- И вы были любовниками...
- Это не запрещено, Господин, - осмелела вампирша.
- Всё почти по моим законам, верно? - Дэви чуть подался вперёд, теперь давая ей увидеть блеск его глаз. Его тон вновь изменился: в бархате показались тонкие, острые иглы. - Это не запрещено, но запрещено другое. Верно ли, что эти шесть лет вы жили на улицах столицы с группой дикарей, подобно зверям, а не бессмертным богам? - Владыка легонько коснулся ближайшего зеркала и большой его осколок с громким звоном, взрезавшим слух, упал на пол.
Девушка молчала, собираясь с мыслями. Дэви поймал своё отражение в упавшем осколке. Оно было холодным и тёмным, словно зимняя ночь, но неясное внутреннее беспокойство бурлило и исходило паром, как котёл на огне. Он, досадуя, потёр висок и испугался этой давно забытой вместе со смертной жизнью привычке.
- Сколько раз в неделю вы охотились?
- Каждую ночь, Господин. Когда много времени проводишь в крылатом обличии, уходит много сил.
- Когда вы добывали пищу, вы разделяли одну жизнь на всю группу?
- Редко, Господин. Только в неудачные дни. Мы старались, чтоб у каждого из нас была добыча.
- Кого вы предпочитали - бродяг или высший свет Доны? Мужчин или женщин? Пожилых или юных?
- Мы убивали без разбора, Господин.
- И вы делились проклятием со смертными? Вы обращали вампирами? -
Вампирша не замечала его непокоя, и это было хорошо. Он видел, что она хочет, но боится солгать. Владыка монотонно захохотал, и она залилась румянцем как смертная девушка, вспыхнула - и тут же погасла, стала пепельно-серой как луна.
- Обращали, Господин. И мы не заботились о созданиях своей крови.
- Зачем же тогда обращать?
Губы вампирши искривились в усмешке, усиленной тремя изломанными отражениями:
- На спор, Господин.
- Ты дикарка, - презрительно бросил Владыка. - Твой друг плохо учил тебя. Зачем ты пришла ко мне? Ты знаешь, что здесь, в Карде, то, что вы творили, под запретом?
Тьма, заполняющая комнату, была почти осязаемой.
- Да, Господин. Я готова. Тот, кто обратил меня, обещал мне вечность carere morte, и я мечтала о ней все эти годы. Сейчас он умер, его убили охотники, и я хочу служить вам.
Дэви усмехнулся. Самонадеянная вампирша! Неужели она не знает, что Бессмертный не жалует столичных дикарей? Их назначение - быть добычей Ордена, и не более!
- Почему же ты полагаешь, что способна мне послужить, дикарка Вако? За шесть лет ты не научилась владеть силой своей крови.
Вампирша вдруг мудро улыбнулась, напомнив ему о его тревоге.
- Недавно я нападала на охотников, и мне удалось победить. Нападение было не спонтанным. Я почувствовала свою силу и...
Владыка молчал. Юная Вако всё-таки сумела узнать свою силу. Придётся ему забрать эту дикарку, пока она не стала слишком сильна... Он подошёл к вампирше, холодно, властно приподнял её голову, заставляя взглянуть ему в глаза:
- Значит, тебе удалось убить служителей Ордена... Что это было для тебя? Месть тем, кто погубил твою любовь?
- Месть?! - Нет! - её лицо пылало искренним негодованием, она говорила, не подбирая слова. - Месть - это слишком примитивный мотив! Я узнавала свою силу... И, кроме того, жизнь дикарей... просто наскучила мне, Господин!
- Хорошо, - отпустив её, он вновь скрылся во тьме. - Ты мне нужна - без твоего прошлого. И ты мне послужишь... Начнёшь с того, что перестанешь убивать в таком количестве. Мне не нужны на моих землях ищейки Ордена. Не более одной жизни в месяц, на десять лет, начиная с этой ночи. Вначале это покажется невозможным, но все истинно бессмертные приучают себя к такой диете. Все эти годы Пустота владела тобой, теперь же ты должна овладеть Ею. Помни об этом, выходя на охоту. Ещё - запрет на обращения до достижения тобой возраста двадцати бессмертных лет. И продолжай знакомство с силой carere morte, - он позволил своей улыбке отразиться в зеркале. - А, коли тебе скучно, развлекись сегодня на Балу.
- Да, Господин! - прошептала вампирша, и он разрешил:
- Иди.
Не решившись оглянуться, Мира тихо ушла. Владыка проводил тоненькую фигурку рассеянным взглядом.
"Она похожа на прабабку", - запоздало вспомнил он. Но вампирша исчезла, зеркала на стенах и полу галереи вновь чернели дырами, до краёв полными пустотой. Дэви отвернулся к окну. За пределами замка бушевал ветер. Тяжёлые тучи, полные снега, прорвались, и белые хлопья закружились в вихре.
Во внутреннем дворе замка Миру ожидала большая карета с гербом Грата - одного из влиятельных семейств Короны. Увидев вампиршу, хозяин отворил ей дверцу.
Мира нескоро решилась выглянуть в окно. Перед глазами плясал страшный коридор, полный разбитых зеркал. Тени в зеркалах, каждая - её собственное искажённое отражение, гримасничали и хохотали, и из их мёртвых пустых глаз как из замочных скважин смотрела Бездна. Они отъехали довольно далеко, когда девушка осмелилась приподнять занавесь и поглядеть назад. Замок ещё был виден. Мириады снежинок вились вокруг него, подобно звёздам. Сложенное из тёмного камня, жилище Владыки вампиров казалось куском ночного неба.
Клеменс Грата, ментор юной вампирши, был холоден, спокоен и чуть насмешлив, как всегда. Ночь преобразила его, растушевала черты лица, облагородив, приукрасив, и всё же то было лицо не человека, но зверя. Зверь в элегантном костюме... В глазах вампира сияла отнятая чужая жизнь.
- Владыка принял тебя? - спросил он.
Вампирша провела рукой по лицу, словно снимала пелену.
- Я ничего не помню, но, кажется, да.
- Что он сказал?
Мира нахмурилась, вспоминая:
- Он запретил мне убивать чаще, чем раз в месяц. Это же так редко! Я не смогу летать, у меня не хватит сил!
Клеменс приподнял бровь:
- И запрет на инициации, не так ли? Всё верно. Могу сказать, что ты легко отделалась, дикарка. Тебя спасла твоя фамилия.
Роль наставника не подходила этому вампиру с почти мальчишеской внешностью. Потупив взор, Мире удалось скрыть насмешливые глаза, но не улыбку. Тем временем замок Дэви окончательно скрылся в снежной мгле, и вампирша глубоко вздохнула, будто избавясь от тяжести.
- Чему ты улыбаешься?
- Он принял меня в коридоре между башен, увешанном зеркалами. Страшное место!
- Там он испытывает всех, - спутник вдруг прищурился, рассматривая её. - Что это на тебе надето, Вако? Ну-ка, распахни пальто.
Мира неохотно подчинилась, представив реакцию аристократа. Её новое платье было слишком вычурным. Слишком много лент и кружев, и вызывающе чёрный основным цветом... Она не ошиблась, Клеменс возвёл глаза к небу.
