– Мне передали твои слова о Цербере, поэтому ты здесь, – прозвенел в тишине голос Елены. – Вот уже четыре ночи я вижу страшного подземного пса во сне. Я иду с факелом в темном лабиринте, и вдруг из темноты появляется оскаленная лохматая черная голова. Я понимаю, что этим путем мне не выйти к свету, и бегу в другую галерею. Но там меня встречает другая голова, ее шерсть белая, чудище плотоядно щелкает челюстями, желая меня поймать. Я поворачиваю в еще один тоннель, но и там натыкаюсь на собачью голову гиганта, рыжую, как огонь пожара. Она лает мне прямо в лицо. Во сне я знаю, что четвертого выхода из подземелья нет, и от ужаса роняю факел, а потом просыпаюсь.
– А ты уверена, – спросил Симон, – что ищешь в этом сне выход, а не вход? Ведь Цербер, как известно, охраняет спуск в подземелье, к бессмертным душам, а не подъем наверх.
– Как можно быть в чем-то уверенной, когда видишь сон? – удивилась Елена. – Я уверена только в том, что стала бояться закрывать глаза. Моя рабыня сказала, что ты предсказал это видение. Кто бы ты ни был, если это ты наслал его, я заплачу тебе, чтобы больше не видеть по ночам таких больших собак. А если ты толкователь, объясни мне, что значат эти страшные псы?
– Для начала я расскажу тебе еще о Цербере. В подземном царстве, куда спускаются наши души после смерти, царь Аид и его верный перевозчик Харон нередко развлекают себя тем, что играют в химер. Вот смотри, как это бывает…
Симон достал из своей сумки кусок дорогого папируса и начал быстро чертить на нем тонкой обугленной палочкой, потом согнул листок пополам и, поклонившись, подал Елене:
– Не смотри в мой рисунок. Видишь, я провел на твоей стороне только два коротких штриха. Это шея. Пририсуй к ней любое туловище, а мне оставь дорисовывать ноги.
Елена поняла, немного повеселела и тоже стала рисовать предложенным угольком, а потом сложила листок и вернула магу. Симон быстро добавил ноги и только тогда развернул весь папирус, чтобы взглянуть, что получилось. Рабыни не выдержали и захихикали, кусая губы и закрывая их ладошками. На папирусе танцевал в залихватской позе неизвестно кто с головой крокодила, крыльями орла и человеческими ногами, обутыми в высокие сандалии.
– Вот так, – сквозь смех объяснял Симон, – царь посмертных подземелий Аид и перевозчик душ на ту сторону Харон и создали Цербера. Аид начертил на колонне, держащей каменный свод, трехглавого пса, а Харон с другой стороны приделал ему змею вместо хвоста. Аид – брат Юпитера, верховного бога, и, значит, умеет оживлять рисунки. Они с Хароном играют в эту игру, рисуют мелом на колоннах, держащих каменное небо их царства. Так рождаются химеры. Под землей они могут жить сколько угодно, но стоит им попасть на солнечный или даже лунный свет, и лучи светил испепелят их, а ветер унесет пепел. Поэтому на земле так мало знают о химерах. Зато по приказу Аида химеры могут проникать в наши сны. Если захочешь, я скажу тебе, в какую ночь нужно лечь на землю у храма и приложить ухо к земле, чтобы услышать лай Цербера. В полнолуние, один раз в год, в час рождения Цербера, лают все три головы сразу, и поэтому звук доходит до самой поверхности земли.
– Но зачем она является мне во сне, эта подземная химера?
– Твой сон – предсказание, которое ты сама не можешь разгадать, хоть это и не сложно. Цербер не пускает тебя в мир мертвых, ни одна из трех пещер не пропустит тебя, потому что ты, прекрасная Елена, никогда не умрешь и твоя душа никогда не попадет к Харону в лодку, чтобы переплыть горящую реку и встретиться с душами предков. Если ты поверишь мне и отправишься со мной, красота твоя станет вечной и под разными именами прославится во всех веках.
– Какие странные слова. Кто ты такой, чтобы я тебе поверила?
– Сейчас важно, не кто я, а кто ты. Вспомни другие свои сны, и тебе будет проще поверить. Твоя драгоценная красота не просто игра природы. В тебе живет душа всего этого мира, созданная богами, и весь твой несравненный облик – лишь внешний отблеск этой вечной души, как на морской волне играет отблеском солнце. Я сделаю тебя той, кто ты есть на самом деле. Я помогу тебе вспомнить себя. Скоро ты сможешь не только толковать сны, но и предсказывать судьбы целых царств, знать сроки правителей и их городов, заглядывать в будущее и прошлое так глубоко, как захочешь. Ты узнаешь таинственную силу знаков, окружающих нас, будешь невесомой, как перо на ветру, или быстрой, как молния. Загляни в себя, и ты убедишься, я говорю именно то, что будет, именно то, чего ты ждала. Слушай свое сердце, и оно все верно подскажет тебе.
– Я помню с самого детства такие странные сны, – новым голосом медленно заговорила Елена. – Я стою на стене великого города, а навстречу мне по бескрайнему морю мчатся тысячи кораблей с осьминогами, звездами, крабами, буквами на парусах. А потом весь город горит, и в дыму различим огромный деревянный конь, из которого воины прыгают на веревках, как игрушечные солдатики из детской коробки.
– Это троянская война. Ее помнишь не ты, но твоя душа, которая жила тогда в совсем другом теле.
– И еще, сейчас мне кажется, я уже видела во сне эту комнату и тебя в ней…
Елена замолчала, приподнявшись на локте, внимательно оглядела все вокруг, как будто только что оказалась здесь, и щелкнула своими длинными тонкими пальцами обеих рук. Приятно зазвенели дорогие браслеты на ее запястьях. Послушные рабы быстро и бесшумно вышли.
– Я покажу тебе, что было дальше в том твоем давнем сне, – уверенно и радостно сказал Симон. Он подошел к огню, ярко горевшему в бронзовой чаше перед статуэтками предков и защитников дома, и накрыл это пламя ладонью. Опускал руку все ниже. Вот уже огонь лизал все пальцы мага, как послушный пес языком, но Симон только улыбался, спокойно глядя Елене прямо в глаза.
– Я помню тебя и как ты моешь руку в пламени, – воскликнула Елена, вставая и приближаясь к Симону. – Вот сейчас огонь станет зеленым, потом синим, а затем черным, как живое, но непрозрачное стекло.
Случилось все, как она сказала.
– Вот видишь, ты уже научилась предсказывать, – ободрял ее маг.
– Огонь изменился, сделался холодным, поэтому он не вредит тебе, – пыталась понять Елена.
Симон левой рукой поднес к черному огню папирус с их химерой, и тот мгновенно вспыхнул.
– Как видишь, изменив цвет, он все так же горяч.
Такого Елена, первая красавицы Тира, не видела даже в доме мистерий. А ведь там жрицы умели так заколдовать обычное яйцо, чтобы из него вылупилась змея, от укуса которой вскрикивают даже статуи и капли яда которой добавляют в самые дорогие бальзамы и лекарства.
– Ты научишь меня делать так же? – спросила Елена, осторожно протягивая руку к огню.
