На кошмарика, откликавшегося на кличку Ширша, я дулся недолго, надо же было с кем-то играть, когда Ивис уезжал по делам или запирался в кабинете. Слуги со мной водиться не хотели, подозреваю, обижались на некоторые мои шалости и вечный разгром, который им приходилось убирать. Кухарки старательно закармливали вкусностями, тискали, но из-за необъятных габаритов к подвижным играм склонны не были. Первое время думал, не попробовать ли мне, например, почитать? Но книги на моем языке тут вряд ли бы нашлись, да и оказалось, что играть с утащенным у служанки клубком гораздо интереснее! Вот никогда бы раньше не подумал, что это такое увлекательное занятие: гонять между лап что-нибудь круглое, стараясь, чтобы оно не улетело в сторону, а если улетело, то тут же поймать. Долго так продержаться не очень-то просто, обязательно укатится! Но я старался и вскоре добился заметных успехов. Ширша как-то попытался помочь в ловле убежавшей добычи и проглотил клубок. Судя по вытаращенным глазам, ему не понравилось. Пришлось красть новый, а чудик смотрел с недоумением, видимо, так и не понял, что хорошего в такой игре. Подозреваю, он в прошлой жизни человеком не был, потому и не оценил. А может, для этого просто надо родиться котом.
Таких шипастых кошмаров, как Ширша, в округе бродило множество, но во дворце, к счастью, жил только один. Остальных я все же побаивался.
Подозрительный мелор, замеченный под деревом, мне не встречался, слуга ничего особенного больше не делал. Звали его Бем, и он был доверенным лицом Ивиса, что меня тревожило, но кьяр был спокоен, видимо ничего страшного не произошло или он об этом еще не знал.
Не знаю, сколько точно прошло времени, дни не считал, но вряд ли больше месяца. Я уже начал понимать отдельные слова и даже фразы, благодаря привычке Ивиса подолгу со мной говорить и даже иллюстрировать речь жестами, хотя мои успехи сложно было назвать значительными. А вот подрос прилично. Еще бы, учитывая, что питался раз десять за день, то и дело заглядывая на кухню. Мне-то изменения были не сильно заметны, но кьяр последнее время начинал подозрительно хрипеть, когда я забирался ему, сонному, на грудь, да и на руки поднимал уже не так легко, как раньше.
В тот день я как обычно пришел по карнизу, чтобы разбудить своего мелора, но вместо этого тихонько прилег рядом. Долго любовался красивым профилем, подрагивающими черными ресницами, чуть пухлыми яркими губами. Хорошо быть котом, ведь ему позволено многое, что было бы недоступно человеку, но у животного нет даже призрачного шанса на то, о чем люди могут хотя бы мечтать. Так и ушел, не став тревожить его сон, пусть в кои-то веки проснется сам.
Чтобы развеяться, пробежался по саду до дороги в лес. Издалека донесся конский топот, всадник доскакал до крыльца и, бросив поводья конюху, вошел. Я побежал следом. Бем перехватил его перед покоями кьяра и, забрав конверт, отправился с ним к Ивису. Это меня насторожило, поэтому, когда слуга вышел, последовал за ним. Бем зашел к себе, а я поглядел на захлопнутую дверь и пошел искать обходной путь. Карниза тут не было, а снизу по стене взобраться не получалось, пришлось лезть на ненавистное дерево, растущее напротив окна. Сквозь стекло увидел, как мужчина достал конверт и явно собрался кинуть его на угли жаровни. Не раздумывая, прыгнул в окно. Каким-то чудом не поранившись об осколки, сцапал конверт из руки замершего на секунду слуги, и рванул в коридор, благо дверь он не запер. Кьяр, что самое интересное, продолжал мирно спать. Вот ведь беззаботный человек! На сей раз, я все же приземлился ему на грудь. Ивис вскинулся, пытаясь освободиться, и заметил письмо в моей пасти.
- Ист ла тар вэ? – удивленно спросил он.
Посмотри и узнаешь что! Я выплюнул мятый конверт. Мелор развернул его и нахмурился.
- Лисе тана ла истар вэ? – он строго посмотрел на меня.
Угу, я все понял. А уж отвечу на раз. Попробую показать. Осторожно взял зубами за руку и потащил за собой.
Мужчина вырвал руку и стал быстро одеваться. Выходя из спальни, он остановился и взял со столика другой конверт. Развернул, тонкие брови поползли вверх. Сравнил с тем, что принес я, и опять начал что-то спрашивать. Пришлось ухватить зубами за штанину и тащить дальше. Слуга нашелся быстро, хотя я боялся, что он сбежит. Нет, он с совершенно невозмутимым лицом отвечал на вопросы Ивиса и изобразил весьма натуральное удивление при виде второго письма. Был вызван и допрошен гонец, но и это не внесло ясности. Кьяр все больше мрачнел. Если бы я мог ему все рассказать! Нервничая, путался в ногах у хозяина, не зная как показать. Пошипел на Бема. Нашел какой-то листок и, демонстративно бросив его в жаровню, снова оскалился на слугу. Не помогло. Ну почему я не человек!
Весь день мой мелор носился как угорелый, выспрашивал слуг и каких-то людей, похожих на охотников, что иногда приезжали к нему, перебрал бумаги у себя в кабинете, что-то долго искал в ящиках стола. Вечером, наконец, успокоился и замер в кресле у камина. Я забрался к нему на колени, толкая лбом опущенную на подлокотник руку. Ивис рассеянно меня погладил, затем заставил поднять голову и, глядя в глаза, стал что-то говорить. К сожалению, понять получалось лишь отдельные слова, общий смысл ускользал, но интонации были печальными. Похоже, у него серьезные неприятности. Был бы человеком, то хоть что-то рассказал, возможно, это бы помогло. Хотя как это сделать, не зная языка. Оставалось только любоваться золотыми крапинками в светло-карих глазах и слушать его голос. Мне было как никогда паршиво от сознания того, что я всего лишь животное. Ну почему? Почему я так рано и глупо умер?
- Нирени. Паве тана но лирассе вэ? - он нежно погладил меня по щечке, задев усы. Это было не очень приятно, но так… по-человечески. Как будто не кот у него на коленях сидел. Я всхлипнул и подался вперед. Пусть меня за это отругают, но хоть… Сам не знаю, что собирался сделать, просто ткнулся в его губы своими. Они оказались такими нежными, горячими. В восторге провел по ним языком и обнял руками за шею, плотнее прижимаясь к его груди. Как же мне этого не хватало.
- Нирени, - шепнул кьяр, улыбаясь. – Но шерра савэ.
Чуть отстранившись, посмотрел в искрящиеся весельем глаза. Что здесь смешного? А вообще я как-то странно на него смотрю… сверху вниз. Мать моя! В шоке вскочил и тут же кувырнулся на пол. Отвык уже от двух ног. Ивис, посмеиваясь, протянул мне руку, помогая подняться. Что же это делается? Я опять человек? И чего он смеется? И ведь не удивлен ни капельки!
А еще я голый и у меня стоит, хотя уже не совсем, после такого-то шока. Вообще стесняться тут нечего, но в компании одетого человека как-то неудобно. Подавив желание прикрыться руками, фыркнул и потребовал:
