Мысли о подорожнике и прочих индейских играх мгновенно вылетели из головы — на противоположном берегу стоял настоящий абориген. Живьем.
Абориген был определенно белокожим. И рыжим. Был он юн, куда моложе Катрин, и ниже ростом. Одет в плащ неопределенного цвета, в руках держал то ли короткое копье, то ли посох.
Катрин чувствовала себя глупо. Журчание ручья заглушило шаги, и туземец застал гостью иного мира в не совсем подходящей для первого контакта позе.
Неизвестно, что подумал парнишка о незнакомой долговязой особе с пальцем во рту и большущей дровиной под мышкой. Но особого счастья от встречи на лице туземца не отразилось. Попятился…
Катрин выплюнула палец и заорала:
— Стоять!
Возможно, это было и не самое любезное предложение, зато четко сформулированное.
Юный абориген развернулся и прытко рванул с места…
Катрин в два прыжка преодолела ручей и кинулась в погоню. Взять щуплого и в то же время способного связно изъясняться «языка» было вариантом. Вот только абориген мчался со скоростью зайца. Катрин мешало собственное оружие, и расстояние почти не сокращалось. Больше всего девушку бесило то, что погоня стремительно двигалась в прямо противоположном первоначально избранному шпионкой направлении. Лишние сотни метров на голодный желудок? Катрин поднажала, и преимущество длинных ног начало сказываться. Обутые в мягкое ноги глухо топотали по нежной траве…
Надо отдать должное, парень не стал ждать, когда ему шарахнут по затылку. Остановился, запаленно всхрипывая, угрожающе выставил свое оружие…
Катрин с удовлетворением отметила, что в руках туземца простой посох безо всяких там неприятных наконечников. Мальчишка сильно трусил, но стоял твердо, сохраняя позади пространство для маневра. Бледное лицо и сурово поджатые губы вызывали определенное уважение.
Девушка умиротворяюще протянула свободную руку:
— Спокойно, молодой человек. Я не причиню зла. Мне нужна помощь.
Только собралась повторить призыв к миру и сотрудничеству на французском и на испанском, как парень уже отвечал запальчивыми фразами.
Катрин понимала три слова из пяти, но общий смысл уловила без особого труда. Юный туземец был настроен буйно и непримиримо. Клялся, взвывая к кому-то непонятному, и обещал оказать помощь пришелице прямо немедленно. Судя по всему, при помощи своего посоха.
Девушка на всякий случай перешла на французский:
— Не волнуйся, друг. Я мирно настроена. Мне всего лишь нужно выйти к городу.
Кажется, французский язык вызвал у мальчишки особое омерзение. Про город он определенно не понял. Глаза аборигена гневно сверкнули, и он провопил что-то вроде:
— Сгинь, подлое создание.
В принципе, фраза звучала значительно длиннее. Несколько слов Катрин опять не поняла, но догадаться об их значении не составляло труда.
Мальчик груб. О консенсусе и речь не идет.
Катрин бросила в туземца свою дубину. Парень довольно уверенно отбил плоско летящую деревяшку. Но пришелица уже подкатилась сама — вытянутые ноги подсекли парня. Такого элементарного фокуса бедняга совершенно не ожидал. Нижние конечности взлетели вверх, парнишка грохнулся на землю, посох отлетел в сторону. Нос в небо, глаза закрыты…
Катрин ощутила угрызения совести. Собственно, вышибать дух из первого же попавшегося обитателя Эльдорадо как-то некорректно. Что за хилый народ?
Вокруг было тихо. Ни лесник, ни леший на шум дискуссии так и не явились. Только пернатые лесные обитатели жизнерадостно щелкали высоко в ветвях. Девушка присела, потрогала пульс на мальчишеской шее. Парень вроде бы собирался жить. Катрин с некоторым облегчением перевернула его на живот и связала руки своим поясом. Не очень надежные путы, но ничего лучшего под рукой не имелось. От парня пахло фермой и козами. Не то чтобы противно, но уж очень, хм, средневеково.
Катрин подхватила парня под мышки и оттащила к дереву. В процессе волочения выяснилось, что под плащом пленника скрывается приличных размеров сумка. И как он так прытко драпал с этаким довеском? И посох оказался вещью вполне приличной, в меру увесистой, крепкой. Коричневое дерево было гладко отполировано руками. То ли мальчишка таскал дубинку с пятилетнего возраста, то ли унаследовал от кого-то из старших.
Катрин развязала завязки сумки. С виду мешок с лямкой представлял собой классическую суму для подаяний. Шпионка помнила такие по картинкам в школьной хрестоматии. Но внутри сумы оказался неожиданный порядок. Все было разложено в три отделения: вместительный мешочек с чем-то съестным, сверток из чистой тряпки, бесформенная шапка. И еще нож в ножнах из сыромятной кожи.
Катрин даже забыла о слюне, наполнившей рот. Ха, лезвие длиной под пятнадцать сантиметров. Точили часто — у рукояти появилось характерное утончение. Рукоять — примитивный деревянный черенок, пропитанный каким-то маслом. Конечно, отнюдь не «нож выживания», зато острый.
Грабительница взяла пленника за шиворот и посадила, прислонив спиной к стволу дерева. Сей гуманный жест не прошел даром, — раздался уже знакомый треск, и на штанах девушки — на правом колене, появилась большая прореха.
Катрин шепотом выругалась. Наряд, созданный титаническим напряжением лучших ученых умов базы, обещал не дожить и до вечера.
Нецензурный шепот неожиданным образом повлиял на мальчишку. Катрин успела заметить взгляд, брошенный сквозь рыжие ресницы. В следующий миг парень вновь являл собой образец беспамятной жертвы.
Вот хорек! А тут ему чуть ли не искусственное дыхание делать собрались.
Катрин развязала мешочек. Парень гурманом не был: два небольших и порядком черствых хлебца, десяток яблок, безусловно, переживших зиму не в самом лучшем хранилище, несколько черствых печений с черносливом, кусок желтоватого сала. Вот провизия, отдельно припрятанная в тряпочку, выглядела куда аппетитнее. Свежая лепешка, толстый ломоть ветчины, два крупных яйца и яблоко, словно с витрины супермаркета. Это парнишка или спер где-то или на праздник припас.
Рыжий притворщик хоть и походил на послушника монастыря, но никаких символов веры на себе не нес. По крайней мере, Катрин ничего похожего не разглядела.
— Ты уже обедал? — Девушка располосовала ветчину пополам, разорвала лепешку. — Жрать, спрашиваю, будешь?
Парень перестал притворяться и изрек короткий звук, означающий: «В жизни не разделю трапезу с такой мерзкой и вероломной белобрысой ведьмой!»
Катрин ухмыльнулась герою и принялась употреблять пищу. Ветчинка с лепешкой промелькнули в один миг. Шпионка проглотила яйца и, хрустя яблоком, задумалась. Пытать рыжеволосого мальчишку не хотелось.
