– Книги – в костер!
Коробов было много. Сотник Ма, раздраженно вышагивая по двору, то и дело порыкивал на и без того поспешавших солдат: быстрее, быстрее! Советник же, отослав всех прочь, тщательно обыскивал потайную нишу, не гнушаясь запачкать широкие рукава роскошного халата.
Едва зал вконец опустел, советник подошел к Фэй Луну, присел с ним рядом и показал пленнику таинственный сверток.
– Ты думал, я не найду? – спросил он насмешливо. – Ты всерьез рассчитывал, что, скрывшись от мира и замуровав книгу в стене, сумеешь мне помешать?
Советник стал осторожно разворачивать ткань.
– Я думал, ты хоть что-то понял. Вот что я думал… – ответил Фэй Лун.
– Конечно, – улыбнулся советник, и улыбка эта раскроила его бледное длинное лицо, точно черная расселина. – Я многое понял. В том числе и то, чего никогда не мог, а теперь уже и никогда не сможешь понять ты, поскольку будешь в числе прочих особо ретивых распространителей крамолы приговорен к казни во славу нашего владыки-императора, да живет он многие лета… Тебе интересно, как и когда? Я скажу: ровно через десять дней тебя и еще четыре с лишним сотни грамотеев закопают па рассвете в землю. Живьем, что особенно радует.
– Не смерти я боюсь. Ты же знаешь, – в свою очередь улыбнулся Фэй Лун, но его улыбка вышла открытой и светлой. – Неужели ты думаешь, что сможешь утаить это, – пленник кивнул на сверкающий сверток, – от ока императора?
– Это? – советник засмеялся, тихо и утробно. – Нет, мой старый приятель, это я ни от кого утаивать не собираюсь! – Он стал бережно перекладывать свитки с ткани на землю. – Император велик в своей мудрости, и мы, его верные подданные, обязаны сделать все, что в наших силах…
Тут советник внезапно замолчал, непонимающе разглядывая удивительную ткань, затем схватил одну из книг – уже безо всякого почтения, развернул, стал трясти; потом вторую, третью…
Фэй Лун смотрел с насмешкой.
– Где?… – страшным шепотом спросил советник, убедившись, что книги ничего не скрывают. Он склонился над связанным, замахнулся. В свете факелов сверкнули длинные ногти. – Где амулет?!
Фэй Лун в ответ лишь коротко рассмеялся, безо всякого страха глядя советнику в глаза.
– Ты не видишь. Ты забыл главное. Ты…
– Сотник Ма!!! – прервал Фэй Луна отчаянный вопль снаружи. – Сотник Ма!…
Крик внезапно оборвался. Лязгнули мечи.
Дверь распахнулась – в помещение влетел взъерошенный десятник Лю и тут же перекатился по полу в сторону от входа. Бежавший вслед за ним Ван не был столь проворен: он успел перенести ногу через порог и сделать пару шагов, но тяжелый метательный нож остановил его бег.
Перехватив удобнее верное копье, десятник Лю, чутко вглядываясь в дверной проем и слегка задыхаясь от пережитого, крикнул:
– Господин советник, докладываю: люди в черном… напали неожиданно… Все погибли… сотник Ма зарублен, я остался один!…
Снаружи донесся пронзительный, полный животного отчаяния крик, перешедший в визг – будто на бойне завизжала свинья.
– Вот и все, – безразличным голосом произнес в наступившей тишине Фэй Лун. – Вот и они.
Крыша легко скрипнула: кто-то быстро пробежал по ней.
– Ты не спрашиваешь, откуда они и кто? – спросил пленник советника, который в этот самый момент лихорадочно заворачивал книги в сверкающую ткань. – Тебе не интересно, кто же отправит тебя наконец к Желтому источнику?
– Молчи! – надменно крикнул советник и отшатнулся: сквозь окно беззвучно скользнула тяжелая арбалетная стрела и с глухим стуком впилась в деревянную колонну аккурат над его головой.
– Советник… – решился напомнить о себе притаившийся у двери десятник Лю. – Кто на нас напал?… Что теперь делать?
– Беги, – даже не взглянув на Лю, небрежно бросил советник. А сам, выхватив из-за пазухи длинную полосу плотного шелка, в мгновение ока обмотал ею сверток с книгами и ловко перекинул его за спину, туго завязав концы на груди. Еще миг – и долговязый, неуклюжий на вид советник невесомо скользнул вверх по деревянной колонне, исчезнув в темноте потолочных балок. Послышался треск, на мгновение явился кусочек звездного неба, потом звезды заслонила человеческая фигура. Тут же что-то хищно лязгнуло, кто-то застонал, что- то покатилось с крыши, раздался грохот падения… – и опять пала тишина, прерываемая шипением угасающего факела, последнего, что еще горел.
– Куда? – запоздало спросил Лю, в ужасе озираясь. – Куда бежать?…
– Туда, – мотнул головой в сторону Фэй Лун. – Где ты книги разыскал. Сильно бей в потайную нишу, откроется проход. Беги по нему, пока не выберешься. У самого выхода изо всех сил дерни за толстый корень. Он там один такой. Проход засыплет. Нет, меня не трогай, оставь как есть. Не теряй времени. Беги к брату своему Лю Бану. И постарайся остаться в живых. Теперь на тебя вся надежда…
Последней фразы Лю Кан уже не услышал.
Внутренний Китай
Россия, Санкт-Петербургмай 2009 года
Кот Шпунтик желал питания.
Это вовсе не означало, что он был голоден. Однако же за свою семилетнюю жизнь бывалый кот Шпунтик твердо усвоил простую и непреложную вещь: необходимость правил и традиций – они должны быть, и точка!
Куда ни погляди, вся окружающая действительность так или иначе подчиняется определенным правилам. Например, если толкнуть со стола лапой коробок спичек, то он упадет – и непременно вниз. Не вверх, не в сторону, а вниз, на пол. А если долго орать у закрытой форточки, то рано или поздно ее откроют, и Шпунтик сможет выбраться во внешний мир и заняться личной жизнью.
Все это – правила, согласно которым мир и существует именно так, а не иначе. Правильно то есть существует.
Сходным образом дело обстоит и с едой: еда должна быть. Еда должна поступать регулярно и в нужных количествах, а лучше – чуть больше надобного, даже если в данный момент есть совсем не хочется. А для того чтобы еда поступала, необходимо совершить некоторые предварительные действия, как в случае с падающим вниз коробком, который ведь никогда не падает сам по себе. С той только разницей, что смахнуть что-то со стола совсем легко, а вот подвигнуть
хозяина на выдачу еды – да еще ранним утром! – намного сложнее.
И тем не менее еда должна быть. Настало утро – покорми кота! Это неотменимое правило.
И потому умудренный жизненным опытом кот Шпунтик подходил к делу утренней кормежки издалека и далеко не всегда но зову желудка. Подготовка к подаче в миску еды занимала в среднем от пяти до двадцати минут и проходила по традиционному сценарию: Шпунтик, кот крупный и увесистый, хотя и беспородный, являлся в хозяйскую спальню, единым махом излетал на кровать, неторопливо взбирался хозяину на грудь и, улегшись там всей тушкой, принимался громко и вызывающе мурлыкать.
