— Я никогда не говорил, что мы должны их опекать. Мы словно пастух, пасущий своё стадо овец. Да, люди во многом глупы, и жалкие, но мы все произошли от них. Мы питаемся их кровью, мы выживаем с помощью их. — Кричал прямо мне в лицо Антонио. — Стрегонибенфици отличается тем, что не судит о поступках только со стороны своего к ним отношения! Если ты не можешь смотреть со стороны, и судить, проникая внутрь проблемы, не прочувствовав её, тогда ты ещё не готова стать стражем Диаспоры.
— Прекрасно! — Я развернулась и пошла к двери.
Гневно хлопнув ей, я услышала голос Антонио:
— Ты хоть затёрла ему память на этот раз?
— Да! — Гаркнула в ответ я.
Быстрым, почти летящим шагом, я промчалась по длинному коридору по направлению к своей комнате. Со всей злобой, которая бурлила у меня внутри, я хлопнула дверью, с потолка посыпалась штукатурка. Яростно сметая всё, что вставало у меня на пути, я металась по комнате. Всё перед глазами плыло от возмущения и негодования.
Беззащитное кресло оказалось вверх тормашками, и теперь я сидела на подушках, разрывая их в клочья. Бури эмоций накрывали меня с головой. Я не могла поверить, что Антонио считал меня не достойной быть Стрегонибенфици. Тот единственный, который всегда был рядом, который подбадривал меня, сейчас в лицо кидает мне, что я не готова стать стражем Диаспоры.
Мои пальцы безжалостно разрывали ткань обивки кресла, вытаскивая наружу наполнитель, который уже словно белый снег был разбросан по всей комнате. Вконец обессилев, я упала, уткнувшись в одну из уцелевших подушек, и заплакала. Слёзы жгли глаза, чертя длинные дорожки по щекам.
Я услышала тихие шаги, и сильные, уверенные руки подняли меня с пола. Подняв глаза я наткнулась на белые омуты глаз Лиса. Он бережно держал меня за плечи, и ничего не говоря, повёл к кровати, куда почти силой усадил меня. Сам же он присел передо мной на корточки, сцепив руки в замок.
— Шелена, не стоит драматизировать ситуацию. Ты прекрасно знаешь, какой Антонио вампир. Хоть сам я знаю его совсем недавно, но поверь мне, я уверен, что он не хотел причинить тебе боль. — Лис слегка наклонил голову набок. — Часто наш мир жесток, я бы сказал через чур жесток. Многие просто не выдерживают его гнёта и ломаются. Как же это называется… Съезжают с катушек!
Лис усмехнулся себе в маску. Его бездонные глаза блеснули при свете свечей, и казалось, они улыбаются. Можно ли было это сказать и о его губах скрытых от меня толстой тканью маски, я точно не знала.
— Мы живём по законам, которые не позволят нам уничтожить, то от чего мы в первую очередь зависим. То кем мы были раньше. Я видел многое в своей жизни, я прошёл долгий путь. Разочарование в своих первоначальных взглядах привитых наставником, это обычная фаза становления молодого вампира. В этом нет ничего страшного. Ты сама начала познавать этот мир, уже без розовых очков, которые так тщательно старался водрузить на тебя, будучи твоим наставником- Антонио. Ты увидела кроме светлых и положительных сторон жизни смертных и немёртвых, ещё и ту грязь, которую стараются обычно скрыть. Но рано или поздно, как и всё гнилое это выползает наружу. Ты видела малую долю темного, что есть в нашем существовании, Шелена. — Лис развёл руками, словно извиняясь за то что этот мир был слишком грязен для того чтобы в нём можно было существовать исходя из законов созидания. — Все рано или поздно приходят к тому, что живут по законам стаи. Выбирают себе вожака и заглядывают ему в рот, ловя каждое его слово. Те, кто отрицают саму суть такого существования, становятся изгоями. Их называют сумасшедшими, теми, кто просто не может понять в силу своих скудных мозгов всю прелесть именно такого существования. Мало кто отважится отрицать тот уклад жизни, который опробован веками. Каждому своё место в этом мире. Кто-то рождён властвовать, кто-то подчинятся, а кто-то скитаться в одиночестве отвергнутый всеми. Шелена, тебе повезло намного больше, чем любому из нас. Ты только познаёшь себя, и кем бы ты в итоге не стала, я знаю одно, ты никогда не будишь частью стаи. Ты всегда будишь на голову выше всех их, ты уже не часть стаи, Шелена.
Я в упор смотрела на Лиса. С трудом понимая всё что он мне говорил. Тем временем, он взял мою ладонь в свою и крепко сжал, словно этим пытаясь ещё больше привлечь моё внимание, и убедится в том, что я понимаю его.
— Если ты в душе почувствовала что ты Стрегонибенфици, то это уже никто не изменит. Это уже часть тебя. Стрегонибенфици, это не просто звание или красивое слово, это то, что у тебя здесь и здесь. — Он ткнул пальцем руки, которая была облачена в перчатку, сначала туда, где находится сердце, а затем указал на мою голову. — Стрегонибенфици не может жить только умом, Шелена, хоть Антонио бы был от этого только счастлив. Только существо умеющее любить и созидать сможет охранять что-то так будто это его дитя. Дитя со своими пороками и дурными привычками, которое совершает ошибки, и которое стремится их исправить.
Не держи зла на Дель Маро, он любит тебя. Любит настолько, что готов за тебя перестать существовать на этой планете. Он оберегает тебя от разочарований, в силу своей безграничной любви не понимая, что рано или поздно, ты должна была сама увидеть действительность. Он злится на тебя за то, что ты разрушаешь кокон, который он сплёл вокруг тебя. Ведь когда ты оттуда выбираешься ты, не только увидишь мир со всеми его грехами, но ты станешь самостоятельной. Ты больше не будишь нуждаться в нём настолько сильно, как нуждаешься сейчас. Ты можешь покинуть его, а он понимает, что не сможет пережить эту утрату. Он теряет тебя и корит себя за это.
Лис выпрямился и размял затекшие ноги. За тем он приподнял моё лицо за подбородок и заглянул мне в глаза:
— Шелена, загляни внутрь себя. Найди себя не здесь вокруг, а ищи себя внутри. Только когда ты осознаешь, кто ты, ты сможешь избежать тех ошибок, которые совершали многие, и которые могут, стоит тебе и твоим близким жизни.
— Я не хочу жить в постоянном страхе. — Замотала головой я.
— А я и не говорил, что быть вампиром это "жить". — Лис почти растворился в темноте, оставив меня наедине с моими мыслями.
45.
Я сидела не шевелясь, сцепив руки в замок на коленях. Мой взгляд упёрся в одну точку, и я будто бы пыталась там просверлить дырку. Все слова отрывками носились у меня в голове, что-то я не хотела признавать, и, наверное, Лис был прав, искать ответы надо начинать, прежде всего, с себя. Имела ли я право подвергнуть опасности всех членов Диаспоры только ради своей любви? Поставить на кон жизни всех, против одной.
Но отчего-то я знала, что если бы сейчас сложилась такая, же ситуация, я бы всё равно поступила точно так же. И совсем не, потому что любила Кристьяна, а потому что он тоже был достоин жизни, и пока можно сохранить жизнь, я сделаю всё возможное, пускай ценой своей собственной. Я обхватила голову руками, и взъерошила свои рыжие волосы. Как я устала от всего, хотелось спрятаться от всех и просто побыть в одиночестве. Но как я могла это сделать, когда я нужна здесь? Возможно, я не знала, кем я была до перевоплощения, но я точно знала кто я сейчас.
