— Да, мэм.
— Вы на какой вопрос отвечаете?
Он сначала не понял, но потом сообразил:
— На оба, — он взял ее за руку. Она сжала его руку, а он заглянул в ее сияющие глаза и подумал:А в нее можно влюбиться,— и в это мгновение ее рука превратилась в царапающую пятерню, и она сообщила ему, что он белый мудак и что она не просто яйца ему отрежет, а вырвет их зубами.
Он отпрянул, глядя на ладонь, не идет ли кровь, и в голове у него пронеслась еще бессвязная мысль, что если — да, то нужно будет что-нибудь сделать, потому что она ядовитая, эта женщина ядовитая, ее укус — все равно что укус мокасиновой или гремучей змеи. Но крови не было. а когда он посмотрел на нее снова, перед ним была та — первая.
— Пожалуйста, — сказала она. — Я не хочу умирать. Пожал… — тут она потеряла сознание. Может, и к лучшему. Для них для всех.
4
— Ну и что ты думаешь? — спросил Хулио.
— Насчет того, кто выйдет в финал? — Джордж расплющил окурок каблуком туфли. — «Белые носки». Я как-то уже с ними свыкся.
— Да нет, насчет этой девицы.
— По-моему, она ярко выраженная шизофреничка, — медленно проговорил Джордж.
— Да, я знаю. Я имею в виду, что с ней будет потом?
— Я-то откуда знаю?
— Ей нужна помощь, дружище. Но кто ей поможет?
— Ну я-то, что мог, для нее уже сделал, — при этих словах Джорджа бросило в жар.
Хулио поглядел на него.
— Если ты уже сделал, что мог, то не лучше ли было оставить ее умирать, а, док?
Джордж поглядел на Хулио, но не смог выдержать его взгляда, в котором сквозило не обвинение даже, а только грусть.
Он пошел прочь.
У него еще были дела в городе.
5
Время для Извлечения.
С того несчастного случая ситуацию в основном контролировала Одетта Холмс, но Детта Уокер стала проявлять себя все чаще и чаще, а больше всего на свете Детта любила воровать. И не важно, что ворованное частенько оказывалось никудышным барахлом и она потом это выкидывала.
Важен был сам процесс.
Когда стрелок вошел в ее сознание в «Мейси», Детта аж взвизгнула в страхе и ярости, а руки ее неподвижно застыли над бижутерией, которую она запихивала себе в сумку.
Она взвизгнула потому, что когда Роланд вошел в ее сознание и вышел вперед, она на мгновение почувствовала присутствие кого-то чужого, как будто в мозгах у нее приоткрылась дверь.
Она взвизгнула потому, что тот, кто насильно ворвался в ее сознание, был белым.
Видеть она не могла, но она чувствовала, что он белый.
Люди стали оглядываться. Дежурный администратор, который следил за порядком на этом этаже, заметил визжащую женщину в инвалидной коляске с открытой сумочкой на коленях, куда она запихивала бижутерию, причем даже с такого расстояния сумочка смотрелась раза в три дороже, чем все эти украшения вместе взятые.
Администратор позвал:
— Эй, Джимми!
Джимми Халворсен, штатный охранник универмага, обернулся, увидел, что происходит и сломя голову бросился к темнокожей женщине в инвалидной коляске. Чего, спрашивается, побежал? Но он ничего не мог с собою поделать — он восемнадцать лет прослужил в городской полиции, и такой образ действия буквально въелся ему в кровь, — а на бегу еще подумал, что работенка ему предстоит дерьмовая. Малышня, калеки, монашки: разбираться с такими — всегда дерьмовая работенка. Все равно что пинать пьянчужку. Они немного поплачут перед судьей, а потом их отпустят на все четыре стороны. Очень трудно убедить судей в том, что и среди калек попадаются настоящие негодяи.
Но он все равно побежал.
6
Роланд на мгновение опешил перед этой змеиною ямой ненависти и отвращения, которую представляло собою сознание, в которое он попал… а потом услышал женский визг и увидел, как прямо на него/нее несется здоровенный мужик с пузом, похожим на мешок с картошкой, увидел, что люди смотрят на них, и решил взять контроль на себя.
Внезапно он стал этой женщиной с темными руками. Он почувствовал в ней какое-то странное раздвоение, но сейчас у него не было времени поразмыслить об этом.
Он развернул кресло и принялся толкать его вперед. Ряд прилавков проносится мимо него/нее. Люди шарахаются в обе стороны. Сумку они уронили, и вещи Детты и украденные ею сокровища тянутся широким следом по полу. Мужчина с необъятным пузом поскользнулся на цепочках из поддельного золота и тюбиках с губной помадой и грузно свалился на задницу.
7
Вот дерьмо! — ругнулся про себя Халворсен, и в какой-то миг рука его сама сунулась под спортивную куртку, где в потайной кобуре, отделанной ракушками, висел револьвер 38-го колибра. Но здравый смысл все-таки возобладал: это ведь не какой-нибудь чокнутый наркоман или вооруженный грабитель — всего-навсего негритянка-калека в инвалидной коляске. Правда, катила она на ней как взбесившийся гонщик, но при этом все-таки оставалась калекой. Что он собирается делать? Стрелять в нее? Хорошая вышла бы штука! И куда она, интересно, несется? В конце прохода не было никакого выхода, только примерочные кабинки.
Он поднялся, потирая ушибленные ягодицы, и бросился следом за нею, теперь чуть прихрамывая.
Инвалидная коляска вкатилась в одну из кабинок. Дверца с силой захлопнулась.
Вот ты и попалась, сучка, — подумал Джимми. Сейчас я тебе покажу. И мне наплевать, если вдруг у тебя пять сироток-детишек и жить осталось тебе всего год. Бить не буду, но душу вытрясу.
Он опередил администратора и навалился на дверь кабинки левым плечом. Кабинка была пуста.
Никакой негритянки.
Никакой инвалидной коляски.
Вообще ничего.
Он ошалело уставился на администратора.
— В другой! — заорал он. — В другой!
Не успел Джимми пошевелиться, как администратор вломился в соседнюю кабинку. Дама в нижней юбке и лифчике «Плейтекс Ливинг» пронзительно завизжала, прижав руки к груди. Белая — очень белая женщина — и никакая не калека.
— Прошу прощения, — пролепетал администратор, заливаясь густою краской.
— Убирайся немедленно, извращенец! — завопила дама в бюстгальтере и нижней юбке.
— Да, мэм, — выдавил администратор и закрыл дверь.
Покупатель в «Мейси» всегда прав.
Он поглядел на Халворсена.
Халворсен поглядел на него.
— Что еще за дерьмо? — спросил Халворсен. — Так она заезжала туда или нет?
— Да, заезжала.
Администратор лишь покачал головой.
— Пойдем-ка лучше и уберем там все с пола.
— Это ты уберешь все с пола, — поправил Халворсен. — А то у меня ощущение такое, как будто задница у меня раскололась на девять кусков. — Он помедлил. — И если по правде, друг мой, я окончательно что-то запутался.
8
Как только стрелок услышал, что дверь кабинки захлопнулась, он с размаху развернул коляску лицом к двери. Если Эдди сделал, что обещал, дверь должна исчезнуть.
