Сбегав к вытяжному шкафу с толстыми стенами, герцог Ролан принес увесистую шкатулку из свинца:
— Откройте-ка!
Сняв крышку, Альдир провел ладонью над шкатулкой и очувствовал вроде как слабое жжение. В шкатулке лежал простой обломок какого-то серого камня. Но обостренное восприятие сингильдийца говорило, что от этого камня исходит нечто не вполне благоприятное для человека. Рыцарь поспешил закрыть крышку.
— А, напугались? — снисходительно усмехнулся герцог. — О нем ходит немало страшных легенд. Например, о трех путешественниках Северной экспедиции, умерших от непонятной болезни после того, как они побывали в пещере, где были найдены эти образцы. Но мы-то с Вами образованные люди и не верим всяким россказням, верно?
— Я бы держал его подальше, — сказал Альдир. — Что-то в нем происходит. Он будто тлеет изнутри.
— Вот-вот! — с воодушевлением подхватил герцог. — Происходящий в нем процесс с химической точки зрения совершенно необъясним, но, как мне кажется, чрезвычайно важен. Есть у меня гипотеза, что тяжелые элементы постепенно распадаются на более легкие, но на проверку пока что нет ни времени, ни сил. — Герцог вздохнул: — Может, Ригела когда-нибудь… Да, не хотите ли взглянуть на мою библиотеку?
— С удовольствием, почтенный Ролан, но я предпочел бы отложить посещение Вашей библиотеки до утра, поскольку боюсь, что сейчас я не в состоянии оценить ее достоинства, — как можно более вежливо ответил Альдир, уже валившийся с ног от усталости. Герцог разочарованно вздохнул:
— Дело Ваше, доблестный Альдир. Что ж, одним — махать мечом, другим — постигать книжную премудрость. Пойдемте, я покажу Ваши покои.
Прокол за проколом, размышлял Альдир, спускаясь вслед за герцогом по сбитым каменным ступеням. Ну никак не произвести впечатление образованного человека, тем более что таковым Альдир и не являлся. А значит, расколоть ледок недоверия герцога Ролана к "неотесанным сингильдийцам" будет куда как труднее… Нехорошие ощущения были у рыцаря по поводу завтрашних переговоров. Ну да ладно. Сирил-Воитель поможет, как-нибудь справимся.
Проведя рыцаря по уже знакомой картинной галерее, герцог толкнул высокую дверь со стершейся позолотой:
— Вот Ваша комната, доблестный Альдир. Не обессудьте, если не слишком удобно. Мы ведь здесь, в Илар, не об удобствах думаем, а о науке. Доброй ночи!
Зайдя внутрь, Альдир зажег от своего фонаря свечи в подсвечниках у входа и обошел комнату. Огромная кровать с пологом. Массивный дубовый стол у окна и такое же массивное кресло с истершимся кожаным сиденьем. Высокое зеркало в бронзовой оправе, треснувшее и облупившееся по краям. Встретившись взглядом со своим отражением, Альдир еще раз подумал о том, что к ученому герцогу лучше было бы послать кого-нибудь другого. Не всегда стоит следовать привычке самое трудное брать на себя…
Откинув тяжелый полог, Альдир окинул взглядом необъятную кровать. Белье было ветхим и влажным на ощупь. Рыцарь прошел в умывальную комнату. Там, к его утешению, стоял огромный чан с водой. Но едва Альдир попробовал эту воду на вкус, утешение сменилось разочарованием: вода была принесена невесть когда и имела неприятный привкус. Пожалуй, здесь уже и мотыль завелся, хоть карасей запускай… Ну что ж, не нам привередничать. Вернувшись в комнату, Альдир положил на стол пустые ножны и повесил плащ на спинку кресла. Сняв доспех, рыцарь остался в кожаной безрукавке и рубахе из плотной льняной ткани.
Сев на кровать, он вдруг почувствовал, что сон как рукой сняло. А ведь только что едва не падал от усталости. Неожиданно ему захотелось прогуляться по картинной галерее, взглянуть на предков герцогов Иларских, ведущих свое происхождение от загадочных пришельцев-эстранди. Приоткрыв застекленное окно, чтобы комната проветривалась, Альдир взял фонарь и вышел в галерею.
Картины сильно потемнели от времени и от плохих условий хранения, и приходилось подходить вплотную, чтобы разглядеть лица предков покойной Гельды Иларской. Просмотрев с десяток картин, рыцарь отметил особый тип красоты, передающийся из поколения в поколение. Наиболее ярко он выражался у женщин — золотистая, словно тронутая легким загаром кожа, темно-ореховые, почти черные волосы и глаза необычайного коричневого цвета с вишневым оттенком. Дагмара и Ригела не были исключением.
Альдир не услышал, а скорее почувствовал легкое движение позади. Он обернулся. К нему неслышно приближалась тонкая фигурка в наброшенной на плечи накидке, из-под которой виднелась светлая одежда. Фигурка поколебалась и шагнула в круг света. Альдир чуть не выронил фонарь — это Ригела, дочь герцога! Девушка была босиком, а малиновый плащ накинула прямо на белое кружево ночной рубашки.
От неожиданности рыцарь только и смог сказать:
— Вы простудитесь, герцогиня Ригела. Пол каменный, холодный, а вы босиком.
Девушка приложила палец к губам — мол, тише, а то нас услышат, — и подошла к рыцарю вплотную. Губы ее шевельнулись, словно она хотела что-то сказать, но вместо этого она легонько провела своей маленькой рукой по щеке рыцаря (Альдир с ужасом подумал о своей трехдневной щетине).
Ее вишневые глаза приблизились. Рука ее скользнула по плечу сингильдийца и встретилась с огромной Альдировой ладонью. Рыцарь погладил ее тонкие пальцы и почувствовал, что голова у него начинает идти кругом. А девушка снова коснулась его щеки, проведя кончиками пальцев вдоль старого шрама, и тихонько проговорила:
— Сингельди Альдир…
Чувствуя, что теряет контроль над собой, Альдир ласково провел ладонью по чудным ореховым волосам девушки и вдруг, прижав ее к себе, поцеловал в губы. Ригела прильнула к нему, обхватив тонкими руками его шею. Плащ упал с ее плеч. Альдир же чувствовал, что фонарь в его правой руке явно лишний.
— Сингельди, я знаю, завтра ты уйдешь, — горячо прошептала девушка, едва рыцарь отнял губы от ее лица. — Но ты приходи еще! Я буду ждать.
— Я приду, солнышко мое, — ответил Альдир и снова охватил ее губы своими губами, прижимая ее к себе свободной рукой. Куда бы только деть этот проклятый фонарь!..
Неожиданно Ригела высвободилась из его объятий:
— Ой, кажется, папа идет сюда! — Подарив совершенно ошарашенному рыцарю последний поцелуй, Ригела подхватила свой плащ и исчезла за дверью в конце галереи. Тут же с другой стороны выплыл фонарь, принадлежавший, вне всякого сомнения, самому герцогу Ролану.
