— Мой папочка меня спасёт!
Анжела с Потапом растерянно переглянулись. Поменявшееся настроение поддержала Максим, бросила надувной мяч в лоб сестре. Диана соскочила на пол, схватила мячик и погналась за Макс. Они громко смеялись, носились по второму этажу, хлопая дверями, швырялись чем попало: всякие мягкие мишки и зайцы, мотоциклетный шлем и рапиры с масками, и даже бас-гитара валялись на ковровой дорожке. Потом бой перешёл на кухню, после чего глазам предстала картина, будто прошлась снежно-сахарная буря: стол, стулья, диван, ящики и люстра припорошены мукой и сахарным песком и всё посыпано чёрным и красным перцем.
Около дверей в ресторан Анжела дюже странно поприветствовала Богдана: как обычно, поцеловала в щеку, как-то странно улыбнулась, секунду поразмышляла, развернула его подбородок и губами коснулась рта, и ещё секунду мыслями побродила в голове, несколько раз звонко чмокнула в губы. Богдан оторопел, взглянул на друга и пожал плечами, раскинул ладони, закричал жестом: а я тут при чём?! Потап немного покраснел. Он, конечно, не особо ревнивый, но такое вытворила Анжелика впервые. Да ещё при нём и дочерях. По мимике Богдана было видно, что ему тоже чрезвычайно неприятны действия Анжелы. Правда, Потап, как только увидел друга, вышедшего из двери автомобиля, определил его состояние — мрачнее мрака. Богдан даже не поздоровался своим приветствием — обнимал за плечи, слегка стукал боком головы о голову и хлопал ладонью по шее.
Это был маленький ресторанчик на восемь столов с тяжёлыми зелёными скатертями и одинокими высокими свечами в хрустальных подсвечниках. Кухня простая — оладьи с красной икрой, картошка с мясом в казанках, котлеты по-домашнему и даже винегрет. Когда подошла официантка, Богдан расширил глаза, будто подавился и не мог сглотнуть, и отвернулся в окно, доверяя другу сделать заказ. Какого-то веселья не получалось, все сидели с мрачными лицами, тщательно пережёвывали пищу, иногда перекидывались словцом. Ни этого хотел Потап: раз решили отдохнуть, то, значит — отдохнуть. Несмотря на всю странную дрянь, которая происходит в последние дни.
Потап не расспрашивал друга, как провёл ночь с Алисой, у них это не заведено. Но хоть что-то интересного рассказать про новую молодую женщину — он должен. В перерывах жевания мяса Богдан лишь окидывал всех вымученной тоскливой улыбкой и вновь замыкался в думах. От человека, который когда-то в клубах на рингах бился без правил не из-за денег, но ради удовольствия, его всех женщин можно посылать на конкурс «Мисс Вселенная», а денег хватит на несколько жизней, такой хандры Потап не видел. Не влюбился же он в Алису — безумно. Никого Богдан долго не любил. Вообще — не любил. Только наслаждался красотой.
Потап сжал пальцы до боли в костях, было желание садануть кулаком по столу, или даже разметать весь стол по сторонам: Анжела сидела как колом снизу пришпиленная, угрюмо уставившись в тарелку, к еде вовсе не притронулась. А утром кричала, что голодная и пребывала в отличном духе. И он начал подозревать, почему она такая вялая — нет, даже каменная, железобетонная! А девочки созерцая всю эту пессимистическую картину, тоже сидели понурыми. Но пару раз Максим оживала и исподлобья смотрела на Потапа так, что почему-то его бросало в жар, по телу проносились ледяные волны. В следующий миг её отвратительная ехидная, хищная улыбка неожиданно становилась ангельской. Что за бесы с тобой играют, в сердцах вскрикивал Потап. Может, всех сдать в дурдом, пусть подлечат?!
Потап откинулся на резную спинку стула, прикрыл глаза, потёр пальцами лоб, побарабанил по углу стола. Окинув всех жалостливой улыбкой — он их всех любил и желал только добра, — вытянул руку кверху и, пощёлкав пальцами, подозвал официантку.
Миловидная девушка восемнадцати лет с рыжей копной волос, красиво связанных в косы и стелящихся по затылку, в зелёном жилете и короткой зелёной юбке, наклонилась к Потапу. Он ей что-то прошептал. Она кокетливо вздёрнула бровь, несколько раз кивнула и ушла, словно ветром прошелестела. Через минуту принесла на подносе литровую бутылку водки — ледяную, покрытую капельками влаги. И две рюмки.
Богдан остановил задумчивый взгляд на глазах Потапа и, кивнув, ухмыльнулся.
— Да. Наверное, — произнёс он.
Потап перевёл глаза на жену: лицо Анжелы порозовело, глаза прояснились и засветились счастьем, губы рассекла жадная улыбка, алчная трясущаяся ладонь потянулась к пустой рюмке.
Потап покачал головой. Это всё, всё: Анжелика, кажется, начала пить, как и её мать. Говорят, что перед тем, как брать жену посмотри на её маму. Возможно так и есть. Но ведь Ангел никогда, никогда… даже не переносила на дух. Почему сейчас?.. Так резко?.. Что стряслось? Что поменялось всего за несколько дней?
Благодарный взгляд жены полностью его добил. Сейчас она походила на последнего алкоголика, который за сто граммов спирта готов вам облизать ботинки. Богдан и Анжела чокнулись наполненными рюмками. Она томно прикрыла глаза, будто положила на язык сладкую конфетку. Потап неприязненно поморщился, подумав, что может вскоре пройдёт и жена снова станет ангелом. С Богданом-то понятно, что-то случилось. Да он и никогда не был большим трезвенником: пил редко, но бывали недельные запои. Не то чтобы нажирался вдрызг до беспамятства, а просто гулял с новой женщиной.
— Дома виски забыл. — Богдан потянулся за бутылкой. — Ты не будешь? — Он наполнил рюмки.
Потап покачал головой, кидая косые взгляды на жену.
— Я ещё только одну рюмочку и больше не буду. — Анжелика улыбнулась Потапу и погладила его ладонь. Он смущённо шмыгнул носом, облегчённо вздохнул, надеясь, что так и будет. — Аппетит появился, — сообщила Анжела, ножом и вилкой накинулась на мясо. За десять минут Богдан вылакал полбутылки, глаза повеселели, но не опьянели. Он подчистую опустошил тарелки, ещё осталось облизать, и довольный вытирал губы матерчатой салфеткой. Максим и Диана тоже почти всё съели, словно аппетит взрослых передался им, заказали себе ещё по одному сладкому десерту. Долго засиживаться они не собирались, нужно ещё заехать за фруктами. Анжелика действительно больше не выпила, но, когда собрались уходить и встали из-за стола, она взяла бутылку с водкой и протянула Богдану.
— Возьмём с собой, — пояснила она, — ведь не оставлять наполовину полной.
Никогда они не забирали остатки из ресторанов или кафе, да где бы ни были. От стыда Потап запылал, опустил голову и исподлобья взглянул на официанток возле барной стойки, но девушки перешёптывались и на них не обращали внимания. А вот ухмыляющаяся рожа бармена под навесным плафоном, словно прилипла ехидством и вопила беззвучно: «Голодранцы!»
— Что, что воззрился?! — гневно крикнул Потап. Бармен испуганно покачал головой и постарался побыстрее опустить взор. Потап повернулся к Анжеле. — Зачем тебе водка? — грубым тоном спросил он.
— Но ведь… на пляж идём, мой хороший. — Анжелика одарила мужа жизнерадостной улыбкой, отчего он размяк. — Пригодится. Может, и ты выпьешь. Богдан точно ещё себе нальёт.
Ага, подумал Потап, и ты заодно, и произнёс:
— Рюмок нет.
— Стаканчики купим. Не проблемка. — Анжелика поцеловала мужа в щёку. — Девчонки — на выход. Сегодня будем в бадминтон через сетку играть, на большую денежку. Но если я выиграю…
— Да кому они нужны, — недовольно перебила Максим. — Всё есть. Если только до неба костёр из них развести. Я загорать упаду. И мне надо Жеке дозвониться. Его родители с полицейскими обыскались. Телефон включён, а он не отвечает. Но где-то ведь заряжает? Неделя прошла.
— Да, странно как-то. И мотоцикл его любимый у нас. — Анжела обняла дочек и направилась к выходу. — Мама Рэфы мне угрожает, говорит, что мы сына их погубили. Чокнутая.
— Да? А мне она ничего не говорила, — удивилась Максим.
Когда вставали из-за стола, Потап молча придержал Богдана, дождался, когда его женская половина отдалится, достал из борсетки распечатанную на принтере фотографию и сунул в ладонь другу. Богдан взглянул и побелел, даже извилистые жилки проявились на висках и под глазами: на снимке — Туф в обнимку с Алисой. Он сел на стул и закачал головой.
