— Это три ошибки, — сказал адвокат. — Какие же остальные три?
— Он хладнокровно убил трех девушек, — мрачно сказал окружной прокурор. — И он заплатит за это своей жизнью.
Присяжные согласились с ним. Они совещались недолго и за рекордное время вынесли единогласное решение. Убийство первой степени, никакого снисхождения. Судья, зачитывавший приговор, не выказал ни малейшего сожаления.
Адвокат был настойчив. Он сам подал апелляцию губернатору. Его превосходительство вежливо выслушал его, но сказал извиняющимся тоном:
— Видите ли, я связан по рукам и ногам. Мы только что отказались от этого неразумного запрещения смертной казни. Население сыто по горло зрелищем преступников, избегающих заслуженного наказания. Я опасаюсь вмешиваться.
— Вы — его последний шанс, — умолял адвокат.
— У меня нет достаточных оснований для применения своей власти.
— У вас есть наилучшее из всех возможных оснований: отсутствие доказательств. Не существует прямого подтверждения тому, что он убил всех этих девушек. Он знал только одну из них… Еву Аддамс… и он ее любил. Два других случая могут быть простым совпадением. В Нью-Йорке каждый год происходят сотни нераскрытых убийств. Все улики против моего клиента являются сугубо косвенными.
— Попал, как кур в ощип, — бесцветно заметил губернатор.
— Арнольд — несчастная душа, израненная чувством вины, — сказал адвокат. — Его трусость явилась причиной смерти лучшего друга, и он полагает, что сам убил его. Вот почему он не пытается защищаться. Потому что он убежден, что должен быть наказан за смерть Маркуса Кейна.
— Нет никакого Маркуса Кейна. Вы же сами все досконально проверили.
— Мы не нашли Маркуса Кейна. Но это не значит, что такой человек никогда не существовал. Возможно, мы недостаточно тщательно проверили. Во Вьетнаме были не только американские войска. Там были и австралийцы. И американские советники у вьетнамцев, не числившиеся в армейских списках. Возможно, Кейн был одним из них?
Губернатор пожал плечами.
— Можете продолжать поиски, если хотите. Если сумеете доказать такой факт, это может повлиять на мое решение.
— А если сумею?
— В моем офисе прямая линия в камеру казни, — сказал губернатор. — Я сделаю то, что сочту правильным. Это все, что я могу вам обещать.
Они не нашли никакого Маркуса Кейна. Во всяком случае, до часа казни. Печальная процедура началась по графику. Заключенному был предложен выбор блюд для последнего обеда — Блейк Арнольд не стал ничего есть. Предусматривался визит тюремного капеллана — Арнольд отказался говорить с ним. Последовала ужасающая интерлюдия парикмахера, который выбрил два маленьких участка у него на голове, только два. Затем неспешный проход по отдающему эхом металлическому коридору к темной двери, в которую он упирался.
В контрольной комнате перед камерой казни директор тюрьмы хрипловато спросил с надеждой:
— Никаких звонков?
Дежурный офицер покачал головой. Директор вздохнул.
— Очень хорошо, — сказал он. — Начинайте.
Ручка рубильника опустилась. И поднялась.
И снова опустилась. Свет лампочки под потолком потускнел, вспыхнул, вновь потускнел и загорелся ярко. Людям в комнате не хотелось смотреть ни друг на друга, ни на вонючий предмет, который несколько секунд назад был Блейком Арнольдом. И тут…
И тут зазвонил телефон.
Лицо директора посерело.
— О Боже! — сказал он. — Только не губернатор! Только не сейчас!
Трясущейся рукой он взял трубку.
— Да, губернатор? — прохрипел он. — Да, губернатор?
Время затрепетало и застыло в небытии. Затем на лице директора появилось изумленное выражение. Он осмотрел всех, собравшихся в комнате с металлическими стенами.
— Это некто по имени Маркус Кейн. И он хохочет так, что его проклятая башка вот-вот оторвется!
Уильям Браунинг Спенсер
ДОЧЬ ХРАНИТЕЛЯ ШАНСОВ
Прочь из черной ночи, из черного дождя.
Грег присел на скамью в здании железнодорожной станции и уставился на дождь за окном, сжимая левой рукой голографический поцелуй Холли, словно это был последний билет на выезд, из Свипер-Сити.
Каковым, впрочем, он и являлся.
Грег ехал в Даунтаун, чтобы решить свою судьбу.
— Да, конечно, — сказала чиновница. — Числа забрали вашу жену и дочь. Вы желаете отыграть их обратно.
Человеческим воплощением чиновницы была молодая женщина с приятными чертами лица, спокойная, из тех, кого забываешь в тот момент, когда поворачиваешься к ним спиной.
— Закон требует предоставить вам шансы, — сказала она, и ее голос переключился на магнитофонную запись. — Сейчас я подсчитываю эти шансы, основываясь на имеющихся сведениях и исходя из того, что предоставленная вами информация точна.
Пауза в этом месте была необязательной, рассчитанной на эффект. Затем она продолжила:
— Шансы против того, что вы отыграете Холли и Мириам, равняются 1.230.227 к 1.
Грег снова кивнул. На самом деле это было немного лучше, чем он ожидал.
— Я могу предоставить вам аудиенцию у Хранителя шансов, но, разумеется, это будет последняя аудиенция.
— Да.
— В таком случае все в порядке, — сказала она. — И последняя формальность. Мне нужно получить от вас заявление, обосновывающее вашу мотивацию.
— Конечно, — сказал Грег. — Я здесь потому, что люблю жену и дочь больше самой жизни. Моя вселенная без них лишается смысла. И… — Грег уставился сквозь нее на мерцающие призрачно-зеленые цифры, ползущие по стенам всех комнат в Свипер-Сити.
Пауза затянулась несколько дольше, чем предусматривал автоматический режим выслушивания, и чиновница предложила подсказку:
— Ваше заявление завершено?
— Для записи, — объявил Грег. — Я хочу заявить об очевидном. Я чувствую, что мне повезет.
Они казались каким-то лубочно-прекрасным литературным штампом: влюбленные старшеклассники. Они сидели в одном классе на биологии, она через три парты от него справа. Он завороженно рассматривал, как ее скулы вбирают в себя льющийся в окно солнечный свет, производя посредством загадочного фотосинтеза тепло, радость и энергию.
Ее звали Холли Бил. Его звали Грег Хэлли.
Она приехала в город поздней осенью, через шесть недель после начала учебного года, и наполнила класс светловолосой грустью и голубоглазой улыбкой.
Холли Хэлли, подумал Грег. Как можно устоять против очарования такого имени? Она должна выйти за него замуж.
