, а они несли меня. Клорина поддерживала меня с левой стороны, Дэя — с правой. Совместными усилиями им удалось довести меня до моей постели.
Вынув меня из доспехов и стянув с меня одежду, девушки усиленно принялись разминать моё ушибленное тело.
— Кажется, поспать мы сегодня не сможем, — вновь влез с комментариями внутренний голос. В этот раз он был абсолютно прав.
Разбудил меня настойчивый стук в дверь.
Глаза удалось разлепить только с четвёртой или пятой попытки. Стараясь не разбудить лишь под утро угомонившихся девушек, с трудом умудряюсь встать. Прикрыв себя какими-то тряпками, иду принимать раннего посетителя, твёрдо решив спустить оного с лестницы, если он меня разбудил из-за какой-то ерунды.
На пороге, смущённо переминаясь с ноги на ногу, стоял Торк.
— Простите, Ваше высочество, капитан Глок просит вас скорее прибыть в лагерь.
— Торк! Ты не мог бы передать капитану, что я занят.
— Ваше высочество, капитан просил передать, Вам… Вас… Они… — Торк смущённо уставился в пол. Несмотря на свой рост, Торк был на удивление добродушным и застенчивым малым. Проводя большую часть времени в одиночных рейдах, по бескрайним лесным просторам королевства, он испытывал явные трудности при общении.
— Что ещё просил передать капитан?
— Он просил передать, что если вы не прибудете в лагерь сами, он притащит вас в него за уши.
— Хм, он может. Ладно, Торк, проследи, чтобы подготовили моего жеребца Шторма.
— Слушаюсь, Ваше высочество, — немного замявшись он кланяется и уходит.
Стараясь не шуметь, быстро одеваюсь. Похоже, тайные побеги из собственных покоев становятся традицией.
— Лекс, даже не думай снова сбежать, — садится в кровати Дэя, её огненно-рыжие волосы растрепанной гривой спадают на спину.
— Солнышко, я бы рад остаться, но не могу.
— Ты нас совсем не любишь, — соблазнительно покачивая бёдрами, подходит ко мне Клорина, закутанная в простыню. Растрёпанные после сна волосы искрятся чернотой.
С трудом проглатываю слюну, любуясь совершенной формой груди обрисовывающийся под тонкой тканью простыни. Это всё моё?
Ознакомительная версия.
