— А зачем рисковать? Для бедноты вполне хватает и того, что могут предложить колдуны, а богачи имеют возможность приобрести необходимый артефакт у гномов. Вот уж, где великие мастера по рунам.
— Получается, шансов стать боевым магом у меня нет? — разочарованно спросил я… Харальд говорил очень убедительно и складно и я поверил. — Тогда остаётся Рунный факультет…
— Здесь шансы есть, но небольшие. Если ты ещё не понял, государственный строй Эсхара полностью прогнил: благородные ненавидят и презирают второе сословие, богатые купцы презирают свободных крестьян и горожан, а те в свою очередь презирают крепостных. На Рунном учатся только люди второго сословия. Почему ты решил, будто тебе позволят стать с ними вровень?
— Что же делать? — я начал отчаиваться, слишком уж безрадостную картину нарисовал собеседник.
Харальд молчал, раздумывая.
— Пожалуй, я смогу помочь… А теперь спи, завтра утром тебе рано вставать, — капитан резко поднялся на ноги и вышел, я не успел даже спасибо сказать.
Что ж, спать так спать. Возражений не имею.
*****
Рано утром, едва только взошел Мистель и открылись городские ворота, я уже входил в Стратон, направляясь к видневшемуся в центре города комплексу зданий Академии. Улицы столицы гудели: скакали верхом на великолепных лошадях благородные, старательно демонстрируя всем свои гербовые перстни, степенно проходили жрецы в плащах чёрного и белого цветов, окаймлённых алой полосой… а уж сколько вокруг мельтешило простонародья.
Дважды меня толкали и отгоняли в сторону сурового вида купеческие охранники, защищая обвешанную шелками и драгоценностями, как древо желаний, тушку хозяина. Один раз чуть не затоптал лошадью высокомерный дворянин, сначала с удивлением уставившийся на меня, оценивая мою внешность. Мы были похожи внешне: одинаково снежно-белая кожа, высокий рост, оба жгучие брюнеты, а затем презрительно скривился, не увидев у меня на пальце перстня. Я поспешно ретировался, затерявшись в толпе. Лучше не искушать судьбу, мало ли что фору взбредёт в голову. Вокруг море людей (в Стратоне проживало около ста тысяч человек), но ни один и пальцем не пошевелит, если дворянин меня прямо на улице прирежет. А оправдаться он сможет. Проходили.
Лишь спустя минут сорок я подошёл к воротам Академии, сегодня, по случаю приёма абитуриентов, открытыми настежь. Никто меня задерживать не стал, даже документов не спросили, хотя на городских воротах промурыжили долго, в конце стребовав двойную плату за вход.
И вот я внутри.
Сразу за воротами, метрах в тридцати, было расположено огромное здание учебного корпуса, которое занимало больше половины объёма двора, с одной стороны подступая к стене, а с другой оставляя небольшой промежуток для мощёной мрамором дорожки, уходившей вглубь двора. Что там расположено, я мог только гадать.
Огромные, тяжеленные с виду двери с надписью «Главный вход», открылись с потрясающей лёгкостью, никак не сочетавшейся с их внешним видом. Я вошёл. Внутри было пусто, лишь несколько пышно одетых парней и девушек, в окружении охранников и слуг бродили по залу, а в креслах у стены восседали надутые от собственной значимости их родители. Ни одного благородного не было, хотя, естественно, и они могли сегодня попробовать поступить. Но, сдавать экзамен вместе с простолюдинами? Фи!
— Благородный фор, позвольте узнать ваше имя?! — подобрался ко мне сзади, одетый в расшитую серебром чёрную ливрею, служащий, принявший меня по ошибке за дворянина (спасибо Харальду за одежду).
Здесь стоит немного объяснить сложившуюся ситуацию. Дело в том, что в Эсхаре наблюдается один любопытный феномен — чёткое разделение благородных и простолюдинов по внешнему виду…
Случилось это шесть столетий назад. В королевстве эльфов Ночи, чьи владения располагались на другом конце материка, в результате государственного переворота произошла смена правящей династии. Проигравший и изрядно поредевший бывший правящий род Рроуниссилл, отправился в изгнание… Спустя год в Эсхаре появилась новая королева, отнюдь не человеческих кровей. Естественно, скоро примеру короля последовали и его подданные.
Так в среде эсхарских дворян появились полукровки, перенявшие от своих эльфийских родителей более высокий рост (в среднем на голову выше коренастых и смуглых простолюдинов), густые чёрные волосы, белую, не поддающуюся загару кожу, утончённые черты лица (хотя и вполне себе человеческие), возможность прожить до ста пятидесяти лет и, превосходящие людские ловкость, скорость реакции и силу. Правда, на этом общее с эльфами Ночи у полукровок и заканчивалось: оранжевые глаза с вертикальными зрачками и приличной длины когти с клыками, а также заострённые уши, потомкам беглецов не достались, как и ночное зрение с повышенной регенерацией. Хм… я, кажется, отвлёкся.
Дальше же всё понятно. Хотя эльфов было всего полтора десятка, и они породнились только с несколькими родами но, учитывая браки благородных в своём узком кругу, спустя шестьсот лет девяносто процентов благородных Эсхара щеголяло белой кожей — эльфийская кровь оказалась сильна и не желала сдавать свои позиции даже спустя столько столетий. Ах, да, род Рроуниссилл однажды ночью поголовно вырезали Ночные Тени — элитные убийцы Тёмного Престола.
— Харлаф сын Брамака, из Больших Петухов, — ошарашил я чиновника.
Что началось дальше, нужно было видеть — на лице несчастного за несколько мгновений отразилась целая гамма чувств, от удивления и досады, до злости и крайнего раздражения. Как бы его не хватил инфаркт от таких страстей!
— Хорошо, — играя желваками и украдкой оглядываясь по сторонам, буквально выплюнул писарь, небрежно чёркая что-то пером в небольшой книжице. — Тебе налево.
Я пожал плечами и поспешил последовать совету, направившись к стоящим у стен креслам… Где и просидел следующие десять часов. Мимо меня в дверь экзаменационного покоя проходили всё новые и новые люди, кто-то выходил обратно улыбаясь и едва ли не приплясывая, кто-то, с трудом сдерживая слёзы, а моё имя никак не выкрикивали, продолжая упорно игнорировать. Попытка поспорить окончилась ничем — моё возмущение разбилось о холодное презрение секретаря и угрозу выпроводить за дверь.
Внезапно, удар колокола оповестил об окончании испытаний через час. Я решительно встал и направился к стойке секретаря, решив на этот раз идти до конца:
— Когда настанет моя очередь проходить испытание? — еле-еле сдерживая ярость, полным льда голосом поинтересовался я. — В конце концов, я жду уже с самого утра.
Секретарь, тощий, болезненного вида человечек, окинул меня уничижительным взглядом и начал листать журнал.
