Как оказалось, здесь прошло всего два месяца, а родители искренне верили, что я ездила отдыхать к подружке в деревню. Да уж, съездила…
Первое время я постоянно ждала, что снова откроется телепорт, или Айрин разбудит среди ночи, но все было как раньше. Учеба, работа, дом.
Брат, видя мое подавленное состояние, даже не приставал со своими нотациями по поводу внешности. Мои родители не понимали, что со мной, и после нескольких попыток наладить контакт сдались. Я чувствовала себя виноватой, но ничего не могла поделать. Постоянная пустота внутри давила на меня, делая раздражительной и злой.
Анька, кстати говоря вернулась, почему-то в тот момент, откуда ушла и искренне верила, что ей все приснилось.
Только ближе к зиме я сама стала себя заставлять забыть, и потихоньку вливаться в обычный образ жизни. Сказок не бывает, и мне все приснилось.
Орин.
С тех пор, как Ольга ушла из этого мира, я часто приходил на лесное озеро, сам не понимая, зачем это делаю. Это не приносило ни покоя, ни радости. Здесь все настолько напоминало о ней, что становилось нестерпимо больно при одном взгляде на помост, на камень, где она загорала, на воду, в отражении которой я впервые увидел ее синие глаза. Может, я надеялся, что однажды застану ее на этом камне, и она снова подплывет, специально создавая тучи брызг, и попросит "не пялиться". А может, попросит поцеловать ее? Хотя какой в этом теперь смысл? Почти каждый день я приходил сюда, смотрел на зеркальную поверхность воды и думал. Я теперь всегда думал.
— Ты больше не живешь, — сказала как-то Риа.
— Может быть, — мне было все равно, что обо мне думают.
— Но так нельзя! Я понимаю, что тебе плохо, но…
— Боги, Риа! Перестань меня жалеть. От этого только хуже.
Я ушел. Больше она не пыталась говорить со мной на эти темы, но молчаливая жалость просто убивала, так что я был очень рад, когда после ее брачной церемонии, сестра отбыла в столицу.
Сегодня я пришел последний раз сюда и намеревался пробыть здесь до вечера. Завтра я уезжаю в столицу и вряд ли вернусь когда-нибудь: моя свадьба в следующую смену Лун. Невеста из богатого и влиятельного Дома. И зачем я согласился? Хотя, может, отец и прав, у меня в любом случае должны быть наследники — я ведь будущий правитель Валийи.
Смешно, но надежда, что Ольга все-таки заявится на свадьбу и предъявит свой стралькх не покидала меня ни на мгновенье. Это вполне в ее духе…
Ольга.
Впервые за долгое время мы праздновали Новый год такой шумной компанией: помимо нашей семьи должны были прийти Дашка, пара друзей Андрея, его девушка и старые друзья моих родителей с детьми примерно моего возраста. Юльке, по-моему, было восемнадцать, а Сережке — двадцать. И впервые я была этому не рада, хотя идея сделать праздник костюмированным несколько отвлекла от мрачных раздумий. Всю жизнь на праздниках я была цыганкой или ведьмой, а вот в этот раз решила быть принцессой, тем более и платье имелось.
— Ну как? — Андрюшка вошел в комнату, одетый в свой новогодний костюм: темные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая свободная рубашка, расстегнутая на груди, деревянный меч, обернутый фольгой, и кожаный шнурок вокруг головы.
С минуту я молча смотрела на него, а потом неожиданно разрыдалась. Впервые с моего прибытия я рыдала в голос, изливая все накопившееся сначала в подушку, а потом в новую рубашку Андрея.
— Эй. Что с тобой? Прекрати. Ты, конечно, в последнее время очень странная, но пугать-то так не надо.
Наверное я слишком долго держала это в себе, потому что вдруг ощутила острую потребность все рассказать. Я и рассказала.
— Это, конечно, очень многое объясняет, но по-моему, тебе это все приснилось после болезни. Ты просто увидела слишком яркий сон.
— Я тебе докажу, только пообещай, что никому не скажешь.
— Обещаю, — усмехнулся братец и погладил меня по голове.
Первым в голову пришло заклинание щита, но на Андрея, как истинного студента, можно произвести впечатление только одним. Странно, но способность создавать алкогольные напитки осталась, хотя ничего другого я сделать не могла. Кстати, русалочий браслет тоже пропал.
— Принеси мне большую кружку с чаем.
— Желаешь подкрепиться перед долгим рассказом?
— Вроде того, — я улыбнулась, вспоминая наши с Андрианой опыты.
Большая папина кружка была поставлена передо мной в течение пяти минут. Я привычно сделала пару пассов и произнесла заклинание собственного изобретения — вроде получилось. Я протянула кружку Андрею.
— Пить?
— Нет, есть.
Он так осторожно приблизил кружку ко рту, что мне смешно стало.
— Не отравлено.
Братец сделал глоток и, наверное, от неожиданности выплюнул чай обратно.
— Это же…
— Пиво, — закончила я.
— Да. Но как?
— Вот так.
— Слушай, а ты можешь сделать его много? Ну чтоб, когда мы пиво пить соберемся, не покупать.
— Могу, если резерва хватит.
Но Андрюшка уже не слышал про резерв.
— Классно. Ты самая лучшая сестра на свете. И не плачь по своему парню, вы обязательно встретитесь.
Как мало человеку для счастья надо. Пара ведер пива — и он счастлив. Сомневаюсь, что он понял, как оно появилось — главное, результат. Я задумчиво повертела кольцо со змейками — виновника всех моих бед.
Несмотря на размах, это был самый депрессивный Новый год в моей жизни: из гостиной доносились веселые выкрики гостей, звон бокалов, но возвращаться почему-то не хотелось. Неужели это справедливо? Сегодня самый волшебный праздник в году, так где же чудеса и исполнение желаний? Я вышла за ручкой и листком для желания, намереваясь написать на нем о возможности наяву увидеть и Орина. Была у нас с Дашкой такая традиция — пока часы бьют, писать на листочке желание, сжигать его и выпивать с шампанским. В этом году я собиралась написать последний раз — либо все исполнится, и мне больше ничего не надо будет, либо я навсегда разочаруюсь в этом гадании и в Новом годе вообще.
Наверное, я долго стояла в задумчивости и очнулась только тогда, когда услышала бой Курантов. В гостиную я не успевала, и единственное, что пришло мне в голову — это писать так. Просто писать. Но я не успела, потому что вдруг почувствовала дуновение ветра и давно забытое ощущение чужого присутствия. Я обернулась — рядом со мной в горизонтальной воронке закручивался воздух — портал. Решение пришло мгновенно, как и осознание того, что эта воронка будет здесь только, пока бьют часы. Я вбежала в гостиную и крикнула:
— Мама! Папа! Я вас люблю! — Они не слышали, зато Андрюшка слышал.
— Что с тобой? У тебя…
