Если простой человек смог овладеть этой методикой и при этом учит других людей по всему миру, то почему я не смогу?!
Методики, мы, увы, в интернете не нашли, поэтому приходилось импровизировать и самому придумывать различные упражнения. С тех пор я и стал пытаться ориентироваться и не лежать, как все время до этого.
Первый день мы потратили на то, что бы научиться правильно щелкать. О-ох, это было что-то… Я так долго бесился, от того, что у меня ничего не получается, что к вечеру у меня болел язык, губы и кулак, которым я нечаянно ударился после очередной неудачной попытки. Вот так целый день я потратил просто на то, что бы правильно щелкать, мда… Дальше было еще хуже: если ориентацию по запаху я освоил очень быстро, то с эхолокацией у меня определенно были проблемы. Точнее сказать не с самой эхолокацией, а с улавливанием эха. Сначала мы тренировались дома: я щелкал и пытался описать все, что находится вокруг меня, вплоть до расстояния и количества предметов, потом я ходил по дому, производя щелчок на каждый шаг. Но, все-таки, самое же сложное было в начале, когда я еще только-только научился щелкать…
— Что делать сегодня-то будем?
— Давай просто попробуешь слышать, с какой стороны от тебя предмет, который мы будет ставить.
Я неопределенно пожал плечами.
Щелкнув, я услышал лишь щелчок. Вот примерно так и прошел еще один день. Если взять за сто количество попыток, то из них я правильно ответил лишь десять-пятнадцать раз. При этом можно даже сказать не «ответил», а угадал. Спустя два дня, вроде бы, бесплодных тренировок, у меня начало получаться, и я уже начинал слышать эхо. Именно это и было переломным моментом в моем обучение методике эхолокации. После этого я стал изучать семимильными шагами и уже через семь месяцев ориентировался в пространстве лучше, чем кто-либо другой в мире. Самое интересное было в эхолокации то, что я спокойно мог ориентироваться в темноте, в отличии от других людей, которые наверняка будут спотыкаться и вполне могут убиться. Так что, в какой-то мере, я даже выигрывал.
Парень хмыкнул с загадочной улыбкой:
— У каждого ведь свои тайны, не правда ли?
Доктор понял намек и не стал задерживать пациента. Щелкая, Кай вышел из кабинета заведующего, и, вскоре, из самой больницы.
— Облапошил он тебя, — будто бы поставил диагноз Николай.
— В смысле?
— Мы для чего здесь собрались? Для того, что бы узнать, как он потерял зрение и способ его ориентировки, — после этих слов Федотов на мгновение открыл рот, будто вдруг вспомнил о чем-то важном, и сразу закрыл его, схватившись за голову руками. — А что в итоге? Я не хочу вспоминать, я не хочу говорить, — передразнив парня, он недовольно покачал головой и повертел пальцем у виска, выразительно посмотрев на друга.
С минуту офтальмолог посидел молча, а потом очень медленно и с запятыми сказал:
— Да, Колька, ты прав. Ты, как всегда, прав…
* * *
— Алина, Кай, поднимайтесь, ну, что вы как дети дурные! — хлопнув дверью, скинула туфли Маша.
Как всегда, я спал убитым сном, но мой отменный слух стал губительным для тела и я проснулся от дверного хлопка.
Проснувшись, глубоко и резко вдохнул полную грудь — это сработал безусловный рефлекс организма. С вдохом нос наполнился очень приятным запахом Маши, так же я успел учуять на ней темноватые джинсы и легкую белесую блузку. С тех пор, как я открыл в себе способность ориентировки по запаху, после экспериментов научился примерно определять цвет вещей. Иногда очень даже точно я мог учуять цвет волос, увы, но кожу я не мог различить по запаху. Уже целых полтора года мы жили в этом мире, все это время я изучал местные науки, типа физики, математики для поступления в высшую школу. На вопрос Маше «зачем», она очень легко отвечала, дескать божьи одуванчики, сидящие у подъезда, давно заметили парочку, живущую вместе, один из которых почти никогда не выходит из дому, а когда выходит, ведет себя очень странно. Поэтому, что бы не создавать конфликтов ни с бабушками, ни с милицией, которую они вызовут, меня решили «отдать» (ей богу, звучит как к мебели) на обучение. Наверняка причины явно важнее перечисленных Машей, но я не стал спорить.
Эти науки я изучил полностью (естественно, для поступления) за год, тратив основную часть своего времени на тренировки как физические, так и Ки (я все еще хотел достичь Букуджутсу).
— Конечно, мамочка — едко отозвалась Алиана, которую теперь звали Алина — это было наиболее близко по звучанию к известному русскому имени.
— Я тебе дам, мамочка! — и тут залетали подушки. Я уже более-менее привык к этому, и привычно подминал под себя все удачно прилетевшие в мою сторону подушки. Потом, конечно же, они кидались будить меня и стягивать одеяло, а когда им это удавалось обе входили в ступор, завидев в постели вместо меня кучу подушек. Я к тому времени уже проводил разминочный комплекс упражнений, чем и был занят сейчас. В него входило развитие всех групп мышц, точнее даже не развитие, а поддержание на должном уровне. Развивал я их в настоящую тренировку, длящуюся от двух до четырех часов. Разминка же, чем был я занят сейчас, длилась всего десять минут, за это время я приходил в порядок и окончательно просыпался.
— Вы не забыли? Вам сегодня в институт, — напомнила Маша, наливая нам чай.
— Опять эта горячая вода со вкусом сухих листьев?.. — скривился я, вытираясь полотенцем после душа.
Нет, чай мне, в общем-то, нравился, просто мне было более по нраву вода. С водой у нас вообще была отдельная история: попав в будущее, мы с ужасом поняли, что вода здесь, мягко говоря, в преимуществе своем неживая. Это я еще о-очень мягко выразился. Поэтому меня использовали в качестве фильтра. Точнее не меня, а мою способность очищать воду с помощью кармы.
Так мы запасались водой в приобретенной Машей квартире для нас с Алиной. Большущая трехкомнатная квартира в восемьдесят квадратов, с железобетонными стенами, линолеумный пол (не хотелось бы, что бы паркет треснул после моего первого же удара), и без какой-либо звукоизоляции для моего ориентирования. Зал был просто огромен, в нем вместились бы две остальные комнаты, и еще осталось бы половина места. Зал имел всего два угла, два напротив образовывали закругление, плавно переходящее в балкон. Самое страшное для нас было привыкнуть к высоте шестого этажа, но мы успокоились уже на третий день.
Подойдя к столу, я успел натянуть шорты поверх голого тела и легчайшую тряпичную майку, позволяющую дышать телу в полной мере, и выпил половину кружки воды. На шее висело полотенце, которое я одной рукой стащил, и, сев на стул, повесил на ногу.