— Будет тебе, — отмахнулась она от Ирона, — иди, порадуй остальных. Они там уже дыры в ковре протерли. Но наверх не пускай. Нам нужно тут немного пошушукаться.
— Ваше Величество, — еще раз поклонился Ирон, но несмотря на почтительность, оставил слово за мной, вопросительно взглянув, как бы спрашивая, уйти или остаться.
— Все хорошо. Иди, — кивнула я и забралась в постель, укрыв одеялом босые ноги.
Проходя мимо Старшей, Ирон не удержался и предупредил:
— Она еще не очень хорошо себя чувствует.
— Я вижу, — фыркнула та, и, дождавшись, когда маг выйдет, раздраженно тряхнула головой, — Я же не слепая.
Видя ее недовольство, я поспешила встать на защиту мага:
— Он просто беспокоится за меня.
— Даже чересчур, — поморщилась Сарин и подвинув стул, который Ирон сдвинул, чтобы сесть на корточки, села на него, положив на колени какую‑то явно тяжелую шкатулку в которой, пока она несла ее, что‑то гулко брякало и шуршало: — Я тут принесла тебе кое‑что. Этим ты полностью оплатишь алхимику за свое исцеление.
Я озадаченно приподняла брови, но тут же нахмурилась:
— О чем ты… вы?
— Сарин, — резко тряхнула головой снежная, — Не Ваше Величество, не Старшая. Зови меня Сарин. Ты это заслужила.
— Сарин, — неуверенно произнесла я и качнула головой.
Снежная внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь разобраться в чем‑то, что она не совсем во мне понимала, поэтому, как бы издалека, уточнила:
— Все здесь зовут тебя по — разному…
— Рита, — я криво усмехнулась, — Меня зовут Рита.
— Хорошо, — моргнула Сарин.
— Но лучше называй меня Риммой, — всполошилась, взглянув на свою выпяченную вперед грудь, — Рита это только после полуночи.
Женщина слегка приподняла брови.
— Поэтому маг и мальчик зовут тебя Ри?
— Да, — кивнула я и озадачилась: — Мальчик? Какой мальчик?
Сарин задумчиво склонила голову к плечу.
— Тень. Вроде бы так его зовут.
— Тень? Он жив?
— Конечно. Он и Улла внизу, ждут, когда ты очнешься.
Я выдохнула и слабо улыбнулась. Они живы. Они справились. Я так ими горжусь.
— Что со мной было?
— Об этом я и хочу с тобой поговорить. Вот, — Сарин поставила шкатулку на прикроватный столик, — отдашь ее алхимику.
— Но…
— Не спорь, — нахмурила брови Старшая, — Я достаточно насмотрелась на последствия помощи того, кого ты называешь Ликом.
Нервозно, от того неуклюже я подтянулась на руках, но ослабленная после шести дней толи истощения, толи смертельной болезни, я часто задышала, словно выброшенная на берег рыба. Смущенная тем, что Сарин видит меня настолько слабой, я чуть грубее, чем следовало бы, попросила:
— Ты ведь знаешь, как его зовут. Скажи мне.
Старшая чуть откинулась на спинку стула, но даже так она смотрелась, как восседающая на троне королева и никак иначе. Эта выправка, эти манеры, эта сдержанность — Сарин не просто привыкла править, она срослась с властью воедино, и этим она напомнила мне Николаса. Поэтому я решила сперва внимательно выслушать ее, потом тщательно проанализировать сказанное, и лишь затем принять что‑то на веру.
— Суть не в том, знаю я его имя или нет, — тяжело вздохнула Сарин, — суть в том, что ты должна выяснить это сама, без моей или чьей‑либо помощи.
— Почему?
— Это будет твоей платой. Лик слишком часто создавал тени и слишком часто их отбрасывал, те забирали кусочки его личности, и так незаметно для себя он рассеялся по всем королевствам. Он помнит и не помнит, кто он на самом деле.
Я нахмурилась. Если то, что говорит Старшая, правда, то становится понятно, почему вокруг Безликого постоянно марево и почему он упорно не говорит мне своего имени. Возможно, Лик сам не помнит, как он выглядит, а имя — Лик только намекает, говоря, что ответ я знаю, будто надеется, что я действительно знаю его. Не удивительно, что он расстроился, когда я в лоб завила, что он алхимик, а потом объяснила, каким образом пришла к такому заключению.
— Но мне показалось, что ругаетесь вы с ним вполне осознанно, — засомневалась я.
— Лиен лишь обрывок его воспоминаний, — бледные губы Сарин вытянулись в подобии улыбки, — Вспомнив Лаиру, он вспомнил все, что было как‑то связано с ней, а наша с ним сделка была неотъемлемой ее частью.
— Сделка?
— Это я попросила его убить Лаиру, — огорошила меня Сарин.
Я вздрогнула и взглянула в холодное, безжизненное лицо Старшей.
— Ты…, — запнулась я, сердцем не желая верить, но разумом понимая, так и было.
— Лаиру нужно было остановить, — продолжила Сарин, — Сейчас я понимаю, что нужно было сделать это самой, а не поручать это влюбленному мальчишке. Темный прав, Лаира была только моей ошибкой и не ему было ее исправлять. Умирая, сестра предупреждала меня о последствиях выбора, она просила не препятствовать уходу сестер, но я ослушалась, захотела удержать Сейду. Она была со мной с самого начала — дольше, чем кто‑либо. Она была моей подругой, моей помощницей, моей правой рукой. Я знала историю каждой из снежных сестер, каждая из них бережно хранится и оплакивается в моем сердце, — Сарина на секунду замолчала, переводя дыхание и словно заглядывая в свое прошлое: — Когда я нашла Лаиру, я уже знала, что она согласится стать снежной. Цыгане, которым Сейда подкинула свою дочь, продали девочку, нетитулованным, но очень обеспеченным людям. Лаиру любили, но этого ей было мало, ее баловали, но девочке все время чего‑то не хватало. Лаира росла капризным и взбалмошным ребенком. Свою душу она продала, когда ей исполнилось шестнадцать. За вечную молодость, за свою неземную красоту и власть над мужскими сердцами, Лаира с легкостью распрощалась с даром Светлого, но получив желаемое, потеряла и радость жизни. Она была невероятно красивой, безупречно элегантной и совершенно бездушной.
Сарина на секунду замолкла, справляясь с разыгравшейся в ней бурей чувств, отразившейся на бледном благородном лице глубокой складкой на лбу и сеточкой морщинок вокруг замороженных глаз. Я не торопила. Терпеливо дождалась, когда она снова смогла заговорить.
— Когда ничто не радует и ничто не держит, уйти легко, — закрыв глаза, продолжила Сарина, — Лаира согласилась, и поначалу все шло хорошо. Ни одна из сестер не хотела управлять зимой в Сумрачном, но Лаира и Сейда чувствовали себя там, как дома. Они прекрасно справлялись пока…
Снежная запнулась. Бледные губы вытянулись в тонкую линию. Я вздохнула и нетерпеливо поинтересовалась:
— Что случилось?
Сарина открыла глаза и посмотрела на меня с недовольством.
