– И все-таки ты – растение? Говорящее растение?
– Ты не сельский житель.
– Несколько дней назад я покинул Нессус.
– И немного образован.
Я вспомнил мастера Палаэмона, потом мастера Мальрубиуса и мою бедную Теклу и пожал плечами.
– Я умею читать и писать.
– И тем не менее мало что знаешь. Я не говорящее растение, как тебе следовало догадаться сразу. Даже если бы растение встало на тот единственный из миллиона путей эволюции, который ведет к появлению разума, совершенно невероятно, чтобы растительная форма повторила внешний облик человека.
– То же самое можно сказать и о камне, но ведь существуют же статуи.
Несмотря на «то что лицо зеленого человека выражало тихое отчаяние (оно было даже более печальным, чем лицо моего друга Ионы), уголки его рта дрогнули.
– Неплохо сказано. Тебе не хватает научного подхода, но ты образован лучше, чем думаешь.
– Напротив, мы занимались именно науками, хотя в них не было ничего похожего на твои загадочные умствования. Кто ты?
– Великий провидец. И великий лжец, как каждый, кто попал в ловушку.
– Если скажешь, кто ты, я попробую помочь тебе. Он посмотрел на меня, и мне показалось, словно на вершине высокого стебля вдруг открылись глаза и появилось человеческое лицо.
– Я тебе верю, – медленно проговорил он. – Почему же из сотен людей, которые входили в эту палатку, одному тебе ведома жалость?
– Как раз жалость мне неведома, но я воспитан в уважении к справедливости и хорошо знаком с алькальдом этой деревни. Зеленый человек остается человеком, и если он попал в рабство, то его хозяин обязан объяснить, почему и как он им завладел.
Зеленый человек продолжал:
– Должно быть, с моей стороны глупо доверять тебе, но я почему-то доверяю. Я свободный человек и прибыл из будущего изучать ваше время.
– Не может быть.
– Зеленый цвет, который повергает вас в такое изумление, всего-навсего то, что вы называете ряской. Мы видоизменяли речные водоросли, пока у них не появилась способность существовать в организме человека, и тогда, наконец, окончилась наша вечная битва с солнцем. Эти крошечные растения живут и умирают в нас. Живые и мертвые – они питают наше тело, никакой другой пищи нам не требуется. Покончено с голодом, а людям не надо больше трудиться, чтобы добыть пищу.
– Но тогда вам не обойтись без солнечного света.
– Правильно, – согласился зеленый человек. – Здесь мне его не хватает. В моей эпохе солнце светит ярче.
Эти простые слова вызвали во мне волнение, которого я не испытывал с тех пор, как увидел снесенную крышу часовни в Разбитом Дворе нашей Цитадели.
– Выходит, пророчество о том, что взойдет Новое Солнце, сбудется? И значит, Урс ждет вторая жизнь? Если, конечно, ты не лжешь.
Зеленый человек рассмеялся, запрокинув голову. Позже мне довелось услышать хохот альзабо, рыщущих по плато высокогорья: их смех страшен, но смех зеленого человека был еще ужасней, и я отшатнулся.
– Ты не человек, – сказал я. – Может, когда-то и был им, но не теперь. Он снова засмеялся.
– Подумать только, я на тебя надеялся. Жалкое я создание. Я уже смирился с мыслью, что погибну здесь, среди людей, которые есть не что иное, как ходячий прах, но при малейшем проблеске надежды все мое смирение исчезло. Я настоящий человек, друг мой. А вот ты – нет, и через несколько месяцев я умру.
Я подумал о его родичах. Как часто видел я замерзшие стебли цветов под зимним ветром у стен мавзолея в некрополе.
– Я понимаю. Еще немало будет теплых солнечных дней, но когда они уйдут, ты сгниешь вместе с ними. Разбросай свои семена, пока не поздно.
Он вздохнул:
– Не веришь, что я такой же человек, как и ты, не можешь меня понять и все-таки жалеешь. Может быть, ты прав, к нам действительно пришло другое солнце, но мы об этом забыли. Если мне удастся вернуться в свое время, я расскажу о тебе.
– Если ты и вправду из будущего, почему ты не можешь вернуться туда и спастись?
– Потому что я прикован.
Он вытянул ногу, и я увидел браслет, который стягивал ее под коленом. Его бледно-зеленая плоть набухла вокруг браслета, подобно тому как древесина обрастает вокруг железного кольца.
Полог палатки поднялся, внутрь заглянул хозяин.
– Ты все еще здесь? Там другие ждут. Он бросил многозначительный взгляд на зеленого человека и исчез.
– Он хочет сказать, что мне пора тебя выпроваживать, а то он закроет дыру в крыше. Все, кто платит за то, чтобы посмотреть на меня, сразу уходят, как только я предсказываю их будущее, и я открою тебе твое. Сейчас ты молод и силен. Но прежде чем этот мир десять раз обернется вокруг солнца, ты потеряешь силу, и она к тебе больше не вернется. Если ты вырастишь сыновей, то знай, что взрастил врагов. Если…
– Довольно, – перебил я. – Все, о чем ты говоришь, это судьба каждого человека. Ответь честно на один вопрос, и я уйду. Я ищу женщину по имени Агия. Где я найду ее?
На мгновение его глаза закатились под лоб, так что видна была лишь узкая полоска зелени под ресницами. Тело мелко задрожало. Он встал и вытянул руки с растопыренными пальцами, похожими на тонкие ветки. Потом раздельно произнес:
– На земле.
Дрожь прекратилась, он снова сел. Казалось, он разом постарел и побледнел.
– Ты просто мошенник, – бросил я, поворачиваясь лицом к выходу. – А я глупец, что тебе хоть сколько-нибудь верил.
– Нет, – прошептал зеленый человек. – Послушай. По дороге сюда я прошел через все ваше будущее. И кое-что осталось со мной, хотя и многое туманно. Я сказал тебе правду, и если ты действительно в ладах с алькальдом, можешь ему передать: вооруженные люди ищут человека по имени Барнох, чтобы освободить его.
Я вынул из сумки точильный камень, переломил его о верхушку кола, державшего цепь, и протянул половину зеленому человеку. С минуту он не мог понять, что это значит. Потом я увидел, что его охватывает великая радость, словно он уже купался в свете своего дня. Свете, который был ярче нашего.
Выйдя из балагана, я взглянул на небо. Горизонт на западе уже поднялся почти до половины небесного купола: скоро мой черед. Агия пропала, как пропали все мои надежды отыскать ее, пока я метался из одного конца ярмарки в другой. Однако меня несколько утешало пророчество зеленого человека, которое я истолковал как обещание на встречу с ней раньше, чем она или я умрем. Мелькнула и мысль, что раз она пришла посмотреть, как Барноха выволакивают на свет, то придет посмотреть и на казнь Морвенны и конокрада.
Эти мысли волновали меня по дороге в гостиницу. Но не успел я дойти до комнаты, которую занимали мы с Ионой, как их вытеснили воспоминания о Текле и о том, как я достиг звания подмастерья. И те и другие были вызваны простой необходимостью сменить новую одежду на черное платье, которое носят члены нашей гильдии. Так сильна во мне сила ассоциаций, что они возникли еще до того, как я увидел плащ и меч: плащ висел на вешалке в комнате, а «Терминус Эст» был спрятан под матрацем.
