Медленно выцедив две трети, Сварог поставил стакан обратно на поднос, бездумно улыбнулся в потолок и протянул:
— Забавно…
— Что именно? — с любопытством спросила Яна.
— Понимаешь, я тут наслушался и начитался старых сказок и стал подумывать, что снегопад и есть Большая Беда, которая следует за появлением очередного реликтового чудища морского. Только снегопад стал не такой уж большой бедой, мало того — мы нашли Крепость Королей и благополучно заняли. Это уже не Большая Беда, а Большая Радость, согласись — Крепость Королей в наших руках.
Яна с хитрецой прищурилась:
— Называя вещи своими именами, в твоих… Что же, Канцлер тебе всецело доверяет…
— Яночка, ты у меня большая умница, но на сей раз попала пальцем в небо. Не в доверии дело. Он прекрасно понимает, что кто-кто, а уж я никогда не стану паскудить климат в своих собственных королевствах, — и он мечтательно протянул: — Конечно, благостно было бы шарахнуть по Лорану чем-нибудь вроде страшного ливня, сущего водопада с небес на месячишко… Но это будет нечестно.
— А то, что эта очаровательная стерва подсылает к тебе убийц, — честно?
— Как посмотреть, — подумав, сказал Сварог. — Подсылать убийц — это, в конце концов, старинная традиция, можно сказать, дело житейское, а главное, в этой игре оба игрока — на равных. Я ведь тоже могу послать к ней убийц, правда, чисто теоретически — никогда бы не подослал убийц к женщине. На Таларе была одна-единственная женщина, которую я хотел убить, причем собственными руками — ну, и, ты сама видела, это произошло… Но главное — мы с Лавинией на равных в этом отношении. Пусть с моей стороны это чисто теоретически. А лупить по Лорану чем-то из арсенала Крепости Королей — все равно что принести на дуэль на мечах вместо меча пулемет, которого у противника заведомо быть не может…
— Добрый ты у меня…
— А то, — сказал Сварог, — однажды я даже подал нищему золотой аурей, хотя по роже видел, что пропьет тут же, стервец…
Яна спросила вкрадчиво:
— А у тебя с Лавинией ничего не было? Что-то она давненько к тебе убийц не подсылала, это неспроста. Не напрягайся, я же давно пообещала, что на твои земные похождения готова смотреть сквозь пальцы. Мне просто интересно. Ходят сплетни, что однажды вы с ней достаточно долго пробыли наедине. Зная Лавинию, подумать нельзя, что она тебе не предлагалась…
— Да предлагалась, конечно, — сказал Сварог. — Но я же не юный школяр с бушующей плотью, чтобы бросаться на любые кружевные трусики. И уж тем более связываться с очаровательной стервой, которая хочет расплатиться собой за немалые для себя выгоды… И вообще, ты будешь смеяться, но я с некоторых пор и на земле храню тебе верность. Сам себе удивляюсь, но ведь храню…
Он с некоторым стыдом вспомнил о Вердиане, но тут же успокоил себя мыслью, что это, в сущности, была одна из неизбежных медицинских процедур в сеансе психотерапии. И потом, если рассуждать с позиций юстициария-крючкотвора, под «землей» Яна имеет в виду исключительно Талар, а дело было на Сильване…
— А Гаржака она не охмурит, как думаешь? Я же помню, как они себя вели у меня на свадьбе… — сказала Яна с ноткой беспокойства.
— Плохо ты знаешь Гаржака, — фыркнул Сварог. — Его и сто очаровательных стерв не охмурят. И потом, у него пылкий роман с Каниллой, парень, очень похоже, впервые в жизни влюбился по-настоящему. Канилла — это Канилла… Ладно, сменим тему. Не хватало еще ночью в супружеской постели судачить о Лавинии. У тебя никаких деловых планов на завтрашний вечер?
— Сам знаешь, что дела вечером у меня бывают раз в сто лет, — и она спросила с нешуточным любопытством: — А что, у тебя есть интересные планы на вечер?
— Ну да, — сказал Сварог. — Видишь ли, я завтра намерен весь день бездельничать. С утра отдам должные приказы о поиске знака — и весь день свободен. Ни серьезных дел, ни серьезных угроз, да и не особенно серьезных — тоже. Благодать. Да, я ведь тебе так и не рассказал… Я отправил в Заводь, кроме подкрепления Филинам и Кабанам, еще десяток хелльстадских телохранителей. Вручил каждому парализатор и газомет-усыпитель, дал подробные инструкции. Чтобы из железной шкуры вывернулись, но взяли нашего Некто живьем, если он появится. На иную нечисть не действует ни парализатор, ни усыпляющий газ, но таковой очень мало. А если он не нечисть, вообще будет прекрасно. Он мне нужен непременно живым, о многом надо порасспросить. Вот… завтра я все же займусь делами, но исключительно необременительными. Нужно будет торжественно открыть новое здание химического факультета Латеранского университета, коему я есть высокий покровитель. Отвезти хозяину «Королевского пальманя» новый рецепт. Утвердить на престоле ту девицу, что устроила ваганум в Шалуате. И посмотреть заодно, что за лихая девица, сумевшая такое устроить: женщины в ваганумах с незапамятных времен замечены не были…
— Ты смотри, да не засматривайся…
— Яночка, я ведь не врал насчет верности тебе и на земле тоже.
— Да верю. Шучу просто.
— Вот и отлично. Что еще? Да вот и все, пожалуй. А вечером можно устроить посиделки с танцами в узком кругу. Скажем, позвать только Кани с Гаржаком и Элкона с невестой. Как тебе идея? Вы все будете в платьицах с Той Стороны — Кани намедни похвалилась, что новые фасоны раздобыла…
— Великолепная идея, — сказала Яна с неподдельным воодушевлением. — Во всех смыслах. И повеселимся, и отдохнешь от всех забот… Да, можно всем собраться в «Медвежьей берлоге». Вердиана к полудню вернулась с Сильваны. Я сама еще с ней не виделась, но девичьи пересуды по Латеране моментально разносятся. Говорят, узнать нельзя, совсем другой человек: веселая, загорелая, без тени меланхолии в глазах. Была на балу у Маргилены Дино, глазами играла, с кавалерами легонько флиртовала, танцевала медленные танцы с дозволенными этикетом объятиями. Представляешь? Верди, которая столько времени от мужчин шарахалась, как черт от монаха. Значит, полностью излечилась от всех душевных недугов. Я за нее рада.
— Я тоже, — сказал Сварог искренне. И добавил без малейшего душевного неудобства. — Можно и у Вердианы. У нее всегда как-то уютно. Тогда ты и ей новое платьице закажи.
— Обязательно, — пообещала Яна. — Верди — хорошая девушка. И в том, что она нисколечко не горюет, внезапно овдовев, я с ней полностью солидарна. Тут не горевать, а плясать надо… Да, мы ведь можем снова у нее переночевать, — она потупилась, старательно изобразила крайнее смущение. — Я распоряжусь, чтобы туда заранее отвезли… ну, скажем, наряд ученицы пансиона для благородных девиц и мундир морского пехотинца?
— Гениальная идея, — сказал Сварог.
Яна тихонько рассмеялась:
— Знаешь, какая глупость в голову пришла? Если бы у вас с Верди вдруг… случилось, я бы нисколечко не ревновала. И потому, что она хорошая девушка, и оттого, что она в свои двадцать столько горького нахлебалась…
— Мысли у тебя… — сказал Сварог, постаравшись, чтобы это прозвучало укоризненно. — Глупость сплошная.
— Я понимаю сама. И все равно не ревновала бы, точно знаю.
— Вот, кстати, о Верди, — сказал Сварог. — Я давно уже заметил, что вокруг нее который уж бал вертится лейтенант Баулдер из гланской гвардии. Ты его должна знать.
— Конечно. С самой лучшей стороны. Неплохой парень. А вот ты наверняка кое-чего не знаешь… Дней десять назад, в кабачке, граф Жентор стал разглагольствовать, что у него почти готов искусный план, как заманить баронессу Вольмер в танцзал «Веселая мельничиха» — заведение не то чтобы с плохой репутацией, но чуточку подмоченной. И подлить там в вино какой-то дряни, которая у девушки подавляет волю, а низменные страсти, наоборот, разжигает, и она совершенно не сопротивляется мужской атаке. Мол, его дедушка однажды наставил рога тогдашнему королю, и ему тоже хочется. И стал расписывать, что он со мной будет вытворять. Глэв Баулдер ему швырнул в лицо перчатку и проткнул насмерть на задворках кабачка. А ведь он ко мне ни малейших чувств не питает. Мне говорили надежные люди, что тайная полиция так и не выяснила, кто упокоил графа…
