Кантор повесил на крючок шляпу, которая до сих пор частично скрывала разбитый лоб, и взялся за пуговицы куртки.
– Расскажу. Только сначала мне нужна горячая вода, несколько широких бинтов или прочных чистых тряпок, немного крепкого спиртного и желательно что-нибудь обезболивающее.
– Ты в своем уме, герой? Если ты ранен, то тебе нужен врач, а не ванна! А ну показывай! На кой ты поперся к Ольге, когда тебе надо в больницу?
– Не надо, – проворчал Кантор, скидывая куртку. – Я не ранен, а только немного подрался.
– А что с рукой?
– Да ерунда, палец вывихнул.
– Так вправить надо!
– Я уже вправил сам.
– А это что? В тебя стреляли?
– Из ручного самострела, это несерьезно.
– Несерьезно?! – возмутилась Зинь, которой в былые времена весьма нравились эти компактные карманные братишки арбалетов. – Да из такой штуки с близкого расстояния запросто можно насквозь прошить грудную клетку!
– Успокойся, я в кольчуге.
– Это смотря какая кольчуга и какой самострел!
– У меня – хорошая.
– Да полюбуйся, в тебе же дыра!
– Не во мне, а в одежде, – продолжал упираться Кантор, хотя внутренний голос уже начал над ним насмехаться, обзывая упертым занудой и намекая, что общение с Шелларом не прошло даром для хрупкой психики товарища.
– А ребра у тебя не переломаны? – не унималась сердобольная Зинь. – Надо, чтобы доктор посмотрел обязательно! Дядя Бао как-то раз тоже вот так попал под стрелу…
– Да в задницу вашего дядю! – распсиховался потерпевший в основном из-за того, что не успевал достойно ответить обоим собеседникам. – Если ребра и переломаны, то никак не этой игрушечной стрелой, а потому что по ним дубиной прошлись! Я сам разберусь! Дай мне, что я просил, и спустись к Ольге. Она в истерике, если с ней что случится…
– Флавиус мне ритуальные ножи сунет, и к гадалке не ходи! – спохватилась девушка. – Ты точно справишься сам?
– Не в первый раз… – угрюмо проворчал Кантор.
Да настанет ли когда-нибудь такое время, чтобы он хоть одну луну прожил в целости и сохранности?!
Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев! Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!
Т. Янссон
– Далее?
– Потом я спустилась к Ольге. Это же мое задание, правда? Присматривать за объектом, а не нянчить ее любовников, особенно когда они сами этого не хотят. Вот. Зашла, убедилась, что подружка не рехнулась и не собирается травиться. Помогла помыть полы, утешила дружеской беседой и уложила спать. Поднялась к себе, поговорила с Кантором, собрала информацию, уложила спать. Сбегала к Юсту, поговорила с Артуро, собрала информацию…
– …посадила на горшок, уложила спать, – хихикнул Жак.
Король и господин Флавиус одновременно обернулись в его сторону и строго нахмурились.
– Молчу, молчу! – спохватился болтливый шут.
– Ольга их так и не впустила? – продолжил король.
– Вы же знаете Кантора, он даже соваться не стал. А вот Артуро хотел просочиться, но его она категорически не пустила. Выставила на площадку сундучок и гитару и повторила, что обоих скандалистов не желает видеть. Потому как дикари, варвары и оглашенные самцы.
Жак опять хихикнул.
– Замечательно… – удовлетворенно произнес Шеллар, как бы обращаясь сам к себе. – Насколько серьезно пострадал Кантор?
– Сам он уверяет, что совсем несерьезно. Объективно… я, знаете, не доктор. На лбу ссадина здоровенная. По всему телу россыпи синяков, говорил, что дубинкой несколько раз приложили. Что там делается внутри, кто ж его знает. Заметно хромает. Левая рука плохо действует. Ночью во сне стонал. Утром ушел самостоятельно, ни на что не жалуясь. Его хрен поймешь…
– Куда ушел?
– Не сказал, – пояснила Ха Танг, делая вид, что не заметила испепеляющего взгляда, каким родной начальник отреагировал на недостаточно светское выражение.
– Ждать, пока Кантор пожалуется, – так можно и до похорон дождаться! – встревожился Жак. – Может, заслать к нему Терезу?
– Можно, но это не срочно, – пыхнул трубкой король. – Кантор, конечно, не любит жаловаться, но он разумный человек и дорожит своей жизнью. Если бы травмы оказались опасными, он сразу обратился бы к врачу. Да и пошел, наверное, или к доктору Кинг, или к Элмару, чтобы через него проконсультироваться с мэтром Истраном.
– А вдруг он у меня сидит, ждет… – не успокаивался Жак.
– Уймись, пожалуйста. К тебе Кантор с таким вопросом не пойдет, зная о твоей излишней впечатлительности. К Терезе разве что, но в таком случае дожидаться тебя точно не станет. Теперь изложите мне обе версии предыстории этого безобразного скандала.
– С которой начать? – с готовностью встрепенулась Ха Танг.
– Все равно.
– Кантор говорит, что у дома его поджидали трое на катафалке. Один отвлек вопросом, другой всадил отравленный дротик с каким-то парализующим зельем. Он успел принять противоядие, но пока оно подействовало, его уложили в гроб и куда-то повезли. По дороге он оклемался, освободился от наручников, убил обоих сопровождающих…
– А третий куда делся? – педантично уточнил король.
– Третий с ними не поехал, пошел получать остальную сумму и «доделывать с клиентом», как он выразился. Кантор полагает, что этот третий должен был отчитаться перед Артуро и пару раз стукнуть по морде, чтобы тот мог предъявить Ольге следы нападения.
– Понятно, дальше.
– Обыскав трупы, Кантор наткнулся на кошель с деньгами, который показался ему знакомым. Ольга когда-то купила сразу полдюжины таких в его присутствии. Из этого он сделал вывод, что с убийцами расплатился Артуро, распсиховался и помчался бить морду…
– Вместо того чтобы спокойно пойти домой или к ближайшему целителю, – поморщился Шеллар, которого такое нелогичное поведение всегда раздражало.
– Он сам понимает, что дурость спорол, но уж больно его за живое задело. Ольга говорила, что Кантор был в ярости, когда заявился к ней, и вряд ли владел собой.
– Вот и я о том же, – недовольно пыхнул трубкой его величество. – И как бы он выглядел, если бы не Ольгина истерика с разливанием воды и выкидыванием чемоданов? Никогда головой не думают, вечно идут на поводу у собственных эмоций! Что сказал Артуро?
– Что Кантор напал на него с ножом и пытался убить.
– Вот болван. Кантор не пытается, Кантор убивает, если ему это нужно. Артуро как-то объяснил свое противоестественное спасение?
– Говорит, что сопротивлялся, а потом убийцу спугнули неожиданные свидетели. Еще утверждает, что кошелек Кантор у него стащил, пока они боролись.
– Герой! – Королевское раздражение приобрело особенно едкий оттенок. – Оно сопротивлялось! Боролось даже! С Кантором! Неужели Ольга не видит вопиющих несуразностей в его рассказе?
