Ознакомительная версия.
Черный Страж подошел к скамейке и наклонился над Павлом. Только сейчас Павел обнаружил, что плащ этого загадочного человека не совсем сливается с темнотой, а чуть заметно светится глубокой синевой.
– Кроме Даниила Бойко.
Удар был силен. Некоторое время Павел молчал, собираясь с мыслями, а Черный Страж безмолвно нависал над ним. Из питейки кто-то вышел, побрел с бормотанием через площадь, спотыкаясь и громко шаркая подошвами по камням.
Вот оно что! Выходит, Седой Даниил прямиком побежал к Стражу… Вот оно что…
– Я сегодня не видел Даниила Бойко, – словно прочитав его мысли, сказал Черный Страж. – Но я знаю весь твой с ним разговор от начала до конца. Поэтому и возникла необходимость провести беседу. Между прочим, первую такую беседу в Лесной Стране. И, надеюсь, последнюю.
Черный Страж замолчал, шагнул назад и вновь слился с тополями. Молчание его было многозначительным.
– Откуда ты мог узнать о нашем разговоре? – пробормотал Павел.
– Я мог бы и не отвечать, просто пересказать его, чтобы ты убедился в моей искренности. Но я отвечу. Даниил Бойко в разговоре с тобой упоминал о телевизорах, радиоприемниках и магнитофонах предков-основателей. Есть еще и другие аппараты. Действующие. Это все, что я скажу тебе, Павел Корнилов. Делай выводы.
– Та-ак…
Свое состояние после слов Стража Павел мог сравнить с ощущениями после Небесного Грома, поразившего его шесть лет назад за Болотом Маленького Войцеха. Вряд ли тогда было хуже.
– Ты все понял?
Черный Страж дотронулся до его плеча, и этот вопрос и прикосновение словно привели Павла в чувство.
– Нет, не все! – Он неожиданно вскочил, так что Страж невольно попятился. – Не все! Не буду говорить насчет порядочности подслушивания чужих разговоров, но рот себе затыкать не позволю. С какой стати я должен молчать? Какое несчастье случится, если все узнают, что основатели – не беспочвенные безудержные фантазеры, что Создатель перенес их сюда с Земли, и Земля действительно была? Что, рухнет мир, развалятся храмы, вода в Иордане превратится в кровь? Ну что страшное случится от расширения учения о Создателе, от того, что все-таки – была?..
– Павел Корнилов, – ровным голосом сказал Черный Страж. – Слушай и делай выводы. Учение о Создателе не нуждается в изменениях и мы не потерпим изменений. Это первое. Второе. Никакой Земли нет и не было, а есть Лесная Страна, которую ждет такая судьба, какую даст ей Создатель, и не нам судить о помыслах его. Книги основателей – это всего лишь фантазии, это такие же сказки, мечты, как царствие небесное из их же собственных сказок. Это место, куда они стремились в те тяжелые времена, когда здесь были только леса, болота и реки и только начиналось строительство городов. Земля – это придуманный сказочный мир. Нам не нужна сказка о Земле, потому что у нас есть реальная, созданная и благоустроенная нашими руками Лесная Страна, где мы будем жить столько, сколько посчитает нужным Создатель…
– Никто не заставит меня молчать! – с вызовом выкрикнул Павел. – Учение нуждается в новом знании.
– Учение не нуждается в новом знании, Павел Корнилов. Если ты не прекратишь подобные разговоры, то первое, что тебя ждет – это проклятие в храмах всех городов. Ты будешь объявлен Посвященными врагом Создателя Мира – заметь, единственным в истории Лесной Страны – и тебе придется перебираться в Броселианд или еще дальше, и рассказывать о Земле волкам и медведям. Подумай.
– А теперь слушай ты, Страж! – ответил Павел, едва удерживаясь от желания взглядом расплющить тело Черного Стража о танковую броню. – Прямо в это воскресенье, в храме, я всем расскажу о Земле, а там пусть верят, как им больше понравится: по-старому или по-новому. Но молчать не буду, я не такой слюнтяй и покорная лошадь, как другие!
Он прошел мимо Черного Стража, от злости изо всей силы сжав кулаки, и, не оборачиваясь, направился через площадь.
– Ну, смотри, Павел Корнилов, – равнодушно сказал ему вслед Черный Страж. – Когда будет трудно – приходи за советом.
Наутро после этого разговора Павел зашел к родителям, но отец спал – из-под сбившегося в кучу одеяла торчали ноги в ботинках, – а мамы не было. Он растолкал отца и из нечленораздельных звуков, которые тот издавал, не открывая глаз, сумел только понять, что мама в Иерусалиме. Для того, чтобы узнать, зачем она туда уплыла и когда вернется, нужны были терпение и настойчивость, но Павел решил оставить отца в покое. Отец еще глубже зарылся в одеяло, а Павел побродил по комнатам, потом перелез через изгородь к себе во двор и принялся доделывать беседку. Потом занимался стиркой, вымыл полы в доме и посидел немного за столом, перечитывая Библию.
Особенно он любил книгу Судей Израилевых о жизни Самсона. «И сказал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей».
Вот так. Павел бережно закрыл книгу – страницы были протерты чуть ли не до дыр, отдельные слова уже невозможно было разобрать, но он знал их наизусть, – задумчиво посмотрел в окно, где за изгородью и неширокой полосой бледно-желтой травы стояли кривые тонкие сосны Умирающего Леса. А мог бы совершить такое хоть кто-нибудь из знакомых парней? Даже Лука Громила? Даже Виктор Медведь из отцовской бригады? Очень сомнительно. Сели бы с этими филистимлянами в карты играть, да пиво попивать, вот и все. Ничем, ну ничем не расшевелить…
Он опять заглянул к родителям – там уже никого не было, одеяло валялось на полу у кровати. Отец, пользуясь выходным, несомненно, ушел в питейку. Павел застелил отцовскую кровать и пошел по тихим улочкам мимо пустых домов, здороваясь с теми, кто попадался навстречу или возился во дворах; кивнул полицейскому, прохлаждающемуся в теньке у колодца, и обсудил перспективы облавы на волков, повадившихся на лесоповал, с Лысым Михеем, который вез от пристани глиняные кувшины.
У Иордана было не так жарко, как в городе, но так же сонно. Лениво копошились на отмели два мальчугана, из Тихой Долины на том берегу к бледно-голубому небу поднимался редкий дымок – видно, кто-то отдыхал на мягкой высокой траве, кипятил веселящий напиток; со стороны Иорданских Людей шла по течению одинокая шестивеселка – рыжий парус обвис, люди лежали на тюках, белокурый бородач у руля курил, подставляя солнцу широкую загорелую спину.
Павел спустился к воде, к лодке, поднял и опустил, проверяя, парус, придирчиво осмотрел весла, простукал борта. До Иорданских Людей было сорок семь километров, да до Устья – еще шестьдесят, да вверх по Ховару мимо Заброшенного Поля еще полсотни, а дальше кто знает? И все на веслах, ну, и если повезет с ветром – под парусом. Зато в обратный путь понесет течение и можно будет лежать и смотреть в небо, и думать о чем угодно. Сил на путешествие хватит – Павел присел, уперся руками в изогнутый деревянный нос лодки и без особого напряжения поднял над водой переднюю часть ее тяжелого корпуса. А за месяц можно многое разузнать и все-таки добраться до истоков Ховара. Городов там нет, а если и есть – о них никому ничего неизвестно. После его путешествия незнание станет знанием. Пусть не суждено ему, как апостолу Павлу, чьим именем назвала его мама, нести слово Господне в другие края, пусть даже это знание и не интересует никого, кроме него самого – но, вернувшись, он все-таки расскажет. Сделает подарок Совету. Исправленные карты Лесной Страны – это более достоверные карты. Может быть, когда-нибудь кому-нибудь и пригодятся его путешествия, хотя вряд ли…
Ознакомительная версия.
