— Мой начальник. Просил, чтобы я вышла на работу.
Она поспешно отвернулась и ринулась в кухню, Виталий крепко схватил её за руку.
— Не хочешь объяснить, что происходит?
Настя заметалась, не зная что делать. Из затруднительного положения её спас дикий крик Жмурика.
— Помогите! — кричал он со второго этажа.
Настя и Кузьмин, опережая друг друга, ринулись по лестнице, подозревая самое худшее. Дверь ванной была распахнута настежь. Жмурик, словно отвалившийся карниз, лежал поперёк входа с красной мордой.
— Помогите! — увидев группу поддержки, он удвоил усилия, — умираю!
— Жмурик, — Настя упала на колени рядом с ним, — что случилось? На тебя напали?
Но тот уже закрыл глаза и громко стонал.
— Что с ним? — Обратилась Настя к Кузьмину, не найдя на теле потерпевшего никаких повреждений.
— Ничего страшного, — Кузьмин проверял его пульс, — он всего-навсего перегрелся в джакузи.
Он легко подхватил Жмурика на руки, словно тонкое бревно, и оттранспортировал на диван. Настя побежала за мокрым полотенцем. Через пятнадцать минут любитель джакузи пришёл в себя.
— Акакий Ферапонтович, — злясь на него, проговорила девушка, — жадность ещё никого и никогда до добра не доводила!
— Я не жадный, — оправдывался Жмурик.
— Настя, — позвал её Кузьмин, — Акакий Ферапонтович останется здесь, а вы, если не возражаете, займёте комнату рядом с моей спальней. Так мне будет спокойнее.
— Хорошо, — Насте было всё равно. С тех пор, как Александр дал о себе знать, она ждала его появления.
Для себя девушка уже давно всё решила. Если не останется другого выхода, она сделает так, чтобы они её убили. Способов было много, например, напасть на Мастера таким образом, чтобы у него не осталось выбора.
— Виталий Николаевич, — сказала она уже на пороге своей комнаты, — я вот что подумала. Плевако наверняка связан с Александром.
— Я в этом уверен, — согласился Кузьмин.
— А когда этот господин меня шантажировал, то сказал, что у вас в офисе он имеет своего человека. А если это так, то…
— Тебе звонил Александр? — Кузьмин спросил это таки тоном, что Настя не посмела соврать.
— Да. И я уверена, он знает, где я нахожусь.
— Значит так, — решительно сказал Виталий, — завтра ты едешь со мной в офис. Сама ты теперь не остаёшься.
— Хорошо, — согласилась Настя. Зачем говорить человеку, что в этой ситуации он ничего не сможет сделать, — спокойной ночи.
Настя честно пыталась заснуть. Бодрствование вторые сутки давало свои результаты. Тело стало вялым и плохо слушалось, в глаза словно насыпали песок. Но сон, словно обидевшись на неё, не приходил. Она завидовала Жмурику, который, не смотря на опасность, сладко похрапывал на первом этаже.
Внезапно штора на окне зашевелилась, за неё явно кто-то был. Настя одним прыжком оказалась на полу и с перепугу выстрелила глазами в ту сторону. Штора мигом вспыхнула ярким огнём, из-за неё, держась за мягкое место, вылетел Пенёк.
— Настька, ты что, свихнулась! — заорал он громким шёпотом.
— Пенёчек, — девушка едва не разрыдалась от счастья и кинулась его обнимать.
— Отстань от меня! — злился Пенёк, пытаясь потушить горящую задницу, — скорее сорви штору, а то пожар устроишь и разбудишь Кузьмина!
Настя ринулась исполнять поручение. Сорвав штору, и кое-как потушив её, она открыла окно, чтобы выветрился запах гари. Пенёк страдальчески осматривал в зеркале пострадавшую часть тела.
— Ну я понимаю, поджечь задницы бандитам или феэсбешникам, но зачем над своими измываться! — возмущался он.
— Прости меня, Пенёчек, — она снова кинулась обниматься, — я так испугалась! Александр знает, где я нахожусь! Наверное, Жмурик как-то не так поставил защиту.
— Где эта сволочь?! — Пенёк повернулся, с твёрдым намерением убить предателя на месте.
— Не ругай его, Пенёчек, это я во всём виновата. Я запугала его, и он вынужден был провести меня через дорожку.
— А ты вообще молчи! Иначе я за себя не отвечаю! — негодованию Пенька не было предела, — как ты могла!!! Ты чуть не довела до инфаркта наших бабушек!
— Я поступила так, как подсказывало мне сердце.
— Ты даже не представляешь, что твоё сердце наделало!
Он устало сел на кровать, но тут же подскочил, держась за мягкое место.
— Убил бы! — Пенёк с чувством отвесил ей подзатыльник, и Настя с изумлением поняла, что они почему-то поменялись ролями!
— Не понимаю, почему ты злишься? Я вернусь к полнолунию и пройду обряд посвящения.
— Да не сможешь ты вернуться! Пройти в убежище практически невозможно. Я сам чудом оттуда вышел!
И тут Настя заметила, что всё лицо и руки её друга покрывают кровоподтёки и ссадины.
— Значит, ты тоже вернуться не сможешь? Зачем же ты покинул убежище?
— Чтобы быть рядом с тобой и защищать до конца!
— Господи, какой же ты дурак! — заплакала Настя, — ты рискуешь из-за меня жизнью! Если с тобой что-нибудь случится — я не переживу! После родных — ты самый дорогой для меня человек.
Она прижала его голову к себе.
— Да ладно, Настя, не переживай, прорвёмся! — Пенёк попытался её успокоить, — я сейчас разбужу Жмурика, и вместе будем думать что теперь делать.
— Не ходи, он спит на первом этаже. Кузьмина разбудишь.
— А зачем мне куда-то идти? — удивился Пенёк и застыл с сосредоточенным лицом.
Настя поняла, что он будит Жмурика телепатически. Через три минуты в двери появилась тоненькая щёлочка и в неё проскользнула "тень отца Гамлета". По крайней мере, цветом лица Жмурик напоминал привидение. Короткими перебежками он проскакал от двери к Насте за спину и присел, так как полностью спрятаться за ней не мог, в силу своего роста.
— Ну что, вражина, выбирай, как тебе умереть! — Пенёк неторопливо вытащил из штанов какой-то мешочек.
Жмурик мелко задрожал, вцепился в Настю, и рухнул на пол, потеряв сознание от страха.
— Зачем ты над ним издеваешься! — Настя принялась легонько хлопать Акакия по щекам, — я же объясняла — он не виноват, я его заставила.
— Ты неопытна в наших делах, и не представляла что делаешь. А он прекрасно знал к каким чудовищным последствиям приведёт твой побег! — Пенёк в ярости пнул его ногой, — и всегда одно и тоже!
— Ты о чём?
— При любой опасности эта оглобля систематически падает в обморок! За это ему и дали прозвище «Жмурик».
— У него, наверное, очень тонкая нервная система, — заступилась за Жмурика Настя, чувствуя свою вину.
— Кишка у него тонкая!
За стенкой в спальне Кузьмина послышались какие-то звуки.
