— Человек? — переспросил Синеглазка, но тут же хлопнул себя по лбу. — Видишь ли, вы с братом говорите «человек», подразумевая всех подряд, а мы — только людей!
— Вы, мы, — буркнула я. — Ты же понял!
— Да-да, — он машинально переместился ближе ко мне, но между нами тут же влезла Алила и недрогнувшим плечом отпихнула его. Синеглазка смутился и продолжил: — У нас около двух тысяч детей проклятых родов, несколько сотен наших друзей из разных рас и королевская гвардия — наш оплот во дворце — ещё примерно три сотни. Они, кстати, все кведдлы — это ещё одна раса…
— Стоп! Замечательно, что они кведлы…
— С двумя «д», — уточнила Алила, продолжая грозно коситься на Синеглазку. Да понял он, понял…
— КвеДДлы, — поправилась я. — Только ответьте ещё на один вопрос: а у Челси?
Синеглазка мгновенно помрачнел:
— Четыре сотни личной охраны, постоянная армия в шесть тысяч, общий гарнизон в трёх городах — пять, помощь с континента Лайры — две, от эльфов — около тысячи с волколаками…
— Всё! — завопила я. — Стоп! Во-первых, ты в этом не участвуешь! — я подскочила на кровати: — Во-вторых, где мой брат?! Он тоже в этом не участвует!
— Это ещё почему? — хмыкнул Фёдор, выруливая из-за полога и присаживаясь рядом.
— Потому что это сплошное самоубийство!
— А бывает не сплошное? — снова хмыкнул брательник и язвительно добавил: — Хотя, ты у нас теперь специалист…
— Не возникай! — отрезала я. — Три тысячи против пятнадцати — это самоубийство. Неважно какое, исход один — летальный!
— Паникёрша, — обласкал меня брательник. — У Витора всё продумано: если действовать согласовано и оперативно, нам удастся задержать помощь от эльфов и с континента Лайры. Те, кто будут атаковать дворец, смогут убрать Челси и занять Зал Совета.
— Ну займут они его, а дальше что? — мрачно осведомилась я.
И тут я увидела нечто поразительное: Федька смутился. Это было настолько редкостное зрелище, что я просто уставилась на него.
— Чего ты на меня пялишься? — ласково поинтересовался брательник. — Дальше мы провозглашаем тебя королевой…
— Чего-оо?! А вы никого не забыли спросить, хочет ли она быть королевой?! — возмутилась я.
— Это тебе, от папы, — отрезал Фёдор и протянул мне свёрнутую трубочкой бумажку.
Я развернула её и стала читать:
«Я, Адрей, король Великого Объединённого королевства по праву рождения, сын Лександра Двенадцатого, ныне покойного короля, и Алерии из рода Далей, ныне покойной королевы, передаю право на престол своей старшей дочери Таниславе, рождённой девятнадцать лет назад и здравствующей поныне».
Дата и подпись. Папина. Минуту я соображала, потом задучиво сказала:
— Ясно, — сложила документ пополам и приготовилась порвать. Всё это мило, только вот меня забыли спросить!
— Не-ет! — завопили все разом и вырвали злосчастную бумажку у меня из рук.
— Ты что! — Синеглазка мгновенно свернул её и спрятал за пазуху. — Это официальное доказательство того, что ты теперь наша почти королева. Осталось только короновать тебя — положишь руки на этот камень, он засветится, потом Гвардия быстро присягнёт тебе, бегом в тронный зал, а уж корону из сокровищницы мы как-нибудь выкр…. То есть достанем!
— Господи, ну почему я? — взвыла я обречённо. — Тан же должен быть королём. Он — старший!
— Он отказался, — пожал плечами Синеглазка. — Вдобавок, ему сейчас не до восстания. Как только разнеслась новость, что запрет на него не распространяется, ему пришлось спасаться от сотен чрезмерно обрадованных этим открытием девиц. Заметь, вовсе не только из наших!
— Значит, Сения всё же проболталась, — мрачно подвела я итог. — И он решил скинуть всё на меня.
Как мило! Братец старший, чтоб они тебя всё же нашли и коллективно… я осеклась, сообразив, какую страшную кару придумала для Тана, задавила порыв праведного негодования, и неожиданно мне в голову пришла идея. Брат-то у меня не единственный!
— Федька, — торжествующе повернулась я. — Передаю престол тебе!
— А нафиг он мне нужен? — поинтересовался братец. — Сама пользуйся.
— Предатель, — буркнула я.
— А ты думала, вот так можешь на меня всё это свалить? — поинтересовался он. — Не, пусть все эти государственные советы и прочая мура достанутся тебе. А я возглавлю армию и отвоюю, кстати, наши территории за проливом…
— Братец, — язвительно начала я, — а пословицу про медведя, чью шкуру не делят, не убив его, вы, Ваше Высочество, помните? А то нашёлся мне тут великий полководец!
— Короче, — запыхтел брательник, — ты — наша самая главная надежда, какое ты вообще имеешь право отлынивать?
— Если ты сейчас снова что-нибудь про Адрея вякнешь, — вскипела я, — придушу, прынц недоделанный!
— Тихо, тихо, — развёл нас Лад. — Успокойтесь. Фёдор, вопрос об участии Славы в восстании решает только она. Слава… он в чём-то прав. Я полностью согласен: успех восстания зависит больше от удачного случая, чем от какой бы то ни было подготовки. Но если нам удастся свергнуть Челси, понадобится другая, законная власть. И у нас есть только ты и твои братья. В утешение могу сказать, что отречься от престола ты всегда успеешь. Просто сейчас не время. Вопрос с Таном весьма сомнителен, и, не в обиду Фёдору будет сказано, тебя я скорее вижу королевой, чем его — королём. Ты более разумна и спокойна и менее упряма.
— А ещё ты меня старше на четыре года. И умнее. Ненамного, конечно, но я столько научных книжек не читал, — дополнил лестную характеристику своим сомнительным комментарием братец.
— Хватит подлизываться, — буркнула я. — Считайте это моей склонностью к пессимизму, но у меня ощущение, что если оставить всё как есть, восстание провалится.
— Ну и что, ложиться всем лапками кверху и помирать? — обратил против меня Федька мой же любимый риторический вопрос.
— Нет, — я героически выдохнула. — Для начала, я пойду поговорю с Гверфальфом — узнаю его мнение и попрошу помочь.
— А хаклонгов много? — поинтересовался Федька.
— Погоди, — удивилась я. — А ты, что, не знаешь? Ты же тоже хаклонг!
Федька мгновенно помрачнел и в ответ только зыркнул на меня исподлобья.
— Фёдор не так легко, как ты, воспринял свою принадлежность к этой расе, — неожиданно деликатно пояснила Алила, похоже, побаиваясь всплеска ярости со стороны моего нервного брательника.
— Не желаю иметь ничего общего с хвостатой чешуйчатой гадиной, — выдал Федька. Я задохнулась от возмущения:
— Не смей так отзываться о хаклонгах!
— Не ори на меня! — рявкнул брателла. — Раз всё равно нельзя превратиться, так смысл с ними любезничать! Человеком родился, человеком и останусь!
