Ознакомительная версия.
– Да.
– Куда идешь?
– Хочу домой добраться. На север, – неопределенно ответил молодой мастер.
– Здесь, у меня, думаешь передохнуть? Или только на ночлег?
– Еще не знаю, – скандинав усмехнулся. – Не бойся, хозяин, зазря хлеб есть не стану. Я хороший кузнец, поработаю с удовольствием.
– Хлеба у меня достаточно, считать куски не буду, – холодно ответил мужчина. – Я рад гостю, а если ты пожелаешь поработать, то сможешь сделать это в нашей кузне. Там есть все необходимое для кузнечного дела. Посмотри, может, понравится.
– Может, и понравится.
– А пока проходи, не стой в воротах. Эй, устройте гостя! – махнул он кому-то, показавшемуся в дверях.
Во властных замашках белга Агнар давно уже прочел повадки хозяина. Он поблагодарил жестом, пересек двор и шагнул в дом.
Это строение было возведено из камня – все, кроме стропил и крыши. Даже рамы редких здесь окон вставлялись в высеченные из камня пазы. Как и в других белгских домах, самое большое пространство отводилось центральному залу, ниши-имдэ были одинаковые по размеру, и потому дом при взгляде сверху, должно быть, в точности напоминал колесо со спицами, только не доходящими до ступицы. Их стены тоже были каменными.
Однако обитатели поместья явно постарались сделать дом как можно более уютным. Кое-где стены обшили деревянными панелями, завесили умело расшитыми гобеленами, пол устлали свежим тростником, столбы, поддерживающие крышу, покрыли резьбой. Здесь все было продумано так, чтоб быть как можно более удобным. Козлы и столешницы, из которых по вечерам собирали столы, ждали своего времени в одном из имдэ, скамьи были составлены вдоль одной из стенок, постели скатаны в тугие валики.
Служанка, совсем молоденькая рабыня с густыми черными косами, принесла гостю тюфяк и даже подушку, набитую ароматными травами, а также теплое шерстяное одеяло. Она же забрала его кое-как постиранную накануне рубаху. «Как похожи разные женщины, – подумал развеселившийся викинг. – Главное – проявить заботу, а нужна она или нет, и во что выльется – дело десятое…» Впрочем, говорить он ничего не стал, безропотно стащил с себя рубаху и протянул служанке. Она мельком взглянула на его полуобнаженное тело, вспыхнула, бросила красноречивый взгляд на грудь, потом на плечи. Он сделал вид, будто не замечает, и, вспыхнув снова, девушка поспешила уйти.
Скандинав хотел пойти нарубить дровишек на вечер, однако, выглянув, обнаружил, что дров наколота целая поленница, и служанки уже чистят котел к вечерней трапезе, а еще одна на большом деревянном подносе бережно несет крупу и обрезки копченого сала для каши, и кто-то на заднем дворе – слышно по звукам – рубит мясо. «Щедро тут кормят, – подумал Агнар, довольно жмурясь. – Или это только по случаю праздника?»
Маясь от безделья, он пошел помочь парнишке, приводившему в порядок ворота, потом ставил вокруг очага столы по указаниям хозяйки – статной красивой женщины с толстыми пшеничными косами, лежащими на груди, на великолепной вышивке роскошного платья. Супруга хозяина показалась ему одетой слишком богато для деревни, но держалась она в своем праздничном одеянии так уверенно, что он догадался – она всегда так ходит. Должно быть, Ордех мог позволить себе, чтобы жена не работала, а лишь распоряжалась слугами и рабами. Похоже, он богаче, чем викинг подумал о нем сначала. Богат и влиятелен.
А значит, он многое может знать из того, что было бы полезно скандинаву.
Пожалуй, есть смысл задержаться здесь.
Поставили столы, потом скамьи, и женщины принесли из кухни угощение. Пришел хозяин дома, окинул домочадцев пронзительным взглядом, и все сразу пришло в установленный порядок, все расселись по привычным местам, а Агнара посадили совсем рядом с Ордехом, почтив его то ли как гостя, то ли как кузнеца. Викинг уже понял, что к кузнецам белги относились с большим уважением, даже почтением.
Молодой мастер от души наслаждался и видом, и ароматом, и вкусом яств – самых простых, деревенских: кашей, мясом, салом, печеными и вареными яйцами, хлебом и маслом, сыром и овощами, – но приготовленных с умением и любовью. Здесь знали толк и в удобстве, и в еде. Уже по одному только столу было видно, как хорошо ведется здесь хозяйство.
Впрочем, и постель была хороша. Скандинава уложили в одном имдэ с двумя младшими хозяйскими сыновьями, еще не успевшими обзавестись семьями. Едва коснувшись головой подушки, он рухнул в бездну сна, серую и безжизненную…
– Я очень рада, что ты смог сбежать, – сказала Маха, поправляя прядь надо лбом. – Правда, рада.
Она сидела на траве, и на ней было странное серое одеяние, которое она прежде никогда не надевала, да и Агнару не приходилось его видеть. Поднапрягшись, он вспомнил остатки мозаик в Нейстрии, в заброшенном поместье, построенном на развалинах старой римской виллы и как бы включавшем ее в себя. Женщины, танцевавшие на этих мозаиках, были одеты как раз так – очень вольно и откровенно.
Маха, одетая в римский балахон, показалась викингу удивительно красивой и таинственной. Открытые плечи и грудь притягивали его внимание, и он не сразу сообразил, в чем странность всего происходящего. Только и вертелась в голове мысль, что римскую одежду, должно быть, очень просто стягивать с женщины – развязал пояс и потянул платье вниз. Оно и соскользнет.
А потом, разумеется, сообразил.
– Ты мне снишься?
– Рада, что ты и это сообразил сам, да еще так скоро.
– Что я – дурак какой-нибудь?
– Не дурак. Словом, я рада, что тебе все удалось. Удивляюсь, как ты сумел найти путь через подземелья.
– Ну… Помогли мне немного.
– Кто-то из наших? – заинтересованно спросила Маха. Она слегка потянулась – очень томно, сладко, – сорвала травинку и покрутила в пальцах. – Ты пристроился за кем-то, а тот и не заметил?
– Нет. Я тебе потом расскажу, если захочешь.
– Надеюсь, что сможешь рассказать. Только одно объясни мне прямо сейчас – ты зачем взял реликвию?
– Какую реликвию? – удивился скандинав.
– А ты ничего не брал?
Агнар старательно сосредоточился и попытался вспомнить, брал ли он что-нибудь у друидов. Но, поскольку мысли его были заняты совершенно другим, так ничего и не вспомнил.
– Кажется, нет.
– Но куда-то же она пропала, – с недоверием отозвалась девушка. Поколебалась и сунула сорванный стебелек в зубы.
– Может, потерялась?
– О чем ты говоришь…
– Не брал я, не брал ничего… А почему ты так одета?
– Нравится? – улыбнулась Маха. Через мгновение улыбка стала прозрачной, отстраненной. – Так прежде одевались все служители пути и памяти… Правда, это было очень давно. Еще в те времена, когда Великие Острова не погрузились в морскую пучину… Но это неважно. Образ сна можно нарядить как угодно, поэтому я одеваю его по традиции.
Ознакомительная версия.
