– Все верно, – сказал Тога. – Ноут я прихвачу с собой, пригодится. Такую отличную вещь бросать нельзя.
– Ему, – я показал на мертвеца, – было приказано все уничтожить. Не боишься?
– Я знаю один фокус, как вычистить память и при этом не потереть оболочку. Сегодня у нас, – Тога посмотрел на дисплей, – пятое апреля две тысячи тридцать восьмого года. Типа будущее.
– Знаешь, мне не до смеха. На дворе 2038 год, немецкая винтовка, немецкие лекарства, данные в компе тоже на немецком языке. Упоминание о Рейхе. Шуцманы опять же.
– Шуцманы?
– Так во время войны с наци называли полицаев. Надо быть очень осторожным. Чувствую, мы с тобой попали не в лучший из миров. Стоп! – Меня захватила новая, неожиданная мысль. – А как там моя Ариа? Бедняжка, кто о ней позаботится!
– Вот тоже нашел, о чем думать! – фыркнул Тога. – Хотя, лошадь хорошая, жалко.
– Так, еще одна проверка, – я полез в спорран за Шабой, но вытащил только сломанный тамагочи. – Здесь технологическая реальность, никакой магии. И реальность говеная.
– Твоя правда. Идем?
– Погоди, – я пристально посмотрел на Тогу. – На этом парне неплохие ботинки. Ему они теперь вряд ли пригодятся, по тому свету и босиком побегает.
– Снять с покойника? Да я тебе что, мародер?
– Мародер не мародер, а пневмония тебе совсем ни к чему. Или, если ты такой щепетильный, давай я сниму.
Тога уперся. Я уговаривал его долго и, в конце концов, понял, что мои уговоры ничего не дадут. К счастью, в чемодане покойника оказалась пара весьма уродливых на вид меховых полусапог, явно кустарной работы, и Тога с облегченным вздохом натянул их на себя. Кроме сапог для Тоги нашлись поношенный, но вполне приличный серый бушлат и камуфлированные штаны. Я же, рискуя прослыть мародером, стянул с убитого его меховой прикид – что-то вроде собачьей безрукавки мехом наружу – и накинул его поверх ламелляра. Сразу стало теплее. Припасы из чемодана мы рассовали в наши сумки. Потом Тога четверть часа возился с ноутбуком и в итоге сообщил, что память компа чиста, как брачная фата.
– Глянь на карту, Леха, – посоветовал он. – Может, что-то узнаем?
– Ничего. Чистый лист. Только два маркера рядышком – ты, да я, да мы с тобой. Нечего тут сидеть, пошли искать людей. Слава Богу, хоть чем-то для начала разжились.
– И при этом человека кокнули. Что делать теперь?
– Главное, не будем зареветь, как говорил один мой приятель. Надо осмотреться, войти в реальность. А то, что человека убили – чувствую, что он не последний.
– Спасибо, успокоил. Хорошее начало.
– Главное, чтобы конец был счастливым. Типа хэппи-энд, – буркнул я и пошел к выходу из двора. Тога молча двинул за мной.
Глава третья.
Учитель из ландсшуле
Дважды два и в двоичном коде – дважды два
Поскольку мы представления не имели о том, куда идти, то пошли по компасу. В Зонненштадт мы пришли с севера – солнце было у нас впереди. Поэтому мы и дальше шли на юг, углубляясь в разрушенные кварталы.
Город был сильно разрушен. Я уже упоминал, как выглядела окраина Зонненштадта. Однако чем больше мы продвигались к центру, тем меньше были разрушения. Дойдя до конца длинной улицы, мы вышли к набережной. Вода в реке были грязной, на поверхности плавали темные весенние льдины и разный мусор, включая дохлых собак и плотную зеленую пену непонятного происхождения. Слева, метрах в трехстах от нас, был каменный мост.
За мостом нас ждал сюрприз. Путь дальше, к центру города, преграждала высокая бетонная стена с колючей проволокой по верху. А на выходе с моста был блокпост, и нам навстречу вышли пятеро вооруженных людей.
Выглядели они очень колоритно – любой панк позавидует. На четверых было наверчено что-то несусветное, гремучая смесь мехов, камуфлы и кожаных ремней. Пятый был с ног до головы упакован в черную кожу, ну прямо тебе Троцкий в 1918 году. У двоих были охотничьи ружья, у остальных – пистолеты-пулеметы, сильно смахивающие на легендарный МР5. Единственное, что объединяло всех пятерых – так это черные шапки-кубанки на головах. Человек в коже сделал нам знак остановиться, направился неспешно нам навстречу.
– Кто такие? – осведомился он нехорошим тоном. Лицо у кожаного было бледное, испитое, с сизой щетиной на щеках, глаза темные, колючие и злые. Реально уголовная физия.
– Просто люди, – сказал я. – Идем в город.
– Стоять смирно! – скомандовал кожаный. – Протянуть руки с пассами!
Я так понял, что пассами он назвал наши микрокомпьютеры. Я вытянул левую руку, Тога последовал моему примеру. Кожаный вытащил из кармана какой-то приборчик и провел им по моему компьютеру, потом глянул на дисплей.
– Гражданин Рейха? – удивленно протянул он. – Вот нежданно-негаданно! Из самой столицы, да в нашу дыру? Ой-ой-ой! Простите, гражданин. Я Самоха, командир третьего взвода шуцполиции. К вашим услугам, гражданин.
– Мы здесь проездом, – сказал я, слегка ошарашенный таким учтивым приемом. – Пришли в Зонненштадт по делу. Где тут у вас можно переночевать?
– Гостиница для граждан находится на Хейматштрассе, называется «Оплот свободы». Если желаете, могу скинуть вам вектор.
– Найдем сами, – я понятия не имел, что такое вектор и решил не вызывать подозрений расспросами. – Чему улыбаетесь, Самоха?
– Если гражданин желает купить самогон, то дешевле всего он на рынке. Но и качество того, не самое лучшее. Спирт, водку и пиво только в арийском кафе на Зонненбульваре купите. А девочки в заведении у Айдара. Это на Кунстплатц. Сервов можно купить в бюро господина Венка.
– Сервов?
– Совсем недорого, гражданин. Мужчина у нас стоит пятьдесят патронов, женщину или ребенка отдают за двадцать пять. Коли в ливрах будете платить, получится дороже… Что-то не так?
– Нет, все так, – я с трудом взял себя в руки. – Дорогие у вас сервы.
– Как везде. Мой шурин приехал недавно из Руслау, так там за мужчину вообще просят семьдесят пять винтовочных патронов или сто пятьдесят пистолетных. Но с Руслау все понятно, там новые колонисты сейчас строятся, рабочие руки нужны… А кто ваш спутник, гражданин? Могу я проверить его пасс?
– Естественно, можете.
– Хм, Антон Малахов, – буркнул Самоха, прочитав показания своего сканера. – Поселенец категории «А». За что такая милость-то?
– Он ученый, – ответил я за Тогу. – Изобретатель.
– Изобретатель? – На лице Самохи появилась гримаса презрения, обычная реакция люмпена-пьяницы на интеллигентов. – И что же он изобретает?
– Мой друг господин Малахов специалист по электронике. Причем высококлассный. Такие люди очень нужны Рейху.
