— Может, вернемся?
— Ты чего? Впереди наверняка ждут жуткие призраки и бедные селяне, готовые отвалить денежку за избавление.
Герда ничего не ответила. Только вздрогнула, когда ее ладони коснулись пальцы спутника. Так они и шли примерно версту, а потом туман начал резко редеть.
Перед волшебниками предстала Богом забытая деревушка. Одна улица, с десяток крытых соломой хибар. На улице — ни души, даже привычного собачьего лая не слышно. Поселение выглядело словно… заспиртованный экспонат. Безмолвное, неподвижное, объятое густым тягучим воздухом.
— Неудивительно, что сюда никто не ездит, — шепнула девушка. — Дыра еще та.
Скрипнула дверь, и от этого звука спутники разом подпрыгнули. На дорогу вышел высокий, крепко сбитый бородатый мужик. На нем были красная рубаха в горошек, холщевые портки и лапти. Незнакомец преградил гостям путь и упер в бока пудовые кулачищи.
— Что, ребятки, от жизни бежите?
— А? — вырвалось у Герберта.
— Говорю, пришли зачем? Сюда давненько никто не заглядывал по собственной воле.
— Мы… это, — парень смущенно потер затылок. — На привидений охотимся. У вас ничего странного и необычного не происходит?
Бородач запрокинул голову и утробно рассмеялся. Ставни соседних домов открылись, в окнах показались испуганные старушечьи лица.
— Паршивые вы охотники! Это ежели бы я, Айкул, пришел с луком в лес и спросил: а есть ли тут дичь?
— Выходит, есть? — робко поинтересовалась Герда.
— Оглянись вокруг, красавица! Неужто не видишь? Ох, зря вы сюда пришли. Глупая молодежь.
— Мы, вообще-то, квалифицированные чародеи! — обиделся Герберт. — Дипломированные, так сказать, специалисты. И нежить вашу изведем. За определенную плату, конечно.
— Пойдемте, — хмуро сказал Айкул. — Покажу вам кое-что.
Мужик привел гостей на деревенское кладбище. Небольшой пятачок земли у подножья холма, огороженный гнилым плетнем. Среди старых, провалившихся могил виднелись три совсем свежие. Черные холмики даже не успели порасти травой.
— Первым сюда заявился сборщик податей. Было это лет десять назад. Забрал положенную сумму золотом и уехал. Потом вернулся. Говорит, в тумане заблудился. Попросил проводить его. Ну, мы сказали как есть. Он осерчал, начал саблей размахивать, карами грозить. Делать нечего, пришлось вести. Бродили мы по туману, бродили. Показалось, верст двадцать отмахали. А потом вышли к этому же селу. Так продолжалось неделю, а потом сборщик своей же саблей себе по горлу — чик!
Герда вздрогнула.
— Следом заявился странствующий колдун. Вот он, посередке лежит. Обещал нечисть одолеть, какие-то ритуалы проводил, орал заклятья ночи напролет. Да только одолели его самого. Нашли беднягу посреди поля — это вон на том холме. Лежал, руки-ноги раскинув. Бледный как мука, а на щеках кровавые слезы засохли. Вот и не стало чародея.
— Как его звали? — спросил Герберт.
— Не знаю. Он не назвался, а мы не спросили. Ну а последним в гости зашел инквизитор. Разыскивал пропавшего мага. Инквизитор почему-то на нас озлобился, решил, что мы беднягу порешили. Хотел устроить допросы с пристрастием. Пытки то бишь. Костром угрожал. В общем, дал я ему в ухо, да силы не рассчитал. А вы, ребятки, тут надолго? Или можно начинать копать?
Герда судорожно сглотнула. Коленки девушки дрожали так, что юбка колыхалась как на сильном ветру. Герберт сразу же расхрабрился. Умные люди говорят, у мужчин это в крови. Только видят беззащитную испуганную девушку — и сразу просыпается внутренний рыцарь.
— Меня, — сказал парнишка, — нечисти не запугать!
Даже кулаком потряс. А сам тоже дрожит, заикается, глаза на мокром месте.
— Храбрый мальчик, — усмехнулся Айкул. — Жаль такого хоронить.
— Прекратите! — взвизгнула Герда. — Лучше расскажите, как все началось.
— Взяло и началось. Я уж и забыл, когда. Давно, очень давно. Ни с того, ни с сего налетел туман и взял Тихие Холмы в кольцо. И все — кто бы отсюда не пытался уйти, всегда возвращался назад.
— И за это время никто не умирал? — спросил Герберт.
— Своей смертью — нет.
— А до этого… кто-нибудь погибал насильственной смертью? Насылал ли проклятия? Ссорились ли вы с проезжими колдунами?
— Не припоминаю. Жили себе как и все. От посева до уборки. Налоги платили, никого не обижали.
— Н-да. Маловато данных.
— Скоро стемнеет, — сказал Айкул, поглядев на темные тучи. — Пойдемте что ли ко мне. Я бобылем живу, места полно. Покушаете, обогреетесь.
Ребята переглянулись, пожали плечами и согласились. А что еще оставалось делать? Не ночевать же под открытым небом?
На ужин был хлеб, вареная картошка и цветочный чай. Есть хлеб с картошкой — это все равно что есть хлеб с хлебом. Но голод давал о себе знать. Ребята давились и глотали чашками отвар.
— Расскажите о деревне, пожалуйста, — попросил Герберт.
— Деревня как деревня… была. Город поблизости, так что молодежь вся разъехалась задолго до тумана. Остались старики, доживающие свой век, да бобыли вроде меня. Я природу люблю, а в городе мне тесно, душно. Надо было уезжать, так ведь никто не знал, какая беда стрясется.
Герда сидела напротив окна и старалась лишний раз в него не смотреть. Наступила ночь, в печной трубе завывал ветер. Вдруг девушка краем глаза заметила что-то красное снаружи. Подняла взгляд — а за окном старуха в алом платке. Лицо сморщенное как сушеное яблоко, беззубый рот раззявлен, а глаза ярко-голубые, как у Герберта.
От увиденного волшебница вскрикнула и уронила на пол кусок картошки.
— Хаврона! Это опять ты? — пробасил Айкул, хотя сидел спиной к окну. — Заходи, раз пришла.
Скрипнула входная дверь, раздались шаркающие шаги. В комнату вошла сгорбленная старуха в лаптях, черной кофте и грязном сарафане. Кивнула гостям с какой-то жуткой ухмылкой, и уселась рядом с печкой.
— Она того, — хозяин покрутил пальцем у виска. — Но добрая, так что не бойтесь. Хаврона! Будешь есть?
Старуха кивнула. Айкул собрал в миску хлебные корочки и передал гостье. Та стала рвать их на мелкие кусочки и обсасывать. От звуков из-за печки у Герды в миг пропал аппетит. Герберт заметил скривившееся лицо подруги, покачал головой и шепнул:
— Она юродивая. А им надо помогать. Традиция.
— Да знаю я, — шикнула целительница. — Спасибо за ужин.
Хаврона доела корочки и ушла. Айкул тем временем приготовил постели: себе и Герберту на лавках, а Герде достались полати. Девушка была родом из города, где такой мебели отродясь не водилось. Пришлось сначала показать, а потом подсадить волшебницу, так как сама она забраться наверх не смогла.
