— Увы, это не в моей компетенции, — сказал лорд Даниэль Смит без особого сожаления в голосе и, видя, что маленький профессор сердится, миролюбиво добавил: — Не горячись, Адам. Зря ты ополчился на Михаила. Знаю, что не только ты, но и многие из Старейшин больше уважают его за замечательные способности, чем любят — слишком уж наш Глава нетерпим к недостаткам других. Но нужно принимать во внимание скорость его мышления. Михаилу трудно понять, что остальным нужно время, чтобы осмыслить его планы и подчас их нерешительность кажется ему обычной тупостью. Кстати, Адам, ты его хаешь, а он, между прочим, очень хорошо о тебе отзывается, говорит, что у тебя в отличие от многих «варит» голова.
Ректор лукаво глянул на профессора. Оживлённо блестя тёмными глазами, тот саркастически хмыкнул.
— Дэн, не говори ерунды! Всем известно, что ты сторонник Палевского. Пытаешься и меня склонить на его сторону? — задиристо воскликнул он. В ответ ректор укоризненно покачал головой. Испытующе глядя на него, профессор задумчиво добавил: — Ладно. Может я и не прав. Если честно, то я считаю Палевского неплохим парнем, несмотря на его высокомерные закидоны. А уж моё отношение к нему как к ученому, ты и так знаешь. В генетике он царь и бог.
— Дорогой друг, ты даже не представляешь, насколько нам повезло с Главой Совета! Поверь, если бы не он, на сегодня у нас не было бы ни нашей Академии, ни науки, ни многих общественных центров и производств. Мне самому удивительно, как только Михаил везде успевает, занимаясь при этом наукой! Адам, прикинь какой круг решаемых вопросов у Главы СС, и сам поймешь, есть ли у него время на разжевывание подробностей.
— Ну, это ты хватил через край, Палевский не один у нас работает!
— Так-то оно так, но пока один лишь Михаил видит картинку целиком и направляет наше общество в нужном направлении. С этим-то ты согласен?..
Оживленно беседуя, мужчины неторопливо двинулись к ожидающей их группе преподавателей.
Наконец-то, прибыли все, кого ждали. Толпа получилась очень внушительной. Студенты наставники, преподаватели, обслуживающий персонал, — всего их набралось четыре с лишним тысяч человек. Яркие расцветки комбинезонов и веселая суета создавали ощущение праздника в мире белого безмолвия, но карнавал красок длился недолго. Раздались ментальные окрики наставников и студенты поспешили на построение, моментально сгруппировавшись в отдельные колонны. Спустя некоторое время по числу кланов, на льду выстроились пять идеально ровных колонн студентов, а преподаватели и сотрудники обслуживающего персонала собрались в четыре странных образования, больше напоминающих не колонны, а очереди за дефицитным товаром в некоторых отсталых странах третьего мира.
Неожиданно раздался тонкий визг на грани слышимости и из образовавшейся полыньи выскочили девять огромных дисков серебристого цвета, по внешнему виду — близнецы-братья пресловутых НЛО. В толпе студентов раздались восхищенные возгласы и свист. Многие из них впервые лицезрели самолёты-амфибии последней модификации — новую разработку ОКБ Академии. Оказавшись на поверхности, они легли на лед и гостеприимно распахнули люки. Из них выглянули приветливые стюардессы, приглашая желающих пройти на посадку.
Безопасность не дремлет
В штабе клана Волка, на огромном обзорном экране, работающем в режиме реального времени, высвечивался однообразный, заснеженный до самого горизонта, пейзаж. Огромный ледяной массив замерзшего океана был почти неотличим от белого, в серых тучах, неба, сливавшегося на горизонте с оледеневшей поверхностью. Ледяные торосы океана отличались от облаков на небе только своей неподвижностью.
Внезапно над поверхностью материализовалась треугольная тень, она зависла на месте и из нее посыпались крохотные фигурки, которые, спустившись, неспешно разбрелись по поверхности.
— О, наши волчата прибыли первыми! — прокомментировал кто-то из сотрудников, находящихся в диспетчерской.
Спустя некоторое время, надо льдом зависла еще одна группа из четырех треугольных самолетов, прилетевших из кланов, и повторилась картина предыдущей высадки. Вторая группа из четырех самолетов СС ОК села прямо на лед, из них гуськом стали выбираться люди.
— Замечательно, вот и самолеты СС ОК с преподавательским составом приземлились. Теперь вся Академия на месте, уложились точно в срок. Пора вызывать амфибии из купола, — с удовлетворением глядя на экран, произнес дежурный офицер, стоящий за спиной оператора, наблюдающего за высадкой.
— Слушаюсь, сэр, сигнал послан. Есть подтверждение. Выход амфибий через пятнадцать минут, — и оператор склонился, над журналом — автономной дисплейной папкой, отмечая в ней время и событие.
— Занеси в личное дело пилота пятнадцать суток ареста за неуместное лихачество и отстранение от полетов на месяц. Кто этот ас?
— Джованни Ричмонд, сэр. Выпускник Авиакорпуса 2008 года, второе место на курсе. Отличник летной и физической подготовки, 150 самостоятельных вылетов.
— Немного. Кто подписал допуск к полету?
— Майор Арнольд Крейз, выпускающий пятого авиаотряда СБ ОК.
— Серьезный мужик, я его знаю, кого попало он не пошлет в такой полет. Ладно, черт с ним. Влепи мальчишке выговор без занесения и стандартную обработку у психолога. На первый раз достаточно, не буду портить ему послужной список. Но не дай бог ему попасться еще раз на подобных фокусах, будет всю оставшуюся жизнь ползать по поверхности.
— Слушаюсь, сэр.
Вдруг фигурки на экране, перемещавшиеся по льду до этого совершенно произвольно, засуетились и образовали девять колонн. Через некоторое время из-подо льда выпрыгнули девять дискообразных аппаратов и опустились на лед. Началась быстрая организованная посадка, последняя фигурка, перед тем как исчезнуть внутри амфибии, шаловливо помахала им руками. Самолеты кланов и амфибии разом исчезли с обзорного экрана.
— Порядок! Готовь доклад Главе СБ СС и побыстрей. Не медли, а то Штейн снесет нам головы. Высадка Академии у него на контроле.
— Готово, сэр! Подпишитесь, — и оператор протянул дисплейную папку дежурному офицеру. Тот, взяв ее, сказал вслух кодовую фразу и присовокупил к ней все, что положено: номер доклада, время, свое звание и фамилию. Затем приложил к журналу запястье, где на браслете вместо ожидаемых часов находился круглый переливающийся всеми цветами радуги диск черного цвета.
Томас Штейн, высокий красивый блондин с тяжелым взглядом серых глаз, взяв папку с только что полученным докладом, вошел в кабинет к Главе Совета старейшин Михаилу Палевскому.
