Дракон остановился рядом, подогнул передние ноги, и ехавшие верхом поспрыгивали на траву — Андреа съежился в своей нише и только вслушивался в разговоры:
— Уважаемый командир корабля, свет Андрей Иваныч уже проснулся?
— Должен, я его предупредил, что приедем. Юлька! Загони лошака в трюм и присмотри чтоб закрепился как следует, взлетать будем с тряской. Киоси, поможешь ей. Некоторое время тишина, потом хриплый женский голос:
— Теперь мы куда?
— Ко мне наверно, Наталия так говорила. Пару дней передохнем и снова за дело. Говорят Нолика в Большой Город посылали на разведку какого-то нового района, боюсь что и нам придётся.
— Нолик наразведает! Он трус и размазня, если б он сам родом из Большого не был, хрен бы его у нас держали. Но это Ноль, а ты-то чего боишься? Вот уж не ожидала-то.
— Ты там бывала?
— Знаешь же, что нет, я всё больше по тирлайнам ошиваюсь. А что, есть разница?
— Есть Юль, есть. Большой Город не в две, и не в четыре руки строился, так что там столько намешано — сам черт ногу сломит, а то и не ногу. Имею опыт…
— Ну и пусть черт ноги ломает, мы-то поумнее будем, — самоуверенно ответила Юлька, и разговор прервался.
Дракон осторожно переступал ногами, затем присел и снизу забрякало железо. Андреа извернулся, глянул вниз и увидел, что луговая трава сменилась грубыми железными плитами, а неясный сумрак занимающегося утра — тусклым желтым светом. Где-то спереди Киоси крикнул:
— Юль, проверь такелаж, и я его положу. «Его — это дракона» — понял Андреа — «Раздавить не раздавит, но буду как в гробу лежать, а мне это не надо.» И не долго думая, он отцепился и по-кошачьи ловко шмякнулся на железо. Был бы это кто-нибудь другой, он бы наверняка заорал от боли в затекших руках-ногах, но Андреа сдержался, и бодро пополз на четвереньках. Справа были видны брюки и сапоги Юльки, спереди маячили ноги Киоси и пришлось выкарабкиваться из-под брюха влево. Очень вовремя это успелось — дракон поднял две ноги, зацепил несколько черных тросов, свисавших сверху и принялся мягко оседать, одновременно натягивая их. Андреа лежал, распластавшись по холодному днищу трюма и напряженно вслушивался, готовясь к драке не на жизнь а на смерть, если его все-таки заметят, но этого не произошло. Хозяева дракона перекинулись еще парой малопонятных реплик, потом Юлька подошла обратно ко входу, что-то повернула, и широкий, похожий на подъемный мост пандус с визгом и скрипением поднялся, плотно перегородив вход. Потом она подошла к Киоси, и они вдвоем ушли вглубь, хлопнули дверцей и Андреа остался один.
То что называлось «трюмом» на внутренности обычного корабля походило мало — обнаженные ребра каркаса, усеянные заклепками, желтая лампочка сбоку, закругляющиеся вверх стены. Правда этот корабль не простой, а воздушный, а значит удивляться непохожести не стоило. Андреа поднялся на ноги, медленно прошелся вдоль лежащего дракона, перелез через металлический трос, испачкавшись в противной смазке. Широкий вход сзади был надежно перекрыт поднявшейся плитой, за дверцей впереди сидели непонятные люди и лезть к ним раньше времени не стоило. И вообще, решил Андреа, высовываться стоит только в крайнем случае, а пока и тут дел хватит, например осмотреть дракона. Сверху железного тела шел гребень, несколько чешуй которого раздвигались и образовывали шесть удобных сидений с поручнями и кармашками в них. Они были пусты, кроме одного — Андреа вытащил маленькую, но тяжелую золотую пудреницу. На внутренней стороне крышки была надпись «Принцессе Натали от преданного ею, но преданного ей». Ниже находился рельефный рисунок все той же роковой для Андреа, и видимо не только для него красавицы. «Вот так — подумал он — Значит кто-то страдал, верил, надеялся — а она просто забыла дорогой подарок как ненужную безделушку!» Разозлившись, Андреа швырнул пудреницу не глядя назад, во что-то попал, и послышался звяк разбитого стекла. Заинтересовавшись он обернулся, потом подошел к стене, осмотрел черную коробочку с разбитым стеклянным глазком, и приободрился: этак удачно попасть не глядя, значит еще могем кое-что. И кстати, пошарив по стенам, Андреа нашел и разбил еще одну такую же коробку, теперь уже специально, доверившись инстинкту, что без этих штук лучше чем с ними. Кстати в ходе поисков обнаружилась решетчатая лестничка, ведущая наверх и в хвост, и после некоторого колебания он решил полезть по ней. Лестница закончилась дверцей, за который был низкий и очень тесный коридорчик, еще дверца, а за ней — застекленная клетушка, высоко приподнятая над землей. В клетушке было кресло, множество рычажков и кнопок, несколько рычагов побольше и еще много всяких предметов и устройств, о назначении которых не могла подсказать даже Резервная. К тому же Андреа и не собирался разбираться во всем. Забравшись в кресло он откинул голову и через минуту уже спал липким обволакивающим сном, и ни грохот двигателей, ни тряска и толчки при взлете на смогли его разбудить.
Пробуждение было мутноватым. Андреа мотал головой, ворочался в кресле, пытаясь по-новому расположить затекшие части спины, ног и того что между, но сон уже исчез, ему мешал равномерный грохот, который воспринимался даже не столько как шум, сколько как давление на уши и сознание.
Наконец проморгавшись, Андреа сначала не мог сообразить что происходит: сквозь стекло его клетушки были видны обычные кучевые облака, но они были внизу, а в просветах вместо неба виднелось нечто вроде старого-старого гобелена, на котором с некоторых пор практикуется начинающий художник. Небо обнаружилось сверху, там где ему и положено было быть, и поняв, что он уже давно в воздухе, там, куда и птицы наверное не залетали, Андреа испытал чувства щенячьего восторга, дурацкой гордости и неудержимого зазнайства. Правда мысль о том, что люди, от которых он прячется наверняка давным-давно считают полет делом обыденным, а может даже скучным и надоевшим, несколько охладила настроение. Вместо разглядывания облаков, которые окончательно скрыли землю, стоило вновь заняться обследованием воздушного корабля, хотя бы вот этого странного помещения, где места хватает ровно на одного человека, и где из-под ног уходят и нависают над пустотой две длинные тонкие трубы, от которых веет угрозой и силой.
Андреа сначала потрогал большие рычаги, потом с некоторой опаской нажал несколько кнопок — ничего не случилось, только зажглась маленькая желтая лампочка под табличкой «Нет готовности», а потом, осмелев, начал нажимать и трогать все подряд. После поворота одного из рычажков в грохот двигателей вплелись новые звуки — картавое вякание доносилось из черных раковин на дугообразной перемычке. Андреа надел их на уши, и получил возможность слышать разговоры экипажа, слышать но не понимать. Речь шла об каких-то эшелонах, возмущениях и каких-то режимах гейтования, потом появился новый голос, который предупредил, что «республика подняла двух тигров» и что «их наводят по кодированному лучу, так что мы их сбить с курса не сможем». Андреа благодушно принялся размышлять, откуда тигров подняли, и почему про эту охоту сообщают сюда. И опять же, если их наводят, то зачем же их сбивать?
