Она небрежно провела бархоткой по коготкам, а я вдруг представила, как дракон отгрызает призраку полупрозрачное ухо, а тот в ответ надевает на него буйволиную голову.
— Мой рот на замке. А ты случайно не о том блондине с желтыми клыками, который сидел рядом с Г… рядом с… Г…
Если кто и заметил столь необычную форму заикания, то не стал заострять внимание. Дракониха витала в облаках, предвкушая вечер, а Магнус и не подозревал о том, что терзало меня последние дни. Я, как и раньше, прилежно пересказывала ему события… вот только опускала некоторые детали. Я и сама в них не разобралась. Если уж на то пошло, скорее даже все больше запутывалась.
— Да, той скорпионихой, Грацианой, — повела плечом Данжероза, отчего платье еще чуть приспустилось. — Мало ей Якула и половины самых знатных холостяков, могла бы хоть Кольцони оставить в покое!
— Какая подходящая фамилия! И как ему удалось до сих пор остаться в холостяках?
С языка готов был сорваться вопрос, когда можно будет поздравить господина Кроверуса, и не успела ли Данжероза подобрать платье подружки невесты, но я сделала над собой усилие и справилась о другом:
— А почему она входит в ковен? Я думала, там только мужчины.
— Так и есть, но леди Железный Штырь ни в чем не знает отказа. Втерлась на правах почетной гостьи.
— За какие заслуги?
— Этого уже никто не вспомнит, — отмахнулась дракониха. — Главное, с насиженного места ее теперь не сгонишь. Если во что вцепилась, не отпустит. Эгей, не разгоняйся. — Последнее относилось к пастуху, попытавшемуся приобнять ее за талию. — Любоваться можно, трогать нельзя.
Она деловито поправила лиф, подняла глаза и поморщилась, кажется, впервые с момента появления внимательно меня рассмотрев.
— Что это?
Я недоуменно опустила глаза.
— Это я.
— Ты собралась опозорить Якула в третий и последний раз? С огоньком, так сказать, финальный аккорд?
— Конечно, нет! — возмутилась я. — Я и в первые-то два раза не собиралась, само вышло. Но сегодняшний вечер пройдет безупречно, это я тебе гарантирую: мы вымыли, вытерли, выскоблили, вытрясли и навощили все, что только можно. Дракон носа не подточит!
— Принцесса, — в голосе прозвучала жалость, — члены ковена съедутся сюда вовсе не за тем, чтобы любоваться на коврики, паркет и люстры. Они приедут посмотреть на тебя. Ну, еще чтобы отведать заливного фазана и каплунов с шалфеем и маленькими луковичками, но в основном все-таки из-за тебя. Ты волнуешься?
— Нет…
— Так начни волноваться! — Данжероза топнула ножкой. — Немедленно! Потому что «это» что угодно, только не принцесса.
Она ткнула в отражение, и я поняла, что дракониха права: платье, покрытое пылью и разводами, тусклая пакля волос и какой-то затравленный растерянный взгляд.
Я обняла себя за плечи, пытаясь защититься от отражения.
— Я волнуюсь, — сообщила я, — я очень-очень волнуюсь. Я в панике, Данжероза! Что мне делать?!
— Чудно, а теперь вздохни поглубже, вот так, умница, резко выдохни и делай, что скажу. Договорились?
Я послушно вытолкнула из легких весь воздух.
— Направляй!
— Отлично. Тогда марш в ванную. — Она похлопала в ладоши, подгоняя. — Быстро-быстро, переставляем ножки, давай, принцесса. — И крикнула вслед, когда я уже скрылась в смежной комнате. — Жду тебя ровно через двадцать минут.
Я торопливо открутила вентили, вылила под горячую струю, брызжущую изо рта химеры, бутылочку пены для ванн, скинула платье и нырнула в воду. Идея с пеной оказалась очень своевременной, потому что через минуту в ванную заглянул паук.
— Магнус! — взвизгнула я, подгребая ближе пузыри. — Что ты тут делаешь?
— А ты как думаешь? — пропыхтел паук, прогибаясь под тяжестью флакончика, который тащил на спине. — Вот, — с облегчением выдохнул он, поставил его на край бортика и перевел дыхание. — Данжероза велела.
На этикетке значилось масло с вытяжкой бергамота, вербены и лимона. Добавленное в воду, оно придало ей головокружительный аромат, свежий и вместе с тем теплый и чуточку пряный. Пауку пришлось сделать еще несколько ходок, перетаскивая указанные драконихой баночки, пузырьки и склянки.
— Теперь все, — заключил он, высыпая напоследок розовую морскую соль. — Я умываю лапки.
— Магнус…
Он уже готовился скользнуть за дверь, но остановился.
— Ну?
— Спасибо.
Паук смущенно кашлянул и удалился.
Моя первоначальная скептичность очень быстро сменилась глубокой признательностью: средства Данжерозы успокоили и одновременно взбодрили. Но двадцать минут на такое блаженство — просто кощунство!
Я вышла через семнадцать, на ходу отжимая волосы, и мрачно сообщила:
— Все кончено.
— Кончено будет, когда я скажу, — отрезала Данжероза.
— У меня нет платья, — пояснила я и кивнула на спинку стула, где висел давешний рабочий наряд. В шкафу найдутся и почище, но даже самое лучшее из них смотрится немногим симпатичнее мешка, в котором Рэймус таскает капусту для Варгара.
— Принцесса, ты доверилась профессионалу, — снисходительно улыбнулась Данжероза и щелкнула пальцами. — За мной! Нет, сперва протри лицо миндальным молочком.
Приказ был безропотно исполнен, и Данжероза удовлетворенно кивнула.
— Вот теперь идем.
Она шагнула на соседний пейзаж, где покачивалась утлая лодочка, и приподняла подол, чтобы не замочить.
Я поспешила к двери, не выпуская дракониху из поля зрения.
— Постой, куда мы?
— Увидишь.
Похоже, страсть к загадкам — это у Кроверусов семейное.
ГЛАВА 28
Про нарядные мучения и мужские разговоры
Я едва поспевала за Данжерозой — так быстро дракониха перемещалась с картины на картину. На некоторых вслед несся свист, и тогда она пренебрежительно вскидывала подбородок и активнее работала бедрами, отчего свист становился громче.
Пусть пролегал все время наверх.
— Мы идем на крышу? — удивилась я.
— Не совсем. Давай, принцесса, поторапливайся.
Подъем оказался не из легких, поэтому я испытала облегчение, услышав долгожданное:
— Все, пришли.
Путь преградила стрельчатая дверца, украшенная затейливой ковкой. Данжероза преспокойно исчезла на той стороне, и из-за стены донесся нетерпеливый голос:
— Ты скоро?
— Но как? У меня ведь нет ключа…
— Ах да, скажи: «Торжественно клянусь не смешивать клетку и полосочку».
Я повторила все в точности, и дверца мягко без малейшего скрипа отворилась, словно петли регулярно смазывались, хотя окружающая обстановка и следы запустения свидетельствовали о том, что в этой части замка уже давно никто не бывал.
