Свистнул кнут, карета поехала вперед под возгласы кучера:
— Дорогу графу Хецрону!
Вот мимо проплыл стражник, она заметила, как блеснул и угас камень в его руке. Отпрянула от окошка, наблюдая, как воин озадаченно вертит головой. Наконец мимо проплыли городские ворота. Вот она и в городе.
— Я могу дать работу у себя в доме, — предложил граф, стараясь заглянуть ей в глаза. — Ты хотела бы работать у меня?
— Конечно, Ваше сиятельство! — воскликнула Ранели, не оборачиваясь. Она высматривала удобное место, для того чтобы выйти. — Я обязательно воспользуюсь вашим щедрым приглашением… В следующий раз! — девушка быстро открыла дверцу, на ходу выпрыгнула на мостовую, обернулась к карете, расплылась в улыбке, помахала графу ручкой, и исчезла в узкой улочке.
Люди, видевшие побег Ранели испуганно ахнули, какой-то парень восторженно присвистнул. Из кареты послышался резкий раздраженный голос. "Интересно посмотреть, какое теперь у графа лицо", — девушка весело рассмеялась, подобрала юбку и помчалась — мало ли, вдруг граф пошлет кого-нибудь вдогонку.
Она еще несколько раз сворачивала, прежде чем остановиться передохнуть. Убедившись, что все прошло благополучно, приняла настолько благочестивый вид, насколько было в ее силах, и поинтересовалась у престарелой горожанки, как ей попасть в храм.
Около часа ходила Ранели по улицам, уворачиваясь от жадных рук праздно шатающихся горожан и весело огрызалась на шутки ремесленников. Наконец добралась до городской площади. В центре издалека чернело пятно от догоревшего костра. Ранели остановилась в недоумении: с каких это пор на площадях жгут костры?
— Что, испугалась, красавица? — раздался громовой голос над ухом, и грубая рука ухватила за талию. — Эх, какое зрелище ты пропустила! Вчера "волки" поймали оборотня — пытался пробраться в город. Сожгли в тот же день!
Ранели змеей выскользнула из рук бородатого мужика.
— Говорила маме, чтобы отпустила меня вчера! — беспечно хихикнула она. — Опять самое интересное из-за нее пропустила.
Девушка пересекла площадь, стараясь не смотреть на камни, испачканные углями — все, что осталось от одного из стаи. Может быть, она знала его… Губы по-прежнему были сложены в мечтательную улыбку, а сердце билось часто-часто, так что больно становилось от его ударов о ребра…
26 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, Западный тракт на расстоянии двух шавров пути от Жанхота, столицы Энгарна.
Ялмари уже направлялся к башне, когда встретил отряд, посланный на помощь. Полад ввел единую форму для своих людей: кожаный жилет, застегнутый на ряд пуговиц с воздушными петлями, закрывал бедра. Вокруг круглого выреза смутно белел в темноте отложной воротник холщовой рубахи. Широкие штаны заправили в мягкие кожаные сапоги выше колена. Передний край широкополой шляпы поднимался назад и вбок. Среди простонародья это считалось модным головным убором. Лесник привычным жестом надвинул на глаза шляпу. Ехавший впереди капитан "волков" — его узнавали по белому перу в шляпе — осадил коня рядом с ним и не спросил, а потребовал:
— Кто такой?
— Ялмари Онер.
— Лесник?
— Да.
— Где разбойники?
— Остались в степи, — Ялмари махнул за спину.
— Отпустили тебя? — капитан прищурился.
— Они не смогли возразить.
— А сколько их было?
— Семеро, — этот диалог напомнил Ялмари допрос, но капитан выполнял долг, и поэтому он ничем не выразил недовольство.
— И ты справился со всеми? — на этот раз он спросил, не ожидая ответа. — Интересно… — хмыкнул он. — Ладно, едем в башню, а утром посмотрим, что к чему.
Круглые сигнальные башни олицетворяли власть Полада, поскольку построили их по его приказу. Около шестнадцати тростей в диаметре и половины лавга в высоту — они являлись грандиозными сооружениями, хотя их ничем не украсили. Вход — узкая дверь, в которую всадник может проехать только согнувшись, а лошадь едва не отирала боками косяки. Окна — узкие крестообразные бойницы на разной высоте. На верхушке нет изящных машикулей, лишь дозорный путь с такими же строгими бойницами. Казалось, башни такие же, как Полад — грозное свидетельство мощи, ненавидящей жизнь, знающей только войну. Эта башня не предназначалась для жилья, там всегда темно и мрачно. "Волки" проводили там ночь, а днем рыскали по окрестностям, наводя порядок. Вилланы жаловали их больше чем знать, поскольку чаще сталкивались с разбойниками, но и они недолюбливали солдат. Ялмари знал, что "волки" никому не причиняли зла — любая жалоба на превышение полномочий расследовалась Поладом. Люди боялись "волков", как боялись всего нового, более сильного и непонятного.
Возле башни Ялмари разглядел карету: ее пришлось оставить снаружи за небольшой оградой. Отряд проехал внутрь: сначала капитан, потом Ялмари, за ним остальные солдаты. Редкие факелы на стенах внутри башни освещали земляной пол и стойла для лошадей — здесь нашли приют и лошади графа. Они тоже оставили своих коняг тут. После этого поднялись по витой лестнице, прилепленной к стене, на жилые этажи. Лесник шел за капитаном. Тот вроде бы уже и забыл о диковинном человеке, для спасения которого он напрасно прервал ужин.
В круглом обеденном зале, может, только чуть меньшим, чем вся башня, света не жалели. Обилие факелов и огонь каминов делали комнату почти уютной, не смотря на отсутствие ковров и картин. Их встретил аромат жареного мяса и картофеля. Длинные деревянные столы стояли постоянно, как в трактире, хотя даже в некоторых замках на окраине страны и у обедневших дворян столы до сих пор представляли собой временную мебель — доски ставили на козлы лишь для трапезы.
За одним столом сидели солдаты. Прибывшие с ним, тут же присоединились к товарищам. Послышались обычные в таких случаях грубые шутки, смех. Цагуц для позднего ужина выбрал место как можно дальше от них. Увидев Ялмари, он тут же поднялся:
— Вы живы! — с восторгом воскликнул он. — Как же я рад, что все обошлось. Прошу вас, сударь, присаживайтесь к нам за стол.
Лесник нерешительно постоял.
— Я благодарен вам, граф, но мне кажется…
— Пожалуйста, сударь, — он просил, забыв о том, что по положению должен приказывать. — Мы обязаны вам жизнью. И более того… честью! Вы очень огорчите нас, если откажетесь отужинать с нами.
Цагуц чувствовал себя очень неуютно, как будто из одной неприятности попал в другую. Ему требовалась хоть какая-нибудь поддержка… Ялмари обреченно направился к нему. Сев за стол, лесник в замешательстве посмотрел на вилку и нож, с которыми ловко управлялся граф, разрезая куски мяса на тарелке. Жена графа выглядела усталой и явно больше всего мечтала, чтобы ее оставили в покое, и она могла вдоволь наплакаться. Но тем не менее, она заметила сомнения спасителя.
