Шумно дышавший здоровяк не дал ему заговорить:
— Мы хотим остановиться на ночь и должны позаботиться о лошадях, но я не видел конюшен. Мы желаем получить крышу над головой, еду в дорогу и чистую прокипяченную воду. Есть здесь лавка? Кузнец? Скорняк? Точильный камень тут найдется? И кто-нибудь, кто продаст шерстяные одеяла?
Свиллмен яростно затряс головой уже при первом вопросе и не останавливался, пока воин не замолчал.
— Что, вообще ничего нет?
— Вообще ничего. Простите, но через нас не проходит ни одна… э-э-э… дорога. Купца мы видим раз в год, и то если он к концу сезона не распродаст свои товары где-нибудь в другом месте.
Стройняшка осушила кружку одним большим глотком и, переведя дух, сообщила:
— Думаю, у вдовы Барк найдется немного шерсти. Она же все равно прядет, так что сможет продать вам одеяла. Конюшня сгорела, да у нас и лошадей-то нет. Есть свиньи, к югу от города пасутся овцы. Но вся шерсть от них увозится в другую долину, в город Благочестие.
— Как далеко до Благочестия? — спросил бородатый воин.
— Четыре дня пути пешим ходом или, может, пара дней на лошади.
— Ладно, — заключил бородач. — Где мы можем провести ночь?
Облизав губы, Свиллмен ответил:
— Если вы ищете только крышу, то на холме есть старая крепость.
Одну из ям они вырыли слишком близко к старому могильному холму, и теперь из слоя желтой глины торчали старые кости. Грейвз и Сопляк какое-то время оцепенело смотрели на останки: обломки и полые кости. Наконец Грейвз сгреб их лопатой в угол ямы.
— Выкопаем дыру в насыпи, — решил он.
— А я хочу пить, — кивнув, сказал мальчишка, вытирая нос.
— Тогда давай передохнем.
— Они пойдут в крепость?
Грейвз подхватил останки и отбросил их в другую сторону от кучи земли.
— Думаю, да.
Воткнув лопату в землю, он выбрался из ямы и затем вытащил мальчишку.
— Они смотрели на нас, когда проезжали.
— Знаю, мальчик. Не переживай об этом.
— Я не переживаю. Просто заметил, вот и все.
— Я тоже заметил.
Они открыли второй бочонок с водой и напились, передавая единственную оловянную кружку.
— Не стоило мне пить весь тот эль, — пробурчал Грейвз.
— Но ты же не знал, что так получится.
— Что правда, то правда. Был обычный день.
Сопляк кивнул:
— Обычный день в Триумфе.
— Я вот еще о чем думаю, — задумавшись, продолжил мужчина. — Не надо было мне делать метки. Солдаты могли сообразить и пересчитать их. Интересно, задумались они над этим или нет?
— Мы сможем это выяснить, когда вернемся в трактир.
— Мальчик, мы можем не управиться до темноты.
— Они солдаты. Наверняка будут сидеть допоздна, пить и кутить.
— Кутить? — улыбнулся Грейвз. — Ну и воображение у тебя.
— Покувыркаются со Стройняшкой, может, напьются и даже подерутся…
— С кем?
— Друг с другом или со Свиллменом.
— Мальчик, Свиллмен не будет драться, чтобы спасти свою жизнь. Кроме того, он будет более чем доволен, если солдаты заплатят за выпивку. Если платить не захотят, ну что ж, он ведь ничего не сможет сделать, чтобы это изменить, так ведь? — Помолчав, он посмотрел на город. — Покувыркаются со Стройняшкой, да? Ну, может быть. Хотя для этого надо быть слепыми.
— Она покажет им свое кольцо, и так и случится.
Грейвз сурово взглянул на мальчишку:
— Откуда ты об этом знаешь?
— Это было подарком на мой прошлый день рождения.
— Сомневаюсь, что ты…
— Вот для чего у нее язык, правда?
— Ты еще слишком мал, чтобы что-нибудь об этом знать. И о чем только думала эта мерзкая карга?!
— Она сказала, что то был единственный подарок, который она мне не дала.
Грейвз отставил кружку:
— Хватит отдыхать. А то они выпьют весь эль до того, как мы вернемся. Мы же этого не хотим?
— Нет, это было бы плохо.
Солнце уже зашло, а луна еще не успела осветить ночное небо, когда Флапп со Стройняшкой скрылись в уединенной комнатке за стойкой.
— Ну и вкус у него… ты можешь в такое поверить? — фыркнула Хаггз.
Пожав плечами, Визер осушила свою кружку и поставила ее на стойку.
— Свилл, налей еще! — велела она и затем повернулась к Хаггз. — У него всегда так. Подбирает самых уродливых или самых старых. А если повезет, то и обеих сразу в одной шлюхе.
— Да, на этот раз у него есть все, и даже выбирать не надо. Счастливчик.
— Да уж.
Капитан Скинт сидела за одним из двух столов трактира и усердно приканчивала в одиночку первый бочонок. Даллбриф уселся рядом с ней, с раскрытым ртом и пустым взглядом. Неделю назад его ударили булавой по голове, расколов шлем. Сам воин, к счастью, не пострадал. Попади удар в другое место, и Даллбрифу пришлось бы туго. А так он уже вернулся в норму, и даже глаза перестали косить. Правда, разум у него помутился. Но насколько Визер могла судить, у воина не было причин спятить прямо здесь и прямо этой ночью. Это место было таким же веселым, как Ночь встреч у юношей после трех дней поста и воздержания от выпивки.
Женщины переглянулись, когда в таверну вошли мужчина и перепачканный мальчишка.
— А он не так плох, — заметила Хаггз. — Думаешь, можно его нанять?
— Ты его об этом и спроси.
— Может, так и сделаю. Но сначала его придется отмыть.
— Там, на кладбище, были именно они.
— Ты права, — пробормотала Хаггз. — Может, стоит выяснить, кто все эти умирающие, для которых они выкапывали ямы?
— Эй, вы, двое, идите сюда, мы угощаем, — позвала Визер.
Мужчина склонил голову:
— Благодарю. А что налить парню?
— Все, что он хочет.
Мальчишка довольно уверенно подошел и встал рядом с Хаггз, потом вытер нос грязной рукой и улыбнулся, обнажив на удивление ровные белые зубы. Хаггз кинула взгляд на Визер и кивнула, говоря, что, похоже, дела пойдут хорошо.
Погрузившаяся в размышления Визер подумала, что походная жизнь, несомненно, влияет на стремления людей. Обычно те, кто шел в солдаты, были теми, кому было нечего терять и некуда идти. Много среди них было сирот и законченных ублюдков, так что вкусы солдат быстро изменялись самым причудливым образом. Женщина подумала, что могильщик выглядел вполне нормальным. Обычный могильщик, каких она повидала немало.
— Свилл, еще эля.
Могильщик взял кружку со сноровкой, свидетельствовавшей о привычке к выпивке.
Посмотрев на мужчину, Визер спросила:
— Вы копали пять могил. Для кого?
Мельком взглянув на воительницу, Грейвз осушил кружку и отступил назад.
— Еще раз благодарю, — сказал он. — Парень, ты идешь?
