— Неужели ты действительно полагаешь, что меня могут удовлетворить подобные занятия?
— Человек находит удовлетворение в различных вещах и занятиях. Это зависит от самого человека, а не от его занятий. Я лишь хочу сказать, что тебе не следует пользоваться своим могуществом, пытаясь осуществить перемены в обществе путем насилия, как мы это делали когда-то.
— Какие бы изменения мир ни претерпел, самое смешное заключается в том, что время сделало тебя пацифистом.
— Ты ошибаешься.
— Сознайся: ты в конечном итоге просто стал бояться звона мечей! Оценщик! Какой же ты рыцарь!
— Я рыцарь, который оказался не в том времени и не в том месте, Мерлин.
Волшебник пожал плечами и отвернулся.
— Что ж, да будет так. Хорошо, что ты решил все это мне сказать сразу. Спасибо. Подожди минутку.
Мерлин ушел в дальнюю часть пещеры и через несколько минут вернулся, переодетый в новые одежды. Эффект был разительный. Теперь он выглядел куда более аккуратным и опрятным. Белоснежные борода и волосы потемнели, и лишь кое-где была в них заметна сильная проседь. Поступь стала более уверенной и твердой. В правой руке Мерлин держал свой волшебный посох, но на него не опирался.
— Пойдем-ка прогуляемся вместе, — сказал он.
— Сегодня скверная погода.
— Не такая уж скверная, как в ту ночь, когда ты от меня ушел. Да и места здесь иные.
Проходя мимо желтого рыцаря, он щелкнул пальцами возле забрала его шлема, и тот, звякнув латами, двинулся за ним.
— Кто это?
— Никто, — отвечал Мерлин, протягивая руку к шлему рыцаря и поднимая забрало. Под шлемом была пустота. — Это просто волшебные латы, их приводит в движение некий дух. Довольно неуклюжий, надо признать, поэтому я и не доверил ему дать мне эликсир при моем пробуждении. Однако слуга он великолепный — в отличие от некоторых. Необыкновенно сильный и быстрый. Даже будучи на вершине своей рыцарской славы, ты не сумел бы одолеть его. Мне ничто не страшно, когда он со мной. Идем, я хочу кое-что тебе показать.
— Хорошо.
Ланселот вышел из пещеры и последовал за Мерлином и полым рыцарем. Дождь уже прекратился, ветер тоже стих. Они оказались на освещенной лунным светом поляне, над которой бродили клочья тумана; вокруг сверкала мокрая трава. Вдали возвышались какие-то смутные силуэты.
— Ох, извини, — сказал Ланселот. — Я забыл в пещере свою трость.
Он повернулся и пошел обратно.
— Да-да, прихвати свою трость, старичок, — откликнулся Мерлин. — Ведь силы твои уже на исходе.
Когда Ланселот вернулся, Мерлин стоял, опершись на посох, и смотрел вдаль.
— Теперь пойдем вон туда, — сказал он. — Там ты найдешь ответы на все свои вопросы. Я постараюсь идти не очень быстро, чтобы не утомлять тебя.
— Утомлять меня?
Волшебник захихикал и двинулся вперед. Ланселот последовал за ним.
— Разве ты не чувствуешь легкой усталости? — спросил Мерлин.
— Да, признаться, чувствую. А ты знаешь, что это со мною?
— Разумеется. Я снял чары, которые защищали тебя все эти годы. И сейчас ты ощущаешь первые проявления своего истинного возраста. Этот процесс займет еще некоторое время, пока старость не преодолеет естественное сопротивление твоего тела. Но она тебя уже нагоняет.
— Зачем ты это со мною сделал?
— А я поверил твоим заявлениям о том, что ты не пацифист. Ты говорил достаточно страстно, чтобы догадаться: ты можешь дать мне отпор, противостоять мне. Этого я допустить не мог, поскольку прекрасно знал, что ты силен по-прежнему и способен воспользоваться своей силой, которой стоит опасаться даже волшебнику. Так что я сделал то, что и следовало сделать. Благодаря моему волшебному могуществу ты сохранил свою силу; без моих чар сила твоя скоро иссякнет. Мы могли бы снова стать неплохими союзниками, однако я понимаю: теперь это невозможно.
Ланселот споткнулся, с трудом удержался на ногах и дальше пошел прихрамывая. Полый рыцарь неотступно следовал по правую руку от Мерлина.
— Ты говоришь, что цели твои благородны, — сказал Ланселот. — Но я тебе не верю. Может, в былые времена так оно и было. Но теперь не только времена изменились. Ты и сам стал другим. Разве ты этого не чувствуешь?
Мерлин глубоко вздохнул и выдохнул облако тумана.
— Вероятно, это у меня наследственное, — произнес он задумчиво. И тут же добавил: — Шучу, шучу. Конечно, я тоже изменился. Все меняется. Ты и сам тому прекрасный пример. Но то, что ты считаешь во мне переменой к худшему, лишь слабый отголосок неразрешимого конфликта, возникшего меж нами из-за происшедших в нас обоих перемен. Но я по-прежнему придерживаюсь благородных идеалов Камелота.
Плечи Ланселота теперь согнулись, обвисли, дыхание участилось. Неясные силуэты вокруг устрашающе нависали над ними.
— Да я же знаю это место! — воскликнул он внезапно. — И в то же время не узнаю его... Стоунхендж ныне выглядит совсем иначе! Даже в Артуровы времена он вовсе не был таким великолепным! Как мы сюда попали? Что произошло?
Он остановился передохнуть, и Мерлин тоже встал, чтобы дать ему такую возможность.
— Нынче ночью мы с тобой прошли путь, разделяющий два мира, — сказал он. — И сейчас находимся в Царстве фей, а это настоящий Стоунхендж, святилище. Я специально растянул границы миров, чтобы он здесь оказался. Желай я тебе зла, я бы мог отправить тебя туда и запереть там навеки. Однако лучше все же тебе обрести наконец хоть какой-то покой. Идем.
Ланселот, спотыкаясь, последовал за ним к огромному кругу из поставленных торчмя гигантских камней. С запада прилетел, разгоняя туман, легкий ветерок.
— Что ты хотел сказать этими словами — «хоть какой-то покой»?
— Чтобы полностью восстановить и преумножить свое могущество, мне необходимо принести здесь жертву.
— Значит, ты с самого начала уготовил мне такую участь!
— Нет. Этой жертвой не обязательно должен был стать ты, Ланс. Вполне подошел бы любой, хотя ты подойдешь значительно лучше. Все было бы иначе, если бы ты предпочел помогать мне. И у тебя еще есть время, чтобы передумать.
— И ты бы хотел, чтобы человек, способный так быстро передумать, был твоим союзником?
— Да, для тебя вопросы чести всегда имели чересчур большое значение.
— Тогда зачем спрашивать? Просто из мелкой жестокости?
— Именно. К тому же ты мне надоел.
Когда они достигли внешней границы каменного круга, Ланселот снова остановился и стал разглядывать огромные глыбы.
— Если ты не войдешь туда добровольно, — заявил Мерлин, — мой слуга будет рад помочь тебе.
Ланселот сплюнул, выпрямился и с яростью посмотрел на него.
— Полагаешь ли ты, что я убоюсь пустых лат, ведомых неким адским духом? Даже теперь, Мерлин, без помощи и содействия волшебных чар, я способен разнести его на куски!
